страх почему мы неправильно оцениваем риски живя в самое безопасное время в истории гарднер дэн
Страх почему мы неправильно оцениваем риски живя в самое безопасное время в истории гарднер дэн
Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории
Издано с разрешения Penguin Random House Canada Limited и Synopsis Literary Agency
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
This edition published by arrangement with Penguin Random House Canada Limited and Synopsis Literary Agency
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2020
Страх дан человеку, чтобы уберечь его от сотворения зла. Но, как и любая другая страсть, страх должен не подавлять разум, а действовать в согласии с ним.
Каждый, кто видел, не забудет этого до конца своих дней. И, наверно, нет человека, который бы этого не видел.
Те, кто не увидел атаку в прямом эфире, вскоре наверстали упущенное. В последующие часы и дни, которые были охвачены хаосом и безумием, эти кадры повторяли снова и снова. Они были на всех телеэкранах – от Лондона до Москвы и Токио, от горной гряды Анд до лесов Мадагаскара и пустыни Австралии. Их показали в каждом городе, регионе, деревне, где есть современные средства коммуникации, – практически в каждом уголке мира. Все человечество стало свидетелем этой трагедии.
Почти три тысячи погибших. Сотни тысяч потеряли родных и друзей. Ужасное преступление. И все же атаки 11 сентября напрямую не затронули подавляющее большинство американцев и еще меньше они коснулись населения всего остального мира. 12 сентября большинство из нас вернулись к повседневной рутине. Но мир изменился. Разве могло быть иначе после того, что произошло?
Некоторые перемены были весьма незначительными, по крайней мере, они казались таковыми на фоне случившегося. Например, люди перестали летать на самолетах. Когда несколько дней спустя были восстановлены пассажирские авиаперевозки, самолеты, выполнявшие рейсы, были почти пустыми.
Затем появились новости, что несколько человек умерли из-за полученных по почте писем со спорами сибирской язвы. Никто не мог такого предвидеть. Несколько месяцев назад мы чувствовали себя защищенными. И вот неожиданно оказались бабочками в эпицентре урагана. Политики с мрачными лицами рекомендовали обращать внимание на уровень террористической угрозы, запастись самым необходимым, не забыть купить скотч, чтобы заклеить окна и двери в случае биологических или химических атак. И пока все это продолжается, молиться Господу Всемогущему, чтобы он позволил нам увидеть утро следующего дня.
Это было нереальное, наполненное страхом время. Предсказуемо, что люди избегали аэропортов. На удивление, они не стали рыть бомбоубежища на заднем дворе, а вернулись к повседневной жизни и работе. Они просто перестали летать. Самолетам они предпочли автомобили.
Политиков беспокоило, как массовый отказ американцев от самолетов в пользу автомобилей скажется на отрасли авиационных перевозок, они даже выделили ей государственную помощь. При этом никого не волновал резкий рост числа автомобильных поездок. Что такого? Привычное, повседневное действие. Как будто нет более серьезных поводов для беспокойства.
К сожалению, ни один политик не упомянул о том, что путешествие на самолете безопаснее поездки на автомобиле. Безопаснее настолько, что в наше время самой опасной частью обычного перелета стал трансфер до аэропорта.
Риск-аналитики знали об этой разнице и отдавали себе отчет, к чему может привести столь масштабный сдвиг в предпочтении пользователей. Это простая математика. Если один человек отказывается от относительно безопасного средства передвижения в пользу гораздо более опасного, в этом нет ничего страшного. Он почти наверняка выживет. Но когда на аналогичный риск идут несколько миллионов человек, стоит ожидать, что часть из них проиграет в этой игре, где ставка – их жизнь.
Точнее, заметили единицы. Герд Гигеренцер, психолог из Института Общества научных исследований имени Макса Планка в Берлине, тщательно собирал данные по числу жертв автомобильных аварий. В 2006 году он опубликовал научную работу, в которой сравнивал показатели за пять лет до 11 сентября и за пять лет после.
Выяснилось, что сдвиг в предпочтении автомобилей самолетам продолжался один год. Затем характер пользования разными видами транспорта вернулся к привычной модели. Герд Гигеренцер также отметил, что, как и ожидалось, число погибших в автомобильных авариях на дорогах США после сентября 2001 года резко возросло, а в сентябре 2002 года вернулось к стандартному показателю. На основе этих данных Гигеренцер смог вычислить, сколько американцев погибли в автомобильных катастрофах, воспользовавшись автомобилем вместо самолета.
Страх
Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории
The Science and Politics of Fear
Страх
Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории
The Science and Politics of Fear
О книге
Мы живем в самое безопасное время в истории человечества — это доказывает статистика. Как так вышло, что тревога стала нашим спутником?
Риск и страх — популярные темы для обсуждения у социологов, которые в общей своей массе пришли к согласию, что уровень тревоги у современных людей гораздо выше, чем у предыдущих поколений. По некоторым утверждениям, нашему обществу свойственна «культура страха».
В своей революционной книге Дэн Гарднер объясняет, как мы воспринимаем риск. Он исследует психологические факторы, питающие наши страхи. Анализируя восприятие риска как сочетания двух одновременных реакций мозга — интуитивной эмоциональной и логической рациональной, — он проливает свет на наши страхи и объясняет, почему наиболее серьезную угрозу жизни представляют собой повседневные риски, на которые мы даже не обращаем внимания.
Опираясь на выводы психологов, экономистов и ученых, Дэн Гарднер рассказывает не только, как мы формируем свои суждения, но и как на эти суждения влияют корпорации, политики, общественные активисты и СМИ, — все те, кто заинтересован в разжигании и поддержании в нас иррациональных страхов. В результате Дэн Гарднер находит ответ на один из самых парадоксальных вопросов нашего времени: почему в самую безопасную и здоровую эпоху люди живут в атмосфере страха?
Для кого книга
Для тех, кто находится в состоянии тревоги и страха.
Для тех, кто хочет понять, откуда берется чувство страха в нашем безопасном мире.
Страх почему мы неправильно оцениваем риски живя в самое безопасное время в истории гарднер дэн
Страх. Почему мы неправильно оцениваем риски, живя в самое безопасное время в истории
Издано с разрешения Penguin Random House Canada Limited и Synopsis Literary Agency
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
This edition published by arrangement with Penguin Random House Canada Limited and Synopsis Literary Agency
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2020
Страх дан человеку, чтобы уберечь его от сотворения зла. Но, как и любая другая страсть, страх должен не подавлять разум, а действовать в согласии с ним.
Каждый, кто видел, не забудет этого до конца своих дней. И, наверно, нет человека, который бы этого не видел.
Те, кто не увидел атаку в прямом эфире, вскоре наверстали упущенное. В последующие часы и дни, которые были охвачены хаосом и безумием, эти кадры повторяли снова и снова. Они были на всех телеэкранах – от Лондона до Москвы и Токио, от горной гряды Анд до лесов Мадагаскара и пустыни Австралии. Их показали в каждом городе, регионе, деревне, где есть современные средства коммуникации, – практически в каждом уголке мира. Все человечество стало свидетелем этой трагедии.
Почти три тысячи погибших. Сотни тысяч потеряли родных и друзей. Ужасное преступление. И все же атаки 11 сентября напрямую не затронули подавляющее большинство американцев и еще меньше они коснулись населения всего остального мира. 12 сентября большинство из нас вернулись к повседневной рутине. Но мир изменился. Разве могло быть иначе после того, что произошло?
Некоторые перемены были весьма незначительными, по крайней мере, они казались таковыми на фоне случившегося. Например, люди перестали летать на самолетах. Когда несколько дней спустя были восстановлены пассажирские авиаперевозки, самолеты, выполнявшие рейсы, были почти пустыми.
Затем появились новости, что несколько человек умерли из-за полученных по почте писем со спорами сибирской язвы. Никто не мог такого предвидеть. Несколько месяцев назад мы чувствовали себя защищенными. И вот неожиданно оказались бабочками в эпицентре урагана. Политики с мрачными лицами рекомендовали обращать внимание на уровень террористической угрозы, запастись самым необходимым, не забыть купить скотч, чтобы заклеить окна и двери в случае биологических или химических атак. И пока все это продолжается, молиться Господу Всемогущему, чтобы он позволил нам увидеть утро следующего дня.
Это было нереальное, наполненное страхом время. Предсказуемо, что люди избегали аэропортов. На удивление, они не стали рыть бомбоубежища на заднем дворе, а вернулись к повседневной жизни и работе. Они просто перестали летать. Самолетам они предпочли автомобили.
Страх почему мы неправильно оцениваем риски живя в самое безопасное время в истории гарднер дэн
Политиков беспокоило, как массовый отказ американцев от самолетов в пользу автомобилей скажется на отрасли авиационных перевозок, они даже выделили ей государственную помощь. При этом никого не волновал резкий рост числа автомобильных поездок. Что такого? Привычное, повседневное действие. Как будто нет более серьезных поводов для беспокойства.
К сожалению, ни один политик не упомянул о том, что путешествие на самолете безопаснее поездки на автомобиле. Безопаснее настолько, что в наше время самой опасной частью обычного перелета стал трансфер до аэропорта.
Риск-аналитики знали об этой разнице и отдавали себе отчет, к чему может привести столь масштабный сдвиг в предпочтении пользователей. Это простая математика. Если один человек отказывается от относительно безопасного средства передвижения в пользу гораздо более опасного, в этом нет ничего страшного. Он почти наверняка выживет. Но когда на аналогичный риск идут несколько миллионов человек, стоит ожидать, что часть из них проиграет в этой игре, где ставка – их жизнь.
Точнее, заметили единицы. Герд Гигеренцер, психолог из Института Общества научных исследований имени Макса Планка в Берлине, тщательно собирал данные по числу жертв автомобильных аварий. В 2006 году он опубликовал научную работу, в которой сравнивал показатели за пять лет до 11 сентября и за пять лет после.
Выяснилось, что сдвиг в предпочтении автомобилей самолетам продолжался один год. Затем характер пользования разными видами транспорта вернулся к привычной модели. Герд Гигеренцер также отметил, что, как и ожидалось, число погибших в автомобильных авариях на дорогах США после сентября 2001 года резко возросло, а в сентябре 2002 года вернулось к стандартному показателю. На основе этих данных Гигеренцер смог вычислить, сколько американцев погибли в автомобильных катастрофах, воспользовавшись автомобилем вместо самолета.
1595 человек. То есть примерно половина от числа жертв самой страшной в истории человечества террористической атаки. В шесть раз больше, чем пассажиров на борту двух самолетов, угнанных 11 сентября.
Этого не заметил почти никто, кроме семей погибших. Но даже семьи погибших не понимали, что на самом деле произошло. Они были уверены – и продолжают так считать, – что потеряли своих мужей, жен, отцов, матерей и детей в результате обычных ДТП – горькая плата за жизнь в современном мире.
Но это не так. Причиной смерти их родных и близких стал страх.
Глава 1. Общество риска
Франклин Делано Рузвельт знал кое-что о страхе. Когда он произносил слова присяги, после которой официально стал 32-м президентом США, плотный и серый, как туман, страх висел над Вашингтоном. Это был разгар Великой депрессии. Банки терпели крах один за другим, словно демонстрируя эффект домино. Уровень промышленного производства в США упал больше чем в два раза. Цены на сельхозпродукцию рухнули. Каждый четвертый потерял работу. Два миллиона американцев стали бездомными.
В подобной ситуации заботу о стране возложили на плечи частично парализованного человека, который чудом остался жив после совершенного на него за месяц до этого покушения. Вполне понятно, почему Элеонор Рузвельт описывала инаугурацию своего мужа как «жуткое зрелище».
Страх почему мы неправильно оцениваем риски живя в самое безопасное время в истории гарднер дэн
Мой бумажник украли так, что я этого даже не заметил, – вытащили из кармана в придорожной забегаловке. Я обнаружил это позже, а случайный знакомый из местных сказал, что, кажется, знает, кто это сделал и где его найти.
Вдвоем мы вступили в лабиринт из узких, грязных улочек и хижин, где единственным источником света были костры на улицах и керосиновые лампы. Молодые люди, сбившись в кучки, что-то попивали и глазели на иностранца. Мой новый лучший друг поспрашивал о воре. Безрезультатно. Зато еще один доброволец взялся отвести меня туда, где, возможно, я мог бы найти вора. И вот я уже уходил все глубже в темноту трущоб. Я потерял всякие ориентиры, где нахожусь, а сосущее под ложечкой чувство подсказывало, что добром это может не кончиться.
И все же, несмотря на то что я весь покрылся холодным липким потом, я продолжал идти. Дело было не в деньгах – моя редакция компенсировала бы мне эту сумму. Я шел из-за фотографии двух моих детей, о которой не мог перестать думать. Это было дешевое фото, сделанное на Рождество в фотостудии торгового центра с фоном в виде нарисованных окон в морозном инее и с санями Санты, летящими по ночному небу. Оба моих карапуза улыбаются от уха до уха, так как фотограф, чтобы их развеселить, корчил смешные гримасы и пытался удержать резиновую уточку на голове.
Дома у меня было не меньше десятка подобных снимков. Я это знал. Я также отдавал себе отчет, что это всего лишь фотография. И все же я не мог остановиться. Я видел ухмылки, которыми меня провожали. Я представил себе, как мой бумажник опустошили и выкинули в кучу мусора и что в этом мусоре лежит никому не нужная фотография. К горлу подкатила тошнота. Потерянный, несчастный и одинокий, я продолжал поиски почти три часа. Наконец, кто-то из местных сказал мне, что я идиот, что мне легко могут перерезать тут горло, и предложил проводить до отеля за вознаграждение. Я заставил себя согласиться.
На следующее утро я не мог поверить, что вел себя таким образом. Я по-прежнему сожалел об утрате фотографии, но чувство уже не было настолько острым. Мой поступок был фантастически глупым! Зачем я это сделал? Я не имел ни малейшего понятия. У меня был тяжелый день, было поздно, я устал, к тому же выпил пару кружек пива. Но, определенно, этого было недостаточно, чтобы заставить меня принять настолько безрассудное решение. Должно быть, был еще какой-то фактор. Я просто не понимал, какой именно.
И действительно, гораздо позже я узнал, что это за фактор. Это был мой внутренний «пещерный человек» – древняя «прошивка» моего подсознания, – дававший мне очень плохие советы.
Современные люди, живущие в благополучных, обеспеченных странах, привыкли считать себя развитыми и прогрессивными. Мы знаем, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Мы чистые, гладковыбритые, от нас хорошо пахнет. Мы выше и здоровее своих предков, и продолжительность жизни у нас дольше. Когда мы улыбаемся, результат труда стоматолога поверг бы в благоговейный трепет древних людей, не знавших зубной пасты и брекетов. И все же то единственное, что делает нас теми, кем мы являемся, совсем не такое современное, как наши ровные ослепительные зубы.
Процесс эволюции определяют две движущие силы: естественный отбор и генетические мутации. В результате естественного отбора у особи сохраняются те характеристики, которые способствуют ее выживанию и производству потомства, а характеристики, этому мешающие, исчезают. При прочих равных условиях человек эпохи палеолита с острым зрением и сильными руками имел преимущество над теми своими сородичами, которые не обладали ни тем ни другим. У него было больше шансов выжить, найти пару и потом восхищаться острым зрением и сильными руками своего сына. У его близорукого и худосочного соплеменника было больше шансов стать обедом для льва. Со временем вся человеческая популяция стала обладать более острым зрением и большей физической силой.