страшные истории читай и бойся
4 самые жуткие страшилки нашего детства. Поседеешь, как в первый раз!
Помните, мы друг другу рассказывали в лагерях про красную руку и чёрные занавески? И обязательно находилась такая мастерица рассказывать, у которой знакомая история приобретала очертания длинного и захватывающего триллера не хуже, чем у Кинга.
Мы вспомнили четыре таких истории. Не читай их в темноте!
Чёрные шторы
У одной девочки умерла бабушка. Умирала когда, подозвала к себе девочкину маму и сказала:
— Что хотите с моей комнатой делайте, но не вешайте туда чёрные шторы.
Повесили в комнате белые шторы, и стала теперь там девочка жить. И всё было хорошо.
Но однажды она пошла с плохими ребятами шины жечь. Шины решили жечь на кладбище, прямо на одной старой могиле провалившейся. Стали спорить, кто подожжёт, тянули жребий спичками, и выпало поджечь девочке. Вот она подожгла шину, а оттуда как пойдёт дым и прямо ей в глаза. Больно! Она заорала, ребята за неё испугались и за руки в больницу потащили. А она ничего не видит.
В больнице ей сказали, что ей чудом не выжгло глаза, и прописали режим – сидеть дома с закрытыми глазами и чтобы в комнате всегда было темно-претемно. И в школу не ходить. И никакого огня нельзя видеть, пока не выздоровеет!
Тогда мама стала искать в девочкину комнату тёмные шторы. Искала-искала, но никаких тёмных нет, только белые, жёлтые, зелёные светлые. И чёрные. Делать нечего, купила она чёрные шторы и повесила девочке в комнату.
Вот на другой день мама их повесила и ушла на работу. А девочка села домашнее задание писать за стол. Сидит и чувствует, как что-то её трогает за локоть. Тряхнулась, посмотрела, а ничего, кроме штор, рядом с локтем нет. И так несколько раз.
На другой день она чувствует, что что-то её за плечи трогает. Вскакивает, а вокруг ничего нет, только шторы рядом висят.
На третий день она сразу стул передвинула на дальний конец стола. Сидит, уроки пишут, а что-то её шею трогает! Девочка вскочила и убежала на кухню, и в комнату не заходила.
Мама пришла, уроки не написаны, стала она девочку ругать. А девочка стала плакать и просить маму не оставлять её в той комнате.
— Нельзя быть такой трусихой! Смотри, я сегодня всю ночь у твоего стола просижу, пока ты спишь, чтобы ты знала, что ничего страшного нет.
Утром девочка просыпается, маму зовёт, а мама молчит. Девочка стала громко плакать от страха, прибежали соседи, а мама мёртвая за столом сидит. Увезли её в морг.
Тогда девочка пошла на кухню, взяла спички, вернулась в спальню и подожгла чёрные шторы. Они сгорели, но у неё от этого вытекли глаза.
Сестрёнка
У одной девочки умер папа, а мама была совсем бедная, не работала и не умела, и им пришлось продать квартиру. Они уехали в старый бабушкин дом в деревне, бабушка уже два года как умерла, и там никто не жил. Но было там прилично, потому что там прибиралась соседка за деньги. И девочка с мамой стали там жить. Девочке было далеко ходить в школу, и ей дали такую справку, что она учится дома, и только всякие экзамены и контрольные ходит к конце четверти сдавать в школу в райцентре, так что они целый день с мамой сидели дома, только иногда в магазин ходили, тоже в райцентр. А мама была беременна, и у неё рос живот.
Долго-долго рос, и вырос вдвое больше обычного, так долго ребёнок не рождался. Потом мама ушла вроде бы в магазин, зимой, и не было её почти неделю, девочка вся извелась: страшно ей дома одной, в окнах черно, электричество с перебоями, сугробы по самые окна намело. Еда кончалась, но её соседка подкармливала. И тут поздно вечером, или ночью, в дверь постучали и мамин голос девочку окликнул. Девочка открыла, и мама вошла. Она была вся бледная, с синими кругами вокруг глаз, худая и усталая. Она родила ребёнка и держала его на руках, завёрнутого в какую-то облезлую шкуру, может быть даже собачью. Девочка дверь закрыла поскорей, ребёнка на стол положила, стала маму раздевать — она очень замёрзла, была вся ледяная. В железной печке девочка развела огонь, возле этой печки они вечерами грелись, и усадила маму в старое креслице, а потом пошла посмотреть ребёнка.
Развернула потихоньку, а там такой ребёнок, что сразу понятно, что это не новорождённый и даже не младенец. Там другая девочка, лет трёх или четырёх, лицо маленькое и злое, и нету ни ручек, ни ножек.
— Ой, мама, кто это? — спросила девочка, а мама говорит:
— Все младенцы сначала некрасивые. Когда сестрёнка подрастёт, будет всё в порядке. Дай сюда.
Взяла ребёнка на руки и стала кормить грудью. И та девочка грудь сосёт, как ни в чём не бывало, и на первую девочку смотрит хитро и злобно.
А звали их Настя и Оля, Оля — это которая без рук и без ног.
И Оля эта уже сама отлично бегала и прыгала, то есть очень быстро ползала, на животе. И прыгала на нём, и у неё получалось, как у гусеницы, себя поставить стоймя и зубами, например, что-нибудь схватить и на себя потянуть. Никакого спасу от неё не было. Она всё опрокидывала, грызла, портила, а мама велела Насте за ней убирать, потому что Настя старшая и ещё потому, что маме теперь всё время было плохо, она болела и даже спала странно, с открытыми глазами, как будто просто в обмороке лежала. Готовила себе теперь Настя сама, и кушала отдельно от мамы, потому что у мамы была какая-то своя диета для кормящих. Жизнь стала совсем отвратительная. Если Настя не кушала и не убирала за пакостницей Олей, то мама отсылала её или за дровами, или делать уроки, и Настя целый день и целый вечер решала и решала задачи и писала упражнения, и ещё учила всякую физику так, чтобы пересказывать всё, не запинаясь ни на одном слове. Мама почти ничего не делала, всё кормила Олю или отдыхала между кормлениями, потому что кормящая женщина сильно устаёт, а всё было на Насте, и Олю мыть тоже, а Оля извивалась и противно смеялась, то ещё удовольствие было её мыть от какашек. Но Настя всё терпела ради мамы.
Так прошёл месяц или два, и зима становилась только холоднее, и всё вокруг в сугробах, и лампочки, которые прямо без люстр висели в комнатах, всё время мигали и были очень тусклые.
Как вдруг Настя стала замечать, что кто-то ночью к ней подходит и над лицом у неё дышит. Она сначала думала, что это мама, как раньше, смотрит, хорошо ли она спит и не сползло ли одеяло, а потом посмотрела сквозь ресницы, а это Оля стоит стоймя у кровати и смотрит на неё, и так улыбается, что просто сердце в пятки.
Тут Оля заметила, что Настя смотрит, и сказала противным голосом:
— Кто тебя просил смотреть, когда не надо? Теперь я от тебя буду пальцы откусывать. По пальчику за ночь. А потом руки стану есть. И так у меня свои руки вырастут.
И она тут же откусила Насте мизинчик на руке, и оттуда полилась кровь. Настя лежала как в оцепенении, но от болит подскочила и как закричит! А мама всё равно спит, и Оля смеётся и скачет.
— Ладно, — сказала Настя. – Я с тобой всё равно ничего поделать не могу.
И легла, будто бы спать. И даже заснула.
А утром Оля опять обкакалась, и мама велела Насте её помыть. Хорошо, что ещё дрова были в доме, потому что до поленницы уже было из-за сугробов не дойти и до колодца тоже, Настя для ванночки воды набрала прямо из снега, ведром снег зачёрпывала и разогревала на печке. Рана от откушенного пальца сильно болела, но Настя ничего маме не говорила. Взяла Олю и стала купать её в детской ванночке, которую они на чердаке нашли, ещё когда переезжали. Оля, как всегда, извивается и хихикает, а Настя её стала топить. Тут Оля разошлась, билась страшно, искусала Насте все руки, но Настя её всё равно утопила, и она перестала дышать, и тогда Настя положила её на стол и увидела, что мама всё смотрит на печку и ничего не заметила. А потом Настя потеряла сознание, потому что из укусов повытекало много крови.
За ночь домик занесло снегом так, что соседка испугалась и вызвала спасателей. Те приехали и откопали домик, и нашли внутри девочку в обмороке, с искусанными руками, мёртвую женщину мумифицированную и деревянную куколку без ручек и ножек.
Настю потом в детдом отдали для глухонемых. Она же на самом деле была немая, с мамой говорила руками.
Девочка, которая играла на пианино
Одна девочка с мамой и папой въехала в новую квартиру, очень красивую, большую, с залой, кухней, ванной, двумя спальнями, и в зале стояло немецкое пианино из вишнёвого дерева. Знаете, как выглядит полированное вишнёвое дерево? Оно тёмно-красное и блестит, как кровь.
Пианино было очень нужно, потому что девочка ходила учиться играть на пианино в дом культуры.
И на новой квартире что-то странное с девочкой случилось. Она стала играть ночами на этом пианино, хотя раньше не очень любила. Негромко играла, но слышно.
Сначала родители её не ругали, думали, наиграется и перестанет, но девочка всё не переставала.
Они заходят в залу, она возле пианино стоит, на пианино ноты, и на родителей смотрит. Они ругают её, она молчит.
Стали тогда пианино закрывать на ключик.
Но девочка непонятно как каждую ночь всё равно открывала пианино и играла на нём.
Стали её стыдить, наказывать, а она всё равно на пианино ночью играет.
Стали запирать её спальню. А она неведомо как наружу выбирается и опять играет.
Тогда ей сказали, что её отдадут в интернат. Она плакала-плакала, ей говорят, дай честное пионерское слово, что больше играть не будешь, а она молчит опять. Отдали в интернат.
Тогда ей следователь говорит:
И этот нквдшешник был девочкин папа.
Неправильная девочка
В классе у одной девочки по имени Катя появился новый учитель. У него были злые глаза, но все его очень хвалили, потому что он разговаривал добрым голосом и потому что если ученик его долго не слушался, то учитель приглашал его попить чаю, и после чая ученик становился самым послушным в мире ребёнком и говорил, только когда спрашивали. И уже все ученики у девочки в классе стали послушными, только сама девочка ещё была обычная.
Как-то раз девочку мама послала отнести учителю домой какие-то покупки, которые он просил сделать. Девочка пришла, учитель посадил её пить на кухне чай и сказал:
— Сиди здесь тихо и в подвал не ходи.
А сам взял покупки и ушёл с ними на чердак.
Девочка чай выпила, а учитель не идёт. Стала она по комнатам бродить, смотреть на стенках фотографии и картины. Проходила над лестницей в подвал, и у неё с пальчика упало колечко, которое подарила бабушка. Девочка решила быстро за колечком слазить и сесть на кухне, как ни в чём не бывало.
Спустилась она в подвал, оглядывается, а кругом тазы с кровью. В одних лежат кишки, в других печень, в третьих мозги, в четвёртых – глаза. И смотрит, глаза-то ведь человеческие! Она испугалась и как закричит!
Тут в подвал вошёл учитель с большим ножом. Посмотрел и сказал:
— Ты плохая, негодная, неправильная Катя.
Схватил Катины косы и отрезал.
— Из этих волос я сделаю волосы хорошей, правильной Кате. А теперь мне нужна твоя кожа. Глаза я правильной Кате вставлю стеклянные, которые для меня твоя мама купила, а кожа нужна настоящая.
Катя стала по подвалу бегать, а учитель стоит у лестницы и смеётся:
— Из этого подвала другого выхода нет, бегай-бегай, пока не упадёшь, тогда с тебя станет легче кожу снимать.
Тогда девочка успокоилась и решила схитрить. Пошла прямо на него. Идёт и вся трясётся, а вдруг ничего не получится. И он её убьёт и по тазикам разложит, а домой вместо неё пойдёт послушная кукла.
Тогда девочка вдруг сорвала с шеи бусики, которые тоже бабушка подарила, и как кинет учителю в лицо! Прямо в глаза и в рот! Учитель отшатнулся, глаза кровью налились и ничего не видят. Попытался на девочку кинуться, а бусы уже на пол упали, раскатились, он на них поскользнулся и упал. И девочка ему на голову прыгнула обеими ногами, и он потерял сознание. А она тогда вылезла из подвала и побежала в милицию.
Учителя потом расстреляли. Он в другом городе, где раньше работал, целую школу на ходячих кукол заменил.
Голодная кукла
Одна девочка с мамой и папой въехала в другую квартиру. И в комнате, которая детская, оказалась прибита к стене гвоздями кукла. Папа попытался вытянуть гвозди, но не смог. Оставили так.
Вот девочка легла спать, и вдруг куколка шевелит головой, открывает глаза, смотрит на девочку и говорит страшным голосом:
— Дай мне поесть красненького!
Девочка испугалась, а куколка басом снова и снова это говорит.
Тогда девочка пошла на кухню, надрезала себе палец, набрала ложку крови, пришла и куколке в рот налила. И кукла успокоилась.
На следующую ночь снова всё то же. И на следующую. Так девочка неделю свою кровь по ложечке кукле давала и стала худеть и бледнеть.
А на седьмой день кукла кровь выпила и говорит своим страшным голосом:
— Слушай, ненормальная, а варенья у вас дома вообще-вообще нет?
Истории рассказывала Лилит Мазикина
Страшные истории | Страшилки
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
Эту историю мне рассказал мой друг Грэг.
Решил он создать группу. Позвал своих друзей, (если я назову их имена, чуваки обидятся и я исчезну быстрее музыкальной карьеры Стивина Сигала.) назовем их Тимуром, Алексом, Егором. Грэг взял за себя обязанность жесткого скрима и брутального гроула и речитатив. Тимур стал басистом. Алекс взялся за гитару.
Показать полностью. Егор за вторую гитару. (Кстати решили играть тяжелый метал). Все в порядке, пацаны жарят не по детски. Но не хватало ударника. Искали среди друзей, без успешно. Решили навешать объявление. Там говорилась так: «Ищем ударника для нашей группы. Играем Brutal death metal. Для связи наш телефон и адрес. Нужен опытный, понимающий этот жанр музыки человек. Если ты эмо или сраный хиппи, вали нах!» (Да знаю, прикольное объявление=)
8:00, время репетиций. Все собрались, начали придумывать песню. Грэг написал текст, Алекс придумал соло и брутальный рифы. А Герцог придумал жесткий вставки и немного брейкдаунов. Играл он офигительно. Все было хорошо, придумали хорошую песню. Все шло по маслу. Но только все участников группы напрягал этот парень по имени Герцог, все молчал, не выражал чувств. Ладно, это можно было игнорировать, но он и еще страшно глазел на них, смотрел на них целый день. Глаза пустые. Как у мертвого. И вот в один день Грэг не выдержал и сказал «Че те надо б*я? Играй, и не смотри на меня. А то глазницы в *опу засуну» Герцог молча встал и так не издавая шума ушел. Все даже были немного рады.
Не знаю, несчастный случай или обряд. Но по любому жутковато.
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
Я живу в новосибирском Академгородке. Райское местечко, все при нем: и красивая природа, и развитая инфраструктура. Ну и, конечно, мой любимый музей железнодорожной техники, находящийся в десяти минутах езды от центра, нашей Верхней Зоны. Еще в детстве, впервые увидев старый папин сборник, посвященный железным дорогам, поездам и паровозам в частности, я буквально на них помешался.
Показать полностью. Прочитав его от корки до корки, начал дергать родителей, капризничая и чуть ли не каждые выходные умоляя сводить меня в тот музей. Там я мог часами бродить среди молчаливых и, как мне тогда казалось, огромных махин, от которых так и веяло загадкой тех путей и дорог, которые они преодолели. Мне представлялось, как они неслись и ночью, и днем через пустынные поля, пересекая реки, утягивая за собой стройную цепочку вагонов с пассажирами или грузом. Понятия не имею, почему, но лично мне и тогда, и сейчас все эти воображаемые картины кажутся не просто интересными или красивыми, а прямо-таки захватывающими. Но отец, к сожалению, мой восторг не разделял, поэтому со временем, став старше, я начал бегать туда сам, предпочитая свои одинокие походы прогулкам с ребятами во дворе. Примерно в то время у меня появился доступ в Интернет, что открыло кучу новых возможностей. Теперь я мог быстро найти историю любого из вагонов музея и не только; поэтому, в конце концов, я ушел в их изучение с головой, тем не менее, продолжая периодически навещать моих старых «друзей» в музее. Тогда-то я и познакомился с Денисом Валерьевичем.
Новый сторож был добродушным дядькой, с которым у меня постепенно сложилось некое подобие товарищеских отношений, развившихся на благодатной почве нашей общей любви к историям железных дорог и поездов. Ему всегда было что рассказать, а я являл собой пример образцового слушателя. Поэтому мы замечательно проводили время вместе, часами сидя у него в сторожке и прихлебывая чай с конфетами, которые я иногда приносил с собой.
Чертовщина началась в августе 2010 года. Лето выдалось жарким, поэтому в музей я особо не ходил, предпочитая оставаться в своей прохладной квартирке, лишь изредка бегая с друзьями позагорать на местный пляж. Однако, увидев на сайте объявление о поступлении нового экспоната, я все же решил наведаться в гости к Денису Валерьевичу и, конечно, поглазеть на пополнение. Привезли, надо сказать, довольно редкий экземпляр — грузовой паровоз серии «Ы», выпущенный в двадцатых годах прошлого века специально для Армавир-Туапсинской железной дороги. В интернете о нем мне удалось найти не так уж много информации, поэтому непосредственно перед доскональным осмотром я решил заскочить к дяде Денису — обсудить красавца и, может, узнать что-нибудь новое.
Как я уже говорил, в музей я тем летом не выбирался, так что ожидал от старого товарища теплого дружеского приема и очень удивился, когда вместо этого получил лишь хмурый взгляд и угрюмое «заходи, жарко на улице». В недоумении усаживаясь за небольшой раскладной столик, я наблюдал, как сторож аккуратно достает чашки из шкафчика на стене, не говоря при этом ни слова. В другое время он уже обязательно рассказывал бы какую-нибудь очередную историю из жизни музея, который, надо признать, не так уж редко видел посетителей, но в тот раз он был странно молчалив и подавлен. Когда он тоже уселся за стол, я осторожно поинтересовался, в чем дело, на что получил только неопределенный взмах рукой, мол, «ничего важного, забудь». Так мы просидели несколько минут; я сосредоточено всматривался в чаинки, а Денис Валерьевич немного нервно барабанил по краю стола, периодически громко прихлебывая из своей кружки. Не знаю, почему он тогда так долго решался мне рассказать, может, чувствовал, что это что-то похуже обычной байки, или просто не хотел показаться напуганным и суеверным. Как бы там ни было, он все-таки это сделал, и я до сих пор не уверен, рад ли тому, что, возможно, знаю настоящую причину всего, что последовало после.
— Ты ведь на новенького посмотреть пришел? — он вдруг посмотрел на меня каким-то уставшим взглядом, от которого мне его, помню, даже жалко стало.
— Ну да, — я пожал плечами, — очень уж интересно было, черт с ней, с жарой. Я думал, вы тоже порадуетесь, в конце концов, давно уже ничего не появлялось.
Дядя Денис на это только усмехнулся, покрутив свои желтоватые прокуренные усы.
— Я, парень, радовался до тех пор, пока не узнал, что именно мне тут привезли. Наверняка ведь уже вычитал что-нибудь про этот паровоз? Ну, с тебя станется. Так вот послушай теперь, что я тебе скажу. Ты не подумай, я человек не такой уж молодой, мне в страшные россказни верить не пристало, да я и не верю; но есть одна история, с молодости мне еще неприятная, которую я от отца узнал. Ты же помнишь, он у меня машинистом проработал девять лет? Так вот работал он как раз на Армавир-Туапсинской, сюда-то мы много позже переехали. Я совсем малой был, когда тот случай приключился, и мне про него, конечно, далеко не сразу стало известно. Знаешь, лучше б я ничего про это и не знал, понятия не имею, зачем мне батя рассказал.
Дело было в пятьдесят пятом, незадолго до того, как всю серию «Ы» списали. Один из этих паровозов водил очень хороший друг моего отца, с которым они общались почти с самого начала его захода на службу. И как-то раз, то ли что-то празднуя, то ли еще по какому поводу, но они сильно напились, прямо до чертиков, ну, этот его друг и начал болтать лишнего. Рассказал, мол, что на самом деле возит контрабанду, и что как-то раз на станции они с помощником обходили вагоны перед выездом, чтобы не подцепить «зайцев», и наткнулись на мальчишку-беспризорника — таких после войны много было. Я так и не понял, что они там везли и каким образом этот несчастный пацан прознал, что в ящиках, но ясно одно: оставить его в живых они не решились. Слишком большой риск; тогда хоть и «оттепель» уже была, а Сталина пока еще никто не забыл. Куда девать мальчишку на станции? Ну, они его треснули по голове, дотащили до паровоза, да и бросили в топку. Тот, мол, живьем в ней и сгорел. Жуткие создания люди.
Денис Валерьевич вдруг замолчал, уставившись на пустую кружку. Я уже примерно начал понимать, к чему он мне все это рассказывает, поэтому сидел, почти не дыша, ожидая продолжения и размышляя над его последней фразой. Через некоторое время он вздохнул и продолжил:
— Отец говорил, что так быстро никогда не трезвел. Просто как будто по голове треснули, а сознание — оп! — и прояснилось. А тот все выкладывал один за другим свои грешки — видимо, совесть заела, что и не удивительно, потому что черт знает, как такое на душе нести. Меня до сих пор поражает, что у ребенка жизнь отобрать этот урод, чтоб тайну сохранить, не погнушался, а бате моему почему-то доверился. Через месяц после этого разговора его махинации раскрыли, а сам он пропал. Расстреляли, наверное, тогда этот метод еще не до конца отжил. И я, честно, так и не узнал, сам он где-то просчитался, или отец его сдал.
Тут дядя Денис снова замолчал, неожиданно резко встав и подойдя к маленькому холодильнику в углу комнаты. Из щели между холодильником и стеной он выудил небольшую бутылку, сделал глоток и поставил обратно.
— Тебе не предлагаю, парень, — снова усмехнулся он, усаживаясь на свое место. — Скажу только, к чему история моя. Как мне отец рассказывал, тот паровоз стал прямо-таки притягивать к себе несчастья. То что-нибудь сломается, то машинисту в нем плохо станет — много, в общем, было неприятных случаев, из-за чего все его стали называть «бедовым». И я вот днем смотрел на наш новый экспонат и думал, что вряд ли это тот самый, так ведь просто не бывает. Но сердце не на месте, понимаешь, кошки на душе скребут, аж сил нет.
Я на это смог только молча кивнуть.
Выйдя из сторожки, я направился прямиком к предмету нашего разговора. Теперь меня подстегивал не просто интерес, а жгучее желание: со страхом и каким-то черным азартом я надеялся обнаружить в паровозе хоть какой-нибудь след давно минувших ужасных событий. Но, облазив его вдоль и поперек, я не нашел ничего, что хоть как-то выделяло его среди других; дверь будки, к моей досаде, была заперта. Повздыхав, но все же получив удовольствие от изучения колес, сухопарника, клапана, паровоздушного насоса и прочих частей этого потрясающего механизма, я все же собрался возвращаться домой. Отойдя на некоторое расстояние, я обернулся и еще раз внимательно посмотрел на паровоз. Он не выглядел ни капельки зловеще и, казалось, не мог таить в себе никаких темных тайн прошлого, поэтому, улыбнувшись, я снова развернулся и бодрым шагом пошел к воротам. Только ненадолго притормозил у сторожки, надеясь нормально попрощаться с дядей Денисом. Но тот так и не вышел, поэтому я, напевая какую-то незамысловатую мелодию, двинулся в сторону остановки, сел в маршрутку и еще долго не возвращался туда снова.
В сентябре снова началась учеба. Увлечения увлечениями, но к своей успеваемости я относился серьезно, так что о походах в музей на время пришлось забыть. Единственный раз, когда я, чтобы справиться с осенней хандрой, решил погостить в старой, но вполне уютной сторожке, запомнился мне, наверное, навсегда. Весь день было солнечно, и только к вечеру подул промозглый ветер, подгоняя меня по пути от остановки до входных ворот, через которые я все равно не собирался проходить, надеясь провести пару часов в приятной компании Дениса Валерьевича и кружки чая. Каково же было мое удивление, когда вместо немного полноватого жизнерадостного мужчины я увидел бледную тень человека, которого когда-то хорошо знал. Весь исхудавший, вымотанный, с темными кругами под глазами, он выглядел сильно постаревшим и осунувшимся. Честно говоря, он даже не открыл мне дверь — только выглянул из окна, немного отодвинув кем-то еще давно повешенную на него занавеску грязновато-бежевого цвета. Помню, мне стало так не по себе, что, несколько минут потоптавшись у порога, я уехал домой. До сих пор не могу понять, правильно ли тогда поступил. Может, мне стоило остаться с ним, поговорить, выслушать, успокоить. Может, это что-то и изменило бы.
Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. Когда в следующий раз, уже весной, я все-таки решил выяснить, в чем дело, дядю Дениса на посту я не обнаружил. Вместо него дверь мне открыл довольно молодой, лет сорок на вид, мужчина, с раздражением заявивший, что предыдущий сторож помер еще зимой. Когда я спросил, как это случилось, он лишь неопределенно и немного нервно дернул плечами, пробормотав что-то про сердечный приступ и махнув в сторону входа в музей.
— Что? — я не совсем понял, к чему был последний жест.
— Да нашли его, говорю, вон там. Лежал в сугробе у одного из паровозов, весь окоченел уже, когда откопали. Черт знает, что он там забыл посреди ночи, — сторож вдруг как-то подозрительно на меня посмотрел. — А тебе-то что, пацан?
— Да я так, знал его довольно долго, — ошарашенно промямлил я, на что тот окинул меня еще одним неприязненным взглядом и закрыл дверь прямо перед моим носом.
Впервые столкнувшись со смертью не чужого мне человека, я почувствовал себя абсолютно несчастным и брошенным. Как в трансе, я постарался незаметно пробраться на территорию музея, чтобы немного побродить среди вагонов, проветриться. Я почему-то знал, куда мне нужно идти, на что посмотреть. Медленно, но уверенно я преодолел несколько рядов пассажирских и грузовых локомотивов, пока, наконец, не остановился у паровоза серии «Ы» — того самого, который так не нравился моему несчастному другу. Как и несколько месяцев назад, я внимательно всматривался в очертания труб и клапанов, в окна будки, в номер I-3205 на тендере, пытаясь уловить что-то, чего не вижу сейчас я, но что наверняка смог увидеть дядя Денис. Сомнений в том, у какого именно паровоза его нашли, у меня не было. Так я простоял довольно долго, пока не замерз окончательно. Тогда, засунув руки в карманы, задумчиво пошел к выходу, но, почти уже свернув в другой ряд, я, как и когда-то давно, поддавшись внутреннему побуждению, обернулся.
Удивительно: спустя стольких лет искренней любви к этому месту я больше не хочу туда ходить. Не был там уже лет пять.
Сердце не на месте, понимаете, кошки на душе скребут, аж сил нет.
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
Сегодня Аннетта и Том Торсены из штата Вирджиния отдали бы все на свете за возможность переехать, но желающих купить у них страшный дом не находится, а денег на новый у супругов нет.
«Это не просто кошмар, это — безумие», — говорит Аннетта, которая поселилась здесь с мужем в конце 2005 года. Супругов привлекла низкая цена прочного кирпичного здания, насчитывающего больше ста лет.
Показать полностью.
«Кровь регулярно течет из щелей в стенах, из душа, из кухонных кранов. Только от запаха теплой человеческой крови можно сойти с ума. Мы понятия не имеем, откуда она берется. Ничего не можем с этим поделать и переехать тоже не можем — у нас денег нет, а этот дом никто не желает покупать даже за бесценок. Тем более, сейчас в разгаре ипотечный кризис», — сетует Аннетта.
Торсены приобрели свою зловещую обитель из соображений дешевизны и романтичности: дом стоит в старом запущенном парке, где редко появляются люди. И поначалу ничего особенного не происходило.
А весной 2006 года супруги вдруг заметили, что из электрической розетки в стене сочится какая-то пурпурная жидкость. Через несколько дней, когда Том стоял под душем, на него сверху хлынули липкие красные струи со специфическим запахом.
Проверив сантехнику, мужчина убедился, что это не чье-то хулиганство, и решил отнести странную жидкость на анализ. К изумлению Торсенов, в лаборатории им сказали, что это кровь нулевой группы.
Сначала думали, что это какая-то ошибка. Однако повторные анализы, проведенные через пару недель, подтвердили — кровь. Самая настоящая. Человеческая.
С того дня темно-красная жидкость вытекает отовсюду — из лампочек, из труб, из-под пола. Стекает по стенам, капает из кранов.
«Мы живем как в аду, — говорит репортерам Том Торсен. — Пытались призвать на помощь ученых. Сначала они заподозрили какой-то фокус, а потом развели руками — ничего не понимают, как и мы сами. Обратились к прежним хозяевам дома, которые прожили здесь почти 35 лет. Однако на них за это время не упала, как выяснилось, ни одна капля крови».
«Мы не знаем, что делать, — плачет Аннетта. — Мы с Томом близки к помешательству. Иногда просыпаемся среди ночи, а наша постель полна крови. Порой она оказывается даже в пакетах с молоком, которые стоят в холодильнике…»
Действительно: жуть полнейшая. И разгадки ни у кого нет. Наоборот, одни загадки. Например, одна из них: в последнее время на полу в ванной комнате регулярно появляются кровавые отпечатки человеческих кистей рук. Криминалисты, исследовавшие их, пришли к выводу, что отпечатки принадлежат известному маньяку-убийце, который… был казнен за совершенные преступления еще десять лет назад!
Парапсихологи по этому поводу заявляют, что, возможно, в доме «шалит» призрак казенного, душа которого никак не успокоится, вот он и выливает на Торсенов всю ту кровь, что была в телах его многочисленных жертв.
Правда, Аннете и Тому от подобного объяснения легче не становится.
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
С самого детства я каждое лето отдыхала с родителями на даче, каждые выходные мы там всей семьей. Всегда делали много посадок, огород просто здоровенный, изобилие фруктов овощей, ягод, наша дача кормила нас весь год, а мама моя ярая любительница натуральных продуктов и копания в земле, все свободное время там проводила.
Показать полностью. Всегда участок наш был ухоженный, все силы мама и отец вкладывали в него и получали сполна, но были и завистники, как оказалось. Соседи по дачам частенько к нам захаживали и спрашивали советы по садоводству, брали ростки, семена, делились опытом и нахваливали.
В какой-то момент я заметила, что все пошло наперекосяк. Дачу начали постепенно забрасывать, не успевали все сделать вовремя, потом яблоня, которую посадил мой дед 40 лет назад, во время грозы обвалилась на парники и погубила весь сезонный урожай не только яблок, но и огурцов с помидорами, еще через неделю все вишни, дававшие нам сотню литров ягод, начали гнить в корнях и падать без причины. Дальше хуже. Когда нас не было, на участке прорвало трубу и все затопило, и лук, и морковку. Все случилось так, что мы совсем остались без урожая, вся летняя работа насмарку, и все эти события произошли за 2 месяца! В начале сентября меня и мою сестру на даче укусил клещ, по неделе провалялись в госпитале, родители были очень расстроенные.
Чуть позже мама рассказывала эту историю подругам на работе, и одна из них сказала:
— Наташенька, да порча это! Завидует кто-то твоим успехам! Когда еще раз мыло такое найдешь, возьми гвоздь, нацарапай крест на куске этом и в печку брось!
Все следующие годы так и делали, за сезон по 20 кусков выкапывали. А как-то раз через лет 5 в конце сентября позвонил нам председатель правления нашего дачного общества и сказал, что дача наша сгорела дотла вчера по непонятным причинам. Расстроились конечно очень, весной поехали с родственниками разбирать сгоревшие остатки, дача сама из шпал была когда-то построена, на века строилась, поэтому углей много осталось. А когда выкапывали балки и стены наружние, в каждом из 4-х углов дома нашли по куску мыла, а к ним толстой ниткой по лезвию ножа примотано.
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
Призрак на старом болоте
Как-то я приехал к родственникам в деревню. Название деревни я лучше писать не буду(если интересно-спрашивайте в комментариях)
Ну так вот.Приехал я в деревню. На следующий день мы решили с пацанами сходить за грибами, так как после дождя их(грибов) было довольно много. Нас было пятеро-я, Ванек, Валера, Миха,и мой дядя Сережа.
Показать полностью.
Наш путь шел через старое и почти высохшее болото.
Пошли мы через болото. Идем мы себе спокойненько, и вдруг мы видим, что идет какой-то мужик. Все бы ничего, да шел он как-то странно. Без единого звука. Даже малейшего шороха он не издавал при ходьбе.
Одет он был тоже странно. Как какой нибудь крестьянин 17-18 веков. Одет он был в старинную одежду(рубаха, все-такое)На ногах место сапог или ботинок были самые настоящие лапти. И, главное он не издавал ни единого шороха!
Мы встали, и смотрим что произойдет дальше. А он на нас ноль внимания. А мой дядя и Миха стояли как-бы позади него.
А неподалеку стояло маленькое сухое деревце. И когда этот мужик проходил КАК-БЫ мимо деревца,
дядя Сережа и Миха вдруг резко побелели и стали потихоньку отходить назад. Пройдя так метра три,они с воплями побежали обратно в деревню. А мы трое остались и с глазами величиной с блюдце смотрели на это странное зрелище.
Его нигде не было видно. В полном недоумении мы пошли обратно в деревню.
Как только мы пришли домой мы стали расспрашивать дядю Сережу,от чего они двое так испугались.
Он нам рассказал,что когда они стояли к этому мужику спиной, этот мужик приблизился к деревцу и прошел СКВОЗЬ него!
Мы были ошарашены и здорово напуганы. А ведь мы стояли сбоку, и нам казалось,что он прошел мимо деревца! После этого случая мы в это лес-ни ногой!
Да и. Потом мы спрашивали у старожилов, что это могло быть. Они рассказали, что там видели призраков, и не раз. Кроме мужика там видели и призрак женщины. И еще ребенка.
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
Вот уже пять лет я каждый год вижу один и тот же сон. Он снится мне в одну и ту же ночь — с четырнадцатого на пятнадцатое января. Я понятия не имею, почему дата именно эта, и уж тем более — почему мне становится так не по себе, когда я просыпаюсь. Хотя не по себе — это мягко сказано: ещё около семи-девяти дней после этого я хожу сам не свой; у меня болит всё тело, и на душе зябко и неспокойно.
Показать полностью.
Сон буквально отнимает у меня больше недели жизни: в этот промежуток я ужасно сплю, плохо работаю и совсем не могу ни с кем общаться. И, главное, я действительно ощущаю ужасные боли в теле и с трудом хожу. Я не имею ни малейшего представления, почему так происходит, и почему этот сон стал приходить мне, но почти больше всего на свете я мечтаю от него избавиться. К врачу мне идти не хочется, да и не верю я в то, что врачи могут помогать в подобных делах, потому справляться решил самостоятельно.
С тех пор, как я запомнил дату этого сна, каждый раз я стараюсь приложить все усилия, чтобы не уснуть в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое января. Но все попытки оказываются тщетными: я отключаюсь перед телевизором или засыпаю почти под утро, вернувшись из клуба или бара. И сон, рано или поздно, всегда начинается.
А сон у меня такой.
Я просыпаюсь будто бы дома в своей постели и понимаю, что опаздываю на работу. Подрываюсь с кровати, в спешке бегу умываться и одеваться. Долго ищу бритву и впопыхах не могу попасть ногой в брючину. Мне безумно хочется пить, потому что в квартире почему-то очень жарко, и я залетаю на кухню и наливаю из зелёного пластикового графина воды в гранёный стакан. Я начинаю жадно пить и вдруг слышу позади себя детский смех. От испуга я роняю стакан и оглядываюсь. Сзади меня никого нет, да и не может быть: дома я один, но смех становится всё более громким и почти оглушает меня. Я бегу в комнату, чтобы проверить, откуда может доноситься этот звук, но компьютер и телевизор выключены и будто насмешливо смотрят на меня погасшими экранами. Смех продолжается: теперь он то раздаётся над самым ухом, то слышится будто издалека. У моих соседей, насколько я знаю, детей нет. По крайней мере, таких громких и невоспитанных. Я выглядываю на лестничную клетку — там тишина и покой. Но в моей квартире снова и снова кто-то заливается утробным зловещим и уже совсем не детским хохотом.
Сам я ничего смешного не вижу и в ужасе хватаю портфель, накидываю пальто и выбегаю на улицу, с силой захлопнув дверь.
По дороге на работу я немного успокаиваюсь и приступаю к делам: много срочного, и о глупостях думать некогда. Работаю я без перерыва на обед: хоть на улице и зима, в помещении так жарко, что я могу только пить. Аппарат с водой стоит прямо рядом с моим столом, и отлучаться мне не приходится. Наконец, я решаю сделать небольшой перерыв, понимая, что потрудился очень хорошо, и время, скорее всего, если не вечернее, то уже точно давным-давно перевалило за полдень. Я смотрю на часы и с удивлением обнаруживаю, что сейчас всего одиннадцать утра, будто бы в офис я явился всего час назад. Я точно знаю, что за час не смог бы переделать столько дел. Но я не ошибаюсь: и компьютерные, и настенные часы показывают ровно одиннадцать часов. Я раздосадованно смотрю на них: одиннадцать-ноль-одна. Ноль-две.
Я беру себя в руки и хочу выйти из кабинета, чтобы проверить другие часы, но вдруг выключается свет, а с ним и все электроприборы. Я встаю и собираюсь пойти спросить у коллег, что случилось. Однако дверь мне преграждает наша секретарша. Она одета в свой обычный брючный костюм и туфли-лодочки. На шее — аккуратный кулончик. Только вот вместо лица у неё — монитор. Обычный монитор японской фирмы вместо головы нашей секретарши. Я цепенею от ужаса и не могу оторвать взгляда от этого жуткого зрелища. На мониторе изображены цифры и написаны какие-то слова. Цифры мелькают и постоянно меняются. Я не в силах даже отвернуться, поэтому волей-неволей вижу, что это не просто цифры, а что из этих цифр составлены числа, а числа эти показывают статистику: сколько людей умирает прямо сейчас по всему миру. И отдельно в нашей стране. И отдельно ещё в нашем городе. Числа настолько огромны и мелькают так быстро, что у меня начинает кружиться голова. За спиной секретарши слышен треск. Я не могу понять, что это, но заглянув за её голову-монитор, вижу, что холл охвачен огнём. Я хочу спросить у жуткого создания, стоящего передо мной, что происходит, но не могу произнести ни слова.
Тем временем секретарша внезапно заходится смехом. Смеётся она словно через встроенный динамик, и выглядит это действительно жутко. Я вспоминаю: кажется, точно так же кто-то смеялся утром у меня в квартире. В руках у неё откуда ни возьмись появляется полиэтиленовый пакет с логотипом нашей компании. Она продолжает смеяться и надевает этот пакет мне на голову. Я не могу пошевелиться и понимаю, что это конец. Я начинаю задыхаться, но тут вспоминаю, что это сон, и заставляю себя проснуться. И просыпаюсь.
И вот наступило очередное 14 января. Я твёрдо решил, что уж сегодня не позволю своему кошмару выбить меня из колеи на несколько дней. Я взял отгул на работе, чтобы хорошенько выспаться с утра и после обеда. Вечером я был полон сил, но на всякий случай выпил кофе, а потом ещё и энергетик. Сна не было ни в одном глазу, и я с лёгкостью почти всю ночь просидел за компьютером. Под утро, уже вялый, но ещё способный бодрствовать, я залёг в теплую ванну с книгой.
В семь часов утра я вылез из воды, вытерся и начал собираться на работу. Времени было полно, поэтому я впервые за многие месяцы приготовил сытный завтрак и сварил кофе в турке вместо того, чтобы залить растворимый порошок кипятком.
Отхлебнув из кружки, я вдруг отчётливо услышал детский смех. Душа ушла в пятки. Я сидел на стуле и дрожал, как ребёнок, который боится засыпать в темноте. Примерно через минуту я всё-таки совладал с собой, приказал себе не впадать в панику и заставил себя осмотреться. Взгляд мой упал на приоткрытое окно. Я живу на первом этаже, поэтому ничуть не удивился, увидев на улице группу ребятишек, которые, очевидно, держали путь в школу, но зачем-то устроили привал прямо под цветочной коробкой моего окна. Они бурно обсуждали какую-то ерунду и громко смеялись. Я тоже засмеялся от облегчения: до какой же степени я накрутил себя, что пугаюсь самых обыденных вещей.
В половине девятого я, немного сонный, вышел из дома. Свежий воздух взбодрил меня, и я был очень доволен собой. В офисе всё было довольно обыденно: улыбающаяся секретарша, запах чьего-то завтрака из кухни, мерный шум компьютеров и мой прибранный кабинет, но я был очень рад видеть всё это. В общем-то, сегодня я был рад видеть всё: ведь по сути, я обманул самого себя и свой страх. Как говорится, мелочь, а приятно.
Полный рвения, я принялся за работу; квёлое после бессонной ночи состояние давно исчезло. Работал я с упоением и не чувствовал ни усталости, ни голода — только раз отошёл приготовить себе кофе. Через некоторое время я решил, что всё-таки стоит пообедать: в том, чтобы полдня ничего не есть, пользы мало. Я взглянул на часы, чтобы засечь час для перерыва, и тут всё внутри у меня похолодело. На часах было ровно одиннадцать, точно так же, как я видел во сне, и снова я был совершенно уверен, что времени сейчас намного больше. Однако не успел я окончательно прийти в панику, как в голову мне пришла очень последовательная мысль: ведь часы могли просто остановиться. А может быть… Кажется, я даже припоминаю: они и остановились вчера, а я забыл попросить секретаршу заказать батарейки. Конечно, нужно сверить время с тем, что на компьютере. Я оглянулся на монитор, но внезапно он выключился. Вместе со всеми остальными приборами.
Весь этот фарс меня рассмешил. Бывают же такие совпадения! Всё происходящее выглядело столь комично, что я перестал нервничать: ну не удушит же меня секретарша сейчас, в самом деле. В полумраке я направился к двери, чтобы эту самую секретаршу подробно допросить: куда делся свет, вызвала ли она электрика и не занята ли она сегодня вечером. А что, почему бы и нет. Жена пока в отъезде…
Прямо на выходе из кабинета я зазевался, поглощённый этими не самыми благородными мыслями, и с кем-то столкнулся. Я поднял глаза и обомлел.
Передо мной был монитор. Тот самый монитор из моего сна, на котором бегали цифры, складывающиеся в тысячные числа. И монитор этот заменял голову нашей секретарше. Той самой, которую я сейчас собирался пригласить на ужин, а после — и к себе домой. Я хотел было оттолкнуть её, а потом бежать, что есть сил, куда глаза глядят, но — кто бы сомневался — я не мог пошевелить даже мизинцем. Единственное, что у меня получилось — крепко зажмурить глаза. Жуткий искусственный смех разрезал тишину, а потом на своей голове я почувствовал пакет.
Я понял: мне нужно проснуться. Видимо, я всё-таки уснул; возможно, даже прямо на работе перед компьютером. Так проснись же, проснись! А если войдёт директор и увидит, как я сплю? Сам пакет мне на голову натянет. Ну же, просыпайся!
— А как ты собираешься проснуться, если ты не засыпал? — слышу я жуткий искусственный голос.
И я понимаю, что это конец.
Пятнадцатого января на кладбище собралось пять человек: вдова покойного, его родители и двое близких друзей. Отмечали печальную дату: со смерти прошло шесть лет.
— До сих пор помню, как было страшно. В полдень звонят: пожар в офисе! Все погибли… И Толик погиб… Задохнулся раньше, чем сгорел. А меня и в городе нет! Я сорвалась, на поезд сразу… Бедный мой… Как он теперь? Видит, может, меня? Хорошо ему там?
— Нормально ему там… — протянул друг Толика, не терпевший женских слёз и сентиментальности в целом. — Я недавно читал: мёртвые даже не знают, что умерли. Лежат себе, и им кажется, будто они живые. Ну, вроде как сон видят.
— Ну ты и загнул! — усмехнулся второй друг. — А когда они спят в этом своём сне, они что видят? Как умерли, что ли? Не неси ты чушь.
— А я что? Я за что купил, за то и продаю. Просто вычитал где-то. А в день смерти, кстати, они кошмары видят. Ну, там написано так было.
— Читал бы ты книги нормальные, чудик.
— Мальчики, ну хватит! — взмолилась вдова. — Хватит ужасы рассказывать, нашли время. Лучше разлейте.
Все пятеро молча, не чокаясь, выпили.
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
Это случилось после моего дня рождения, тогда стояли прекрасные, солнечные дни июня. Я шел на кладбище, за компанию с двумя моими друзьями, дабы возложить цветочки на могилы их дедушек. Собственно, дедушка Максима умер 9-го мая того года, а сам Макс был тогда в Москве и не смог присутствовать на похоронах его самого дорогого и близкого родственника.
Показать полностью.
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
Страшные истории | Страшилки запись закреплена
Случай произошёл недавно, буквально 4 дня назад. После работы я подходила к дому, на часах было 19:15 (доехала без пробок!), во дворе 9ти этажной гостинки было как всегда людно: быдло, алкаши, гопники… всё как всегда. Я вошла в подъезд и краем глаза заметила поднимающегося за мной человека. Зная местную публику, я поспешила обернуться – никого не было.
Показать полностью.
Я поднялась на свой этаж и пошла к квартире. А планировка гостинки такая: от лестничной площадки вправо и влево отходят два коридора, подлинней – большое крыло, и покороче – малое. Я живу в малом, коридор длиной метров сто, по бокам двери и не одной лампочки, идти нужно до конца, да ещё и открывать железную дверь, отделяющую две квартиры от остальных. Я шагнула в темноту, благо её не боюсь, и пошла к двери. Впереди, около левой стены, я заметила кого-то, понять, что он там есть можно было только по более густой темноте, человек стоял неподвижно. Я резко приняла вправо и начала его обходить, мало ли кто стоит. Соседи иногда выползали в этот коридорчик покурить или поговорить по телефону. Я начала проходить мимо тёмной фигуры, непрерывно на неё косясь, не единого движения, не единого звука, даже дыхания. Я мигом проскочила мимо и трясущимися руками начала промахиваться мимо замка. Вокруг была жуткая тишина, но мне казалось, что тёмная фигура смотрит мне в спину. Наконец я попала ключом в замочную скважину, на удивление легко замок поддался, и я скользнула внутрь, резко захлопнув за собою дверь. Соответственно, я вошла к себе, и далее всё было спокойно, до вечера…
Муж и я спать ложимся всегда за полночь, он, как только ложится, сразу засыпает, я мучаюсь дольше. Шторы на ночь мы не закрываем, чтоб попадал свежий воздух, соответственно попадает и свет. Я прикрыла глаза и решила засыпать, но тут я услышала какую-то кошачью возню и нехотя открыла глаза. Слегка согнувшись над нашей постелью, стояла тёмная фигура. Сначала мне показалось, что это Дима незаметно поднялся и что-то поправляет на кровати, на фоне окна его фигура тоже казалась бы тёмной. Тут я опустила взгляд вниз и увидела мирно дрыхнущего мужа. Я взвизгнула, толкнула его в спину и села на кровати. В комнате никого не было. Он выслушал меня, успокоил и включил свет. Пока ещё я продолжаю спать со светом.