столповая дорога на руси
Столповая дорога на руси
Каменный Конь из устья Красивой Мечи
Береговой участок Красного Холма называется «Удрики», возвышается над Красивой Мечой на правом берегу рядом с устьем и служит отличной наблюдательной площадкой. Приехал я сюда на прогулку, и в Красном Буераке открыл древнейшее языческое святилище, населённое каменными изваяниями, среди которых мифологический и сказочный Конёк-Горбунок, он же летописный и казачий Каменный Конь. Эти статуи были забыты, про них никто не писал больше ста лет. Почему так? Лебедянь футболили из одного региона в другой по два раза в столетие, в течение всей обозримой истории. Историки оставались на прежних насиженных местах, а новые в суть дела вникать не успевали. Шустрые недобросовестные туляки этим воспользовались и перетащили к себе Куликово поле и всю биографию Каменного Коня – история Лебедянского края понесла невосполнимые потери. 
Лебедянский Каменный Конь из устья Красивой Мечи
Рукописи и летописи не горят, и правду говорят!
С находкой документов (РГАДА. Дела Крымские №2, страницы 515-621, 894-921), рассказывающих о путешествии в Кафу русского посла Голохвастова в 1499 году, стало понятно, что за памятник служил знаком для древнейшей донской пристани в устье Красивой Мечи:
«№60. 1499, марта 16. Посольство от великаго князя Ивана Васильевича в Кафу и к турецкому султану Баязету с Александром Голохвастовым.
1. Лета 7007, марта 16 день, отпустил князь великий гостей Доном на низ в судах; а с ними отпустил в Кафу к Баазит салтанову сыну к Шигзоде салтану, да и во Царьгород к Баазит салтану к турьскому с грамотами Олешу Голохвастова, да с ним послал подъячего Илейку, Юшкова шурина; а клалися в судно на Мече, у Каменово Коня. А толмач с ним Михал.
№81. 1502, апреля 29. Посольство от великаго князя Ивана Васильевича к кафинскому султану Махмет-Шихзоде с Александром Яковлевичем Голохвастовым.
Посольство от великаго князя в Рязань о проводе кафинскаго посла до Дона.
А как его князь великий отпустил, и он под них подо всех дал подводы до Мечи, а послал с ними людей проводити их до Дону, а на Дону дал им судно, да и корм им дал до Азова».
Написано древним, но понятным русским языком: погрузка происходила на Мечи у Дона, у Каменного Коня, уточню, стоявшего в версте от устья, над Чуровым бродом, куда приходила торговая Столповая дорога Древней Руси. Речь идёт только о действиях на Дону, о Донском водно-сухопутном торговом пути.
Авторский текст Беляева в книге «О сторожевой службе. «.
Цитата из царского указа от 1571 года:
«11-я сторожа на Мечи у Турмышского броду, а сторожем на ней стояти из Донкова, да из Епифани, да с Дедилова шти человеком, из города по два человека, а беречи им направо от Турмыша до Коня вёрст с семь, а налево до Брысинского броду вёрст с шесть» (9).
Старый Турмыш на Красивой Мече в Мочилках
Сторожи на Красивой Мече в 1571 году. Карта-схема.
О Дрысинской дороге говорится в книге академика В.П. Семёнова – «Россия», 1902, Т.2, с. 413:
«Верстах в трёх северо-восточней Сергиевского у с. Слободка находятся остатки древнего вала. Между Сергиевским и расположенным в 8 верстах выше него по Красивой Мече с. Кузьминской (Кузьминой Гати), близ так называемой татарской Дрыченской или Дрысинской дороги, соединительной между Муравским и Ногайским шляхами, в 1380 году целый месяц стоял с войском Мамай, поджидая Дмитрия Донского».
А. Норцов, тамбовский историк, опубликовал своё мнение в «Адрес-календаре Тамбовской губернии», 1903 года издания, на стр. 986:
«Лебедянский уезд. Река Красивая Меча.
В старину на реке находилась пристань. Когда в 1499 году был отправлен посол к Баязиду, в свите было много купцов, ехавших в Азов и нагрузивших барки у «Каменного Коня», на Красивой Мечи».
Мифы древних славян собрал профессор Андрей Кайсаров. Они опубликованы в 1810 году. Напомню только одну цитату:
«Мифологическое существо Полкан или Полуконь. Полуконь охранял солнечных коней Световида, коней богов солнца или богов-громовержцев. Среди полуконей русские Конёк-горбунок, Сивка-бурка и т.д. По внешнему виду он вполовину или намного меньше героических коней бога, он невзрачный, иногда уродливый даже (горб, длинные уши и т.д.). В метафорическом смысле он именно Полуконь-получеловек: понимает дела людей (богов и бесов), говорит человеческим языком, различает добро и зло, активен в утверждении добра» (27).
Разум недобросовестных историков запутала «биография» Коня-камени из Ефремовского уезда, наглым образом перетянувшая на себя всё. Туляки беспардонно подтасовали очевидные документы. Их поддержал воронежский историк В. Загоровский, не вникший в суть дела, ещё и липецкий – А.Н. Бессуднов. Сравните фотографии и ответьте сами себе, где здесь Конь, а где простой валун стоит на трёх камнях. 
Сторожи на Красивой Мече по Загоровскому
История тульского «козьева» Коня
представлена только в документах после Смутного времени. Елецкий уезд. Земельный реестр. 1629 год (21):
«Починок Сапронов, что была пустошь на реке Мече в Вязове поляне. № 892. За Василием Яковлевым сыном Сапроновым, за ним же жеребий в починке Дубовотском в Желтоновской поляне, жеребий пустоши в поляне Козьей Бородке. Починок Дубовотский в Желтоновской поляне на реке Мече к Гостилову лугу у Коня Камени, что была пустошь».
Землемеры справедливо подметили, что здесь стоит обычный камень и выступает в роли коня – «у Коня Камени». Только казаки по старой традиции, принесённой с Нижней Мечи из старых Зеленкова и Турмыша, упорно продолжали именовать местный простой валун Каменным Конём.
Сторожевая служба данковских казаков, 1623 год (24):
«7-я сторожа в Зеленкове, а сторожей на ней стоит из Донкова 2 человека, с Епифани 2 человека; а от Донкова 50 вёрст, а проезд на обе стороны, на право до Семенцова броду 30 верст, а на лево до Каменного Коня 8 вер.
8-я сторожа у Тырмышсково броду на речке на Мечи, от Донкова 40 верст, а сторожей на ней стоит от Донкова 2 человека, с Епифани 3 человека, а проезд на обе стороны на право к Коню Каменному 10 вёрст, а на лево вниз по Мечи к Дрысину броду 10 верст».
Сторожевая служба данковских казаков, 1630 год (25):
«Седьмая сторожа, съезжая – в Зеленкове на речке Меча, на Крымской стороне. От нового Данкова 40 верст, а проезд на обе стороны: направо до Семенцова броду 30 верст, а налево до Каменного коня 8 верст. На сторожу послано из Донкова сторожевых казаков 2 человека: Киреев Фаустька, Кононов Герасимка. Также по росписи указано стоять на той стороже 2-м человекам из Епифани.
Восьмая сторожа, съезжая – от Турмышского броду на речке Меча, на Крымской стороне. От нового Донкова 30 верст, а проезд от нее на обе стороны: направо к Каменному коню 10 вёрст, а налево вниз по Мече к Дрысину броду тоже 10 вёрст.
Расстояние между сторожами Зеленковской и Турмышской 10 верст». 
Тульский Конь-камень
Красный Буерак оказался над Чуровым бродом, через который прошла древнейшая торговая дорога Руси. В этом месте, «между Чуровым и Михайловым», стоял Мамай перед Куликовской битвой. Вспомните ещё раз, здесь, в Чурове, за ним наблюдал летописный Фома Кацибей. Нерукотворные статуи видели многие путешественники, удивлялись, сочиняли мифы и сказки, и разносили по белому свету. Скульптуры и детали от них составили собирательные портреты сказочных персонажей. Они вызывали у древних людей реакцию, сходную с моей. Потрясение порождало суеверные фантазии. Всё закончилось обожествлением и копированием богов с этих каменных оригиналов.
Что порушено в устье Красивой Мечи?
Осенью 2009-го камнекрады исковеркали ландшафт языческого святилища, подрыли валуны – подготовили их к тотальному вывозу. На Кудыкину гору продали самую оригинальную скульптуру – Каменного Коня, с дозволения невежественных чиновников и с одобрения некомпетентных историков. Я возмущался и жаловался Президенту Дмитрию Медведеву http://www.proshkolu.ru/user/NikolaiSkuratov/blog/75289/ В итоге лукавые вандалы меня размазали мордой по родной земле! Они, как и тысячу лет назад, уничтожают языческие памятники и насаждают христианские! 
Световид
На криптограмме с тыльной стороны Колобка представлены: Змея, Свастика, Хорс и Хорёк
Столповая дорога на руси
Почему войска противников встретились на Дону? Ответ с географической точки зрения можно дать после знакомства с дорожной системой, прилегающей к театру военных действий, анализ которой был сделан в разделе «Древние дороги Верхнего Подонья». Через зону междуречья проходило несколько крупных дорог древности, и встретились противники на Лебедяно-Данковской земле в узловой точке, где северные ветки Ногайской, Дрысинской, Турмышской и Столповой дорог крест-накрест сходились с южными. Была ещё Михайловская дорога, северная часть которой носила название Болвановской, и Сарматская, пересекавшая междуречье с запада на восток. Кроме них регион театра военных действий обрамляли две стратегические: с восточной стороны через Рясное поле в сторону Москвы пролегала Татарская сакма, а с западной, в направлении на север – Муравский шлях. Войска русских и литовских князей пришли по дорогам с северного сектора, две армии Мамая – с южного, а вслед за ними подтянулись части Тохтамыша.
Маршрут русских войск к месту сражения можно разделить на четыре этапа. Первый – это путь от Коломны до устья реки Лопасни, второй – от Лопасни до местечка Березуй ниже Скопина на реке Вёрде, третий – от Березуя до Романцовского брода на Дону, и четвёртый – переправа через Дон и проход на Куликово Поле. В каждом из них совершался крупный манёвр, в зависимости от оперативной обстановки, от того, где находились армии Тохтамыша, а также части Мамая или его союзников. Анализ ситуации проводился после каждого этапа, и принималось решение о дальнейших действиях и трассе пути, поэтому траектория представляет собой сильно изломанную линию, на первый взгляд бессмысленную.
Коломна – наиболее подходящий для сбора большой город, который стоял на юго-восточном направлении, из него прямая дорога вела в Сарай-Берке через Рязанские земли. По ней Дмитрий Иванович первоначально намеревался идти к столице Булгарии, в полном соответствии с полученным приказом, по кратчайшему расстоянию. Восточней Москвы от Белого Озера через Коломну пролегала Болвановская дорога. По ней пришли дружины из северных княжеств, однако, не через Москву. Мамай появился на Красном холме за три недели до битвы, поэтому место встречи невозможно было изменить. В древности такие дела в считанные дни не делались. Этот сбор у границы Рязанского княжества припугнул Олега, союзника Мамая. Олег, оказавшийся «между двух огней», мог заключить тайный сепаратный мир с Дмитрием. Рязанские земли обошли стороной, а Олег с дружиной так и остался на месте. Но главная причина не в рязанском князе, по-любому его не следовало трогать в сложившейся обстановке.
Когда войска собрались, ситуация была уже другая, поэтому Дмитрий Иванович отказался от первоначальных намерений. Разведка действовала аж до Тихой Сосны и принесла известие, что Мамай переместился на север вдоль правого берега Дона, явно в сторону Москвы, и остановился на Красном холме не позже 17 августа. Его дальнейшие планы вызывали опасение: отдохнёт, двинется дальше, а попутно прихватит Ягайло и Олега. Русская армия выступила из Коломны 20 августа, очевидно, наперерез Мамаю и дошла до Лопасни. Первый манёвр можно рассматривать, как корректирующий первоначальные намерения, прикрывающий столицу. Разумеется, было выгоднее встретить противника на крупном водном рубеже. Армия оставалась на левом берегу Оки до момента истины.
Обратите внимание! Лопасня находится между двумя главнейшими дорогами древности: Муравским шляхом и Татарской сакмой. Первый манёвр весьма мудрый! Разведанные Захарием Тютчевым планы врага – это хорошо, однако Москва не оставалась без прикрытия в случае его продвижения по любой из этих двух дорог. В точке Лопасни выяснилось, что Мамай намертво встал на Красном холме, а Багун – на Татарской сакме, поэтому князь Дмитрий повернул на неё, что позволило, всегда перекрывая наиболее перспективное направление со стороны Кузьминой гати, двигаться в сторону обоих частей противника. Кроме того, первый манёвр, фактически направленный в сторону Литвы, подействовал на Ягайло устрашающе. Он остановился у города Одоева ниже Тулы, явно не спешил и в Куликовской битве не участвовал. Его до поры реально удерживали православные литовские князья Ольгердовичи – союзники русских, и воевода Боброк, которые маневрировали в западной зоне, вплоть до ухода в Березуй. В летописях отмечено прибытие к устью Лопасни князя Владимира Андреевича. Он мог сыграть роль связного с литовцами и согласовать встречу на Березуе.
Что здесь непонятного? Очевидно, после анализа оперативной обстановки приняли решение круто повернуть армию на Татарскую сакму, которая теперь была прямым путём от Лопасни до Сарая-Берке, а главное, на стратегически выгодную дорогу, с которой легко в случае необходимости скорректировать маршрут в сторону Муравского шляха или в сторону Красного холма, с переходом на любую из поперечных дорог: Михайловскую, Дрысинскую, Сарматскую. Армия прошла мимо Михайлова и не повернула в сторону Мамая. Существовала перспектива, что он сам начнёт движение к Багуну, который продолжал пасти коней в Тамбовских землях на поле Нытярангуши у этой Татарской сакмы.
Две армии Тохтамыша стояли заслоном с юга. Большая часть войска, ведомая главнокомандующим всей этой военной кампании – Бахта-Мохаммедом, прошла по правому берегу Дона по следам Мамая и, согласно местным легендам, остановилась в районе Задонска. Бахта ждал подхода русской армии, чтобы одновременно с разных сторон атаковать Красный холм. Только одновременно – другого варианта быть не могло. Другая часть под командованием эмира Эдигея противостояла Багуну южнее Кузьминой Гати. Бахта и Эдигей были вынуждены держать дистанцию, как минимум, в полперехода, чтобы не войти в соприкосновение с более сильным противником до определённого момента, поэтому и не поспели к началу битвы. Атака Мамая на русские позиции стала для них неожиданной. Особенно для Бахта, стоявшего к югу от Красного холма, на наибольшем удалении от поля сражения.
В книге В.Д. Егорова «Историческая география Золотой Орды в 13-14 веках» говорится, что войска Мамая двигались двумя путями. Одна их часть вдоль Дона от устья реки Воронеж, а другая – проторённым путём через Рясное поле, по которому часто совершались набеги на русские земли, что полностью совпадает с информацией из булгарских источников. Историк ссылается на документ, который хранился в архиве министерства юстиции в 17 веке:
В первом маршруте из описания выпал участок по правому берегу Дона от Хазарского городища в устье Воронежа до Красного холма, по которому пришёл Мамай, что было и так понятно. Обозначен здесь древнейший маршрут Столповой дороги, от устья Воронежа по правому берегу Дона до нижнего течения Мечи, а в перспективе по Дрысинской дороге, через междуречье Дона и Мечи «на Рязанския и Коломенския и на иныя места» вплоть до Владимира. Напомню, этим маршрутом с низовий Дона пришёл к устью Мечи татарский отряд в 1558 году. (Подробное цитирование смотрите в главе «Донской водный путь и Столповая дорога»). Но был и другой путь – Татарская сакма, из Тамбовских земель «через Лесной и Польной Воронежи», на которой до предельного критического момента находился Багун. Мамай, долгое время стоявший на одном месте, как магнитом притянул к себе шесть армий. Данный район, поделённый Доном и Мечой на сектора, затруднял действия его противников, разобщённых на три части, кроме того, между ними находились две части своей армии. В этом же месте ничто не мешало ему соединиться с союзниками, которые явно не спешили и делали паузу. Отряд литовца Ягайло мог подойти за несколько дней до битвы, потому что князья Ольгердовичи, сдерживавшие его, 5 числа пришли в Березуй. Олег, как и прежде, стоял в Рязанском княжестве и писал князю Дмитрию докладные письма о манёврах татар. Только свой Багун подоспел вовремя, утром 7 числа.
В начале второго манёвра, 26 и 27 августа русская армия переправилась через Оку и пошла по Татарской сакме, натоптанной по водоразделу рек с удивительно ровным рельефом местности. По ней кочевники регулярно совершали набеги на Русь, а в периоды затишья здесь ходили торговые караваны. Современная стратегическая автотрасса Волгоградка проходит примерно по этому древнему маршруту рядом с городом Скопиным. По этой дороге можно было идти в Сарай-Берке следом за Мамаем, при таком варианте развития событий. Мог он встретиться с союзниками в районе Гусина брода (о такой перспективе говорят булгарские летописи), соединиться с Багуном у Кузьминой Гати, опрокинуть Эдигея и двинуться в сторону Сарая-Берке, оставив позади русскую армию. Индикатором планов Мамая был Багун. Его упорное стояние в Тамбовских землях до предельного момента, чётко говорит о намерении царя следовать в Сарай по Ногайской дороге после соединения с Ягайло и Олегом. Кроме того, второй манёвр отрезал Олега Рязанского от Мамая, до определённого момента не снимал угрозу для Ягайло, позволял соединиться с Ольгердовичами.
В результате восьмидневного маршрута, встали «на этой стороне Дона» в местечке Березуй «в 23 поприщах от Дона, и тут соединились с литовскими князьями Ольгердовичами в 5 день месяца сентября».
Момент истины хорошо описан в документах. Стало ясно, что основные события военной кампании состоятся на Верхнем Подонье, поэтому приняли решение идти «за Дон в поле чисто, в Мамаеву землю, на устье Непрядвы».
После совещания в Березуе, по комплексу причин изменили направление маршрута. На третьем этапе с Татарской сакмы перешли на Дрысинскую дорогу и пошли в сторону Красного холма, который всегда стоял и ныне стоит в устье Мечи. Надо сказать, что крюк между вторым и третьим путями получился относительно небольшой.
В 5-й главе «Легендарный летописный Березуй» роль важнейшей точки под Скопиным разобрана исчерпывающим образом.
Романцовский брод на Дону в селе Романово
При анализе топографической карты становится понятно, что армия спустилась к устью нижней Непрядвы, где имеется удобный речной брод, преодолев примерно 80 км от Вёрды, мимо свежих руин Дубка. Но прежде Дрысинская дорога привела к Дону в точку Ногайского брода, расположенного на северной окраине нового Данкова. Уже здесь встал вопрос о переправе, поэтому в летописи попала дискуссия: переходить или не переходить, где переходить? Удобно было по Ногайскому броду перейти Дон и продолжить движение по прямой Дрысинской дороге в сторону Красного холма, но ситуация ещё не созрела. Где главный индикатор, где находится Багун? И ещё, не было приказа от Бахта-Мохаммеда о немедленном походе через обе реки и атаке на лагерь Мамая, поэтому князь Дмитрий продолжал заботиться только о судьбе своей армии. Весьма вероятно, что в этой точке сделали привал, и появились перед Романцовским бродом, преодолев последние 18 км утром 7 числа.
Романцовский брод и церковь Архангела Михаила в Романово
Рельеф местности левого берега Дона на маршруте от Ногайского брода к Романцовскому на редкость пологий, а овраги плоские, их берега не крутые. Здесь проходит современная автотрасса. На горке к северу над бродом встал гигантский храм села Романово. Его престол посвятили Архангелу Михаилу, покровителю православного воинства. Случайно ли? В этом месте находится самая удобная точка для наблюдения за переправой войск через Дон и их переходом сквозь Зелёную Дубраву на Поле Куликово. На участке от устья нижней Непрядвы до деревни Селище правый берег Дона непреодолимо высокий и порос лесом. Сама старая Непрядва имеет крутые, местами отвесные берега от устья вверх по течению. В наше время на месте брода стоит мостик между селом Романово и деревней Селище километрах в четырёх от устья Перехвалки, а донские берега полого опускаются к воде на протяжённом участке. Другой брод находится в Ольховце, в 5 км ниже этого.
Берег Дона у села Романово
Князь Дмитрий привёл войска в точку Романцовского брода на третьем этапе. Не стоило покидать татарскую землю и переправляться через Дон сходу – нужно прояснить, где находится противник? Снова последовал анализ обстановки и совещание 7-го числа. Ещё существовала вероятность, что Мамай сам перейдёт через обе реки на левый берег, и здесь соединится с Багуном. Реальны были и другие варианты.
В шестом часу дня (в 10-30) примчался Семён Мелик, а за ним гналось множество татар. Он доложил:
Фразу «Мамай-царь», надо в который раз понимать, как мамаевское войско. А вот Гусин брод – это в Лебедяни, в 15 км от устья нижней Непрядвы, если идти по правому берегу Дона.
Древние дороги Верхнего Подонья в 1571 году
Лебедянская переправа – Акказ-кичу, по-татарски, а по-русски ещё проще – Гусин брод. Акказ – это белая казарка или лебедь. Лебедянь не имеет никакого отношения к верхней Непрядве, расположенной в 70 км от нижней, в полутора днях пути, поэтому игнорируется официальной версией. А если причислить к ним ещё 160 от Кузьминой Гати и 15 от Гусина брода, то получим 245, а это для конницы уже около четырёх дней пути. Не сходится хронометраж, поэтому и не вяжется у историков тамбовская Кузьмина Гать к верхней Непрядве! По этой причине о Гусином броде и о ней умалчивают, а другую попытались назначить (опять, голосованием экспертов) у села Кузьминки на Красивой Мече, которая, в свою очередь, и туда не вяжется!
Новые оперативные сведения позволили приступить к последнему четвёртому этапу. Стало понятно, в ближайшие дни все армии смогут собраться в данном регионе, и сражения не избежать. Мамай продолжал стоять за двумя реками на Красном холме, а Багун пришёл в этот район – Дон пришлось форсировать. Одну из рек лучше перейти спокойно, не под стрелами противника. Уникальную площадку, для укрытия и обороны, нашли за Доном и приняли окончательное решение о переправе.
Дорога от Дона с Романцовского брода к Зелёной Дубраве
Переходили через Дон 7 числа. Сентябрьская вода – холодная, да и обоз не следовало мочить, поэтому пришлось ставить мост. На пути следования, это была самая крупная река после Оки. Потом перешли русло маленькой Смолки в нижнем течении. Этот древний переход отлично виден правее современного мостика. По затяжному отлогому подъёму взошли на высокий холм, где в наше время уцелела часть древнего леса, прошли сквозь него, ещё раз пересекли Смолку и встали на Поле Куликовом. В месте перехода правый берег Смолки (Глинки) имеет несколько плавных подъёмов. А вот на её высоком и крутом левом берегу имеется единственный отрог, который послужил жёлобом для спуска.
Место перехода на Куликово Поле через Смолку (Глинку)
В нижней части этого отрога хорошо виден участок специально срытого правого берега для расширения прохода. По пути следования, Засадный полк оставили на холме в лесу – в летописной Зелёной Дубраве. На следующий день он атаковал поле сражения через этот же проход. Не трудно предположить, что древняя дорога от брода пролегала по месту современной и вела к селу Рождественскому, где сливалась со Столповой на броде у Непрядвы под Павловкой, к северу от поля битвы. Этот участок местности не был заболоченным – маршрут проходил через вершину холма. Вариант прохода на Поле Куликово с юга, через лощину Градского оврага, даже в наше время топкую, не приемлем по этой причине, да и путь был несколько длиннее. Но, самое главное, колонну на марше ограждали Смолка и Градский (Утиный) овраг. Обе армии противника находились в южном направлении, а дистанция сократилась до нескольких часов пути. В результате встали за Доном на площадке, огороженной природными рвами – глубокими оврагами, и заболоченным лесом, укрывшись, как в крепости. Появилась возможность самостоятельно противостоять противнику до подхода союзников или до момента совместных действий, которые требовали согласования, а обернулось полной победой. На четвёртом этапе русское войско опять отклонилось от маршрута правее. Снова повлияли оперативные данные. Если бы в точку перед бродом поступил приказ о немедленном переходе Дона, и потом Мечи, то ушли бы по Сарматской дороге в сторону бродов на Мече. Очевидно, как и прежде приказа не было. Поэтому войска проследовали на удобную площадку, которую разведчики-ведомцы подобрали всего лишь в 5 км от Дона. Всё в этой кампании проделано умно, и всё сработало отлично. Мудрые водились на Руси полководцы и политики, умелые!
Разведка контролировала положение до шести группировок, и её деятельность была важнейшей, успешной, многократно отмеченной в летописях. (Подробное цитирование смотрите в главе «Экскурс в историю казачества»). Дозорные регулярно приносили важные сведения. По мере поступления данных, князь Дмитрий корректировал маршрут и рассчитал всё с точностью до половины суток. Такие разведчики отлично знали, где находится Красный холм и Мамай. Даже не подумайте, что по их вине полководцы заблудились и проскочили мимо устья верхней Непрядвы до Березуя.
Русско-литовская армия появилась в междуречье первой. Дмитрий Иванович попал в окружение четырёх группировок противника. Уверен, он реально оценивал своё положение, не рассчитывал на быструю помощь Бахта, две армии которого оказались отрезанными крупными реками. В любой момент его могли атаковать обе армии Мамая с юга, да ещё Ягайло – с северо-запада.
Для продолжения чтения, в меню раздела «Свет забытой Непрядвы» выберите «Дорожная карта Куликова поля. Часть 2» или перейдите по ссылке http://kamenny-con.narod.ru/index/put_na_pole_kulikovo2/0-36
Николай СКУРАТОВ. Последняя правка в январе 2021 года.