стивен фрай неполная и окончательная история классической музыки
Стивен фрай неполная и окончательная история классической музыки
Неполная и окончательная история классической музыки
Я хотел бы поблагодарить Роджера Льюиса, директора-распорядителя радиостанции «Классик FM», за предоставленные мне возможность и время работать над «Неполной и окончательной историей» и за его постоянное содействие, равно как и Даррен Хенли — за оригинальную идею и большую поддержку.
Кроме того, что касается сотрудников «Классик FM», я очень благодарен Кэти Джаксон за всю ее помощь, а также Гилесу Пирману и Джо Уилсону.
Огромное спасибо моему выпускающему редактору Эмме Мариотт, от которой я при осуществлении этой идеи изо дня в день не видел ничего, кроме поддержки и ободрения. Я хотел бы также поблагодарить литературную сотрудницу Кристин Кинг и художников Шона Гаррехи и Джонатана Бейкера.
И наконец, большое спасибо и множество слезливых поцелуев вам — Сиобан, Милли, Дейзи и Финн, позволившим мне провести так много времени в вашей «норе». Примите мою любовь и благодарность.
Обыденность и возвышенность. Вот в чем вся соль.
Уверяют, будто Иоганн Себастьян Бах сказал однажды: «Играть на любом музыкальном инструменте очень легко: все, что для этого требуется, — нажимать в нужное время на нужную клавишу, а играть он будет сам». До некоторой степени я с ним согласен. Я совершенно уверен, что смог бы освоить технику, необходимую, чтобы справиться, ну, скажем, с блок-флейтой или губной гармошкой. Я мог бы, наверное, зажимать нужные отверстия и, как знать, по прошествии недолгого времени сумел бы изобразить «Чижика-пыжика». А вот с чем я почти наверняка не совладал бы, так это с происходящим задолго до и после того, как прикасаешься к клавише фортепиано или закрываешь отверстие блок-флейты. То, о чем говорят: «Не просто играйте, играйте вот так». А потом: «И чтобы вот такая была фразировка». А иногда еще: «И старайтесь добиться такого звучания ноты, чтобы слушатель подсознательно возвращался к той части мелодии, которую слышал три такта назад». Все это внушает мне мысль, что лучше бы Бах не молол языком, а держал его за зубами.
Греки, вот те понимали, что к чему. У них было девять муз, и каждая отвечала за определенную часть «mousike» — то есть музы занимались не одним только пением да танцами, но всеми областями искусства, науки и учености вообще. Потому и слова вроде «музыка», «музей» (и даже «мистерия») имеют изначальное отношение к деятельности муз. Иногда я гадаю, не это ли знание и внушает мне столь великий страх перед музыкой.
Когда я учился в школе, то больше всего сожалел о своей неспособности изобразить хотя бы пару нот в порядке, о котором можно было сказать, что он смахивает на мелодию. Одну? Пожалуйста, одну я мог издать ничуть не хуже других, возможно, не самую лучшую и, надо признать, порой привлекавшую ко мне пристальное внимание представителей животного мира, но тем не менее ноту. Сложности возникали, лишь когда мне предстояло изобразить две ноты и более — подряд, да еще в виде мелодии. Серьезные, вообще-то, сложности, поскольку мне тут же приказывали заткнуться, не лезть и даже рта не разевать якобы в пении. Не таилось в моей музыке волшебства, способного «смирять свирепосердых»[*].
И потому еще в раннем возрасте я принял решение оставить музыку знатокам — тем, кто умеет с ней поладить. У них это вроде бы получалось, и неплохо. А кроме того, существовал один род музыкальных занятий, в котором я достиг выдающегося мастерства. Думаю, не будет чрезмерной нескромностью, если я скажу, что многие считали меня ранним, обещающим далеко пойти дарованием. И действительно, временами я показывал в этой музыкальной дисциплине такие успехи, что не раз и не два задумывался — не стать ли мне профессионалом по этой части. Сфера деятельности, о которой я говорю и в которой считаю себя отвечающим олимпийским стандартам, есть не что иное, как… слушание музыки.
Слушание классической музыки. Я мог предаваться ему, говоря словами Вольтера, «jusqu’à се que les vaches viennent à la maison»[*]. И ax как это верно. Больше всего любил я слушать Моцарта и Вагнера, но и помимо них репертуар у меня имелся обширный. Впрочем, произведением, к которому я могу возвращаться и возвращаться, так и остался «Дон Жуан» — он похож на любимую прогулку, под конец которой обнаруживаешь нечто особенное, новое. Всегда обнаруживаешь нечто новое, и помногу. То же и с Вагнером. Мне давно уже удалось отделить этого довольно скверного человека от его музыки. Рихард Вагнер особой приятностью не отличался, а на его расовые и политические взгляды, и сами-то по себе не обаятельные, еще и падает тень задушевных отношений потомков композитора с Гитлером[*]. Однако по плодам их узнаете их[*]: произведения Вагнера, возносящие любовь превыше силы, — это такие антифашисты, что лучших и желать не приходится.
Книга эта предназначена для тех, кто любит слушать великую классическую музыку. Книга, о чем я не раз еще напомню вам на нашем пути, неполная. В ней не говорится о многом из того, о чем следовало сказать, чтобы заслужить титул «Полная и окончательная история классической музыки Стивена Фрая». В результате мы решили отказаться от этой кликухи и с присущим нам остроумием выдумали другую, которая, с одной стороны, намекает на первую и подразумевает ее, а с другой — решительно и напрочь ее отрицает. Блестяще. То был припадок гениальности, уверен, что вы со мной согласитесь. Книга наполнена также разного рода оценками — одни мои, другие не очень. Она переполнена сопоставлениями, полетами фантазии, приключениями музыкальной мысли и, по правде сказать, совершеннейшей чепухой. Собственно, там, где я имею нахальство прибегать к выдумкам, я позволяю себе вставлять значок ☺ (весёлый смайлик — прим. верст.), чтобы вы окончательно не запутались. Кроме того, опять-таки чтобы не слишком сбивать вас с толку, я поместил кое-какие мелочи — пояснения, реплики в сторону, все, что угодно, — в сноски, так что смешливый читатель может их пропускать. В итоге книга получилась очень личная, доносящая до читателя если не что-либо еще, то хотя бы часть воодушевления, с которым автор относится к ее теме. Ну и время от времени я быстрым взглядом окидываю в ней преходящие обстоятельства времени — просто чтобы понять, какие дела совершались вокруг великих композиторов, пока они, как бы это сказать, композировали. Музыка по существу своему абстрактна и не нуждается в привнесении каких-либо знаний, музыкальных или исторических, но ведь интересно же видеть, что за свершения формировали мир, в котором жили композиторы. Все, происходившее в истории, искусстве, философии и науке, оказывало на композиторов огромное влияние, и оттого по ходу книги упоминаются современные им события, одни пустяковые, другие сейсмические.
Спешу добавить, что за живое меня берут не одни только Моцарт с Вагнером. На самом деле, пока мы, готовясь к этой книге, отсиживали бесконечные, как нам представлялось, концерты и слушали записи произведений Великих Композиторов, я нередко забывал о музыке, принимаясь гадать, кем именно из них мне хотелось бы быть.
Если не считать двух моих главных любимцев, очевиднейший выбор — Бетховен. Он, может быть, ничего и не слышал — под конец жизни, то есть, — однако в способности чувствовать ему не было равных. Что привлекает меня в Бетховене, так это все та же «обыденная возвышенность». Если сможете, вообразите на миг его комнату в «Шварцшпаниерхаузе». За спиной у него виднеется старенькое фортепиано работы Графа, совершенно… ну, в общем, раздолбанное стараниями Бетховена — он колотил по клавишам с такой силой, чтобы можно было расслышать звук. Стол пообок от композитора завален бог знает чем — рядом со слуховой трубкой громоздится кипа тетрадей, исчерканных-перечерканных кривыми фразами, посредством которых гостям Бетховена приходится вести с ним беседы. Видны здесь и внушающие немалую грусть объедки, треснувшие кофейные чашки, капли свечного воска — в общем, все это похоже скорее на спальню студента, чем на жилище человека, чья гениальная музыка сделает его имя бессмертным. Все здесь обыденно, даже убого. И возвышенно.
Стивен Фрай, подтверждая свою репутацию человека-оркестра, написал историю классической музыки, которую вы и держите в руках. Но если вы думаете, что знаменитый острослов породил нудный трактате перечислением имен и дат, то, скорее всего, вы заблудились в книжном магазине и сухой учебник стоит поискать на других полках. Всех же остальных ждет волшебное путешествие в мир музыки, и гидом у вас будет Стивен Фрай с его неподражаемым чувством юмора.
Разговор о серьезной музыке Фрай ведет без намека на снобизм, иронично и непринужденно. Великие композиторы — словно его добрые знакомые, и рассказывает Фрай о них с симпатией и теплотой. При этом «Неполная и окончательная история»; вовсе не сводится к шуткам и фраевской игре слов — напротив, она чрезвычайно информативна: исторические факты, забавные анекдоты, детали жизни и быта. Словом, это самая настоящая «История» — и не только музыки, но и всего, что ей сопутствовало: войн, научных открытий, литературных шедевров. «Неполная и окончательная история классической музыки» — книга в высшей степени занимательная, умная и смешная. Настоящее удовольствие для тех, кто всегда любил музыку, но почему-то боялся узнать о ней побольше.
Книга издана с любезного разрешения автора и при содействии литературного агентства ANDREW NURNBERG.
Неполная и окончательная история классической музыки
Я хотел бы поблагодарить Роджера Льюиса, директора-распорядителя радиостанции «Классик FM», за предоставленные мне возможность и время работать над «Неполной и окончательной историей» и за его постоянное содействие, равно как и Даррен Хенли — за оригинальную идею и большую поддержку.
Кроме того, что касается сотрудников «Классик FM», я очень благодарен Кэти Джаксон за всю ее помощь, а также Гилесу Пирману и Джо Уилсону.
Огромное спасибо моему выпускающему редактору Эмме Мариотт, от которой я при осуществлении этой идеи изо дня в день не видел ничего, кроме поддержки и ободрения. Я хотел бы также поблагодарить литературную сотрудницу Кристин Кинг и художников Шона Гаррехи и Джонатана Бейкера.
И наконец, большое спасибо и множество слезливых поцелуев вам — Сиобан, Милли, Дейзи и Финн, позволившим мне провести так много времени в вашей «норе». Примите мою любовь и благодарность.
Обыденность и возвышенность. Вот в чем вся соль.
Уверяют, будто Иоганн Себастьян Бах сказал однажды: «Играть на любом музыкальном инструменте очень легко: все, что для этого требуется, — нажимать в нужное время на нужную клавишу, а играть он будет сам». До некоторой степени я с ним согласен. Я совершенно уверен, что смог бы освоить технику, необходимую, чтобы справиться, ну, скажем, с блок-флейтой или губной гармошкой. Я мог бы, наверное, зажимать нужные отверстия и, как знать, по прошествии недолгого времени сумел бы изобразить «Чижика-пыжика». А вот с чем я почти наверняка не совладал бы, так это с происходящим задолго до и после того, как прикасаешься к клавише фортепиано или закрываешь отверстие блок-флейты. То, о чем говорят: «Не просто играйте, играйте вот так». А потом: «И чтобы вот такая была фразировка». А иногда еще: «И старайтесь добиться такого звучания ноты, чтобы слушатель подсознательно возвращался к той части мелодии, которую слышал три такта назад». Все это внушает мне мысль, что лучше бы Бах не молол языком, а держал его за зубами.
Греки, вот те понимали, что к чему. У них было девять муз, и каждая отвечала за определенную часть «mousike» — то есть музы занимались не одним только пением да танцами, но всеми областями искусства, науки и учености вообще. Потому и слова вроде «музыка», «музей» (и даже «мистерия») имеют изначальное отношение к деятельности муз. Иногда я гадаю, не это ли знание и внушает мне столь великий страх перед музыкой.
Когда я учился в школе, то больше всего сожалел о своей неспособности изобразить хотя бы пару нот в порядке, о котором можно было сказать, что он смахивает на мелодию. Одну? Пожалуйста, одну я мог издать ничуть не хуже других, возможно, не самую лучшую и, надо признать, порой привлекавшую ко мне пристальное внимание представителей животного мира, но тем не менее ноту. Сложности возникали, лишь когда мне предстояло изобразить две ноты и более — подряд, да еще в виде мелодии. Серьезные, вообще-то, сложности, поскольку мне тут же приказывали заткнуться, не лезть и даже рта не разевать якобы в пении. Не таилось в моей музыке волшебства, способного «смирять свирепосердых»[*].
И потому еще в раннем возрасте я принял решение оставить музыку знатокам — тем, кто умеет с ней поладить. У них это вроде бы получалось, и неплохо. А кроме того, существовал один род музыкальных занятий, в котором я достиг выдающегося мастерства. Думаю, не будет чрезмерной нескромностью, если я скажу, что многие считали меня ранним, обещающим далеко пойти дарованием. И действительно, временами я показывал в этой музыкальной дисциплине такие успехи, что не раз и не два задумывался — не стать ли мне профессионалом по этой части. Сфера деятельности, о которой я говорю и в которой считаю себя отвечающим олимпийским стандартам, есть не что иное, как… слушание музыки.
Слушание классической музыки. Я мог предаваться ему, говоря словами Вольтера, «jusqu’à се que les vaches viennent à la maison»[*]. И ax как это верно. Больше всего любил я слушать Моцарта и Вагнера, но и помимо них репертуар у меня имелся обширный. Впрочем, произведением, к которому я могу возвращаться и возвращаться, так и остался «Дон Жуан» — он похож на любимую прогулку, под конец которой обнаруживаешь нечто особенное, новое. Всегда обнаруживаешь нечто новое, и помногу. То же и с Вагнером. Мне давно уже удалось отделить этого довольно скверного человека от его музыки. Рихард Вагнер особой приятностью не отличался, а на его расовые и политические взгляды, и сами-то по себе не обаятельные, еще и падает тень задушевных отношений потомков композитора с Гитлером[*]. Однако по плодам их узнаете их[*]: произведения Вагнера, возносящие любовь превыше силы, — это такие антифашисты, что лучших и желать не приходится.
Книга эта предназначена для тех, кто любит слушать великую классическую музыку. Книга, о чем я не раз еще напомню вам на нашем пути, неполная. В ней не говорится о многом из того, о чем следовало сказать, чтобы заслужить титул «Полная и окончательная история классической музыки Стивена Фрая». В результате мы решили отказаться от этой кликухи и с присущим нам остроумием выдумали другую, которая, с одной стороны, намекает на первую и подразумевает ее, а с другой — решительно и напрочь ее отрицает. Блестяще. То был припадок гениальности, уверен, что вы со мной согласитесь. Книга наполнена также разного рода оценками — одни мои, другие не очень. Она переполнена сопоставлениями, полетами фантазии, приключениями музыкальной мысли и, по правде сказать, совершеннейшей чепухой. Собственно, там, где я имею нахальство прибегать к выдумкам, я позволяю себе вставлять значок ☺ (весёлый смайлик — прим. верст.), чтобы вы окончательно не запутались. Кроме того, опять-таки чтобы не слишком сбивать вас с толку, я поместил кое-какие мелочи — пояснения, реплики в сторону, все, что угодно, — в сноски, так что смешливый читатель может их пропускать. В итоге книга получилась очень личная, доносящая до читателя если не что-либо еще, то хотя бы часть воодушевления, с которым автор относится к ее теме. Ну и время от времени я быстрым взглядом окидываю в ней преходящие обстоятельства времени — просто чтобы понять, какие дела совершались вокруг великих композиторов, пока они, как бы это сказать, композировали. Музыка по существу своему абстрактна и не нуждается в привнесении каких-либо знаний, музыкальных или исторических, но ведь интересно же видеть, что за свершения формировали мир, в котором жили композиторы. Все, происходившее в истории, искусстве, философии и науке, оказывало на композиторов огромное влияние, и оттого по ходу книги упоминаются современные им события, одни пустяковые, другие сейсмические.
Рецензии на книгу « Неполная, но окончательная история классической музыки » Стивен Фрай
Как возможно охватить всю историю классической музыки за 511 страниц?! Можно и вы не просто получите полные биографии знаменитых творцов в пару строк (не потеряв при этом, чего-то существенного), но и в качестве вкусного бонуса читателя просветят, чего еще интересного было создано\ открыто\ завоевано итд итп в период жизни великих композиторов и вообще, лучшего мотиватора прослушать оперу я еще не встречала!
Попробую дочитать до конца. Может быть не выкину от разочарования в авторе и переводчике.
Если кто-то хочет знать примерную историю классической музыки, но для него это такая скукотень, тогда эта книга для Вас.
Читается легко, современный язык, много юмора и достоверных фактов.
Фото:
Какое-то время тому назад Фрай вел на радио передачу о классической музыке, впоследствии получилась книга.
Данная книга, с полным соответствиием названию (придуманному в припадке гениальности, как утверждает сам Фрай), описывает зарождение с древнейших времен (аж примерно с 13000 года до н.э.) искусства играть на музыкальных инструментах, и, как следствие, сочинять и исполнять музыкальные произведения).
далее постепенно, эпоха за эпохой Фрай дает нам представление о том, как рождалась на свет гениальная музыка. Это самое «рождение» описыватся не просто сухими фактами, но в историческом контексте, поскольку на композиторов безусловно оказывали влияния как события, происходившие вокруг, так и их собственная жизнь.
Я хохотала как безумная пока читала, правда:) не могла оторваться.
В общем, берите, и читайте, доставьте себе удовольствие:)
Неполная, но окончательная история классической музыки
Скачать книгу
О книге «Неполная, но окончательная история классической музыки»
Стивен Фрай, подтверждая свою репутацию человека-оркестра, написал историю классической музыки, которую вы и держите в руках. Но если вы думаете, что знаменитый острослов породил нудный трактат с перечислением имен и дат, то, скорее всего, вы заблудились в книжном магазине и сухой учебник стоит поискать на других полках. Всех же остальных ждет волшебное путешествие в мир музыки, и гидом у вас будет Стивен Фрай с его неподражаемым чувством юмора. Разговор о серьезной музыке Фрай ведет без намека на снобизм, иронично и непринужденно. Великие композиторы – словно его добрые знакомые, и рассказывает Фрай о них с симпатией и теплотой. При этом «Неполная, но окончательная история» вовсе не сводится к шуткам и фраевской игре слов – напротив, она чрезвычайно информативна: исторические факты, забавные анекдоты, детали жизни и быта. Словом, это самая настоящая «История» – и не только музыки, но и всего, что ей сопутствовало: войн, научных открытий, литературных шедевров. «Неполная, но окончательная история классической музыки» – книга в высшей степени занимательная, умная и смешная. Настоящее удовольствие для тех, кто всегда любил музыку, но почему-то боялся узнать о ней побольше.
На нашем сайте вы можете скачать книгу «Неполная, но окончательная история классической музыки» Стивен Фрай бесплатно и без регистрации в формате pdf, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Мнение читателей
Свежие шуточки и горячие новиночки классической кухни.1725-й
Эта книга поможет вам легко освоить искусство приготовления пищи на гриле
Все понравилось Читая его полностью отключаешься от действительности
Фрай необычайно эрудированный человек (и далеко не только в области классической музыки)
Привожу несколько цитат из книги: 1)»Ух ты, дорогуша, роскошно выглядишь, сдохнуть можно.А
Классической музыкой никогда особенно не интересовался, а когда эта книга попала в руки, побоялся, что это будет очередная пустышка
Неполная и окончательная история классической музыки
Стивен Фрай, подтверждая свою репутацию человека-оркестра, написал историю классической музыки, которую вы и держите в руках. Но если вы думаете, что знаменитый острослов породил нудный трактате перечислением имен и дат, то, скорее всего, вы заблудились в книжном магазине и сухой учебник стоит поискать на других полках. Всех же остальных ждет волшебное путешествие в мир музыки, и гидом у вас будет Стивен Фрай с его неподражаемым чувством юмора.
Разговор о серьезной музыке Фрай ведет без намека на снобизм, иронично и непринужденно. Великие композиторы — словно его добрые знакомые, и рассказывает Фрай о них с симпатией и теплотой. При этом «Неполная и окончательная история»; вовсе не сводится к шуткам и фраевской игре слов — напротив, она чрезвычайно информативна: исторические факты, забавные анекдоты, детали жизни и быта. Словом, это самая настоящая «История» — и не только музыки, но и всего, что ей сопутствовало: войн, научных открытий, литературных шедевров. «Неполная и окончательная история классической музыки» — книга в высшей степени занимательная, умная и смешная. Настоящее удовольствие для тех, кто всегда любил музыку, но почему-то боялся узнать о ней побольше.
Книга издана с любезного разрешения автора и при содействии литературного агентства ANDREW NURNBERG.
Я хотел бы поблагодарить Роджера Льюиса, директора-распорядителя радиостанции «Классик FM», за предоставленные мне возможность и время работать над «Неполной и окончательной историей» и за его постоянное содействие, равно как и Даррен Хенли — за оригинальную идею и большую поддержку.
Кроме того, что касается сотрудников «Классик FM», я очень благодарен Кэти Джаксон за всю ее помощь, а также Гилесу Пирману и Джо Уилсону.
Огромное спасибо моему выпускающему редактору Эмме Мариотт, от которой я при осуществлении этой идеи изо дня в день не видел ничего, кроме поддержки и ободрения. Я хотел бы также поблагодарить литературную сотрудницу Кристин Кинг и художников Шона Гаррехи и Джонатана Бейкера.
Неполная и окончательная история классической музыки скачать fb2, epub бесплатно
Любовь — великое чувство. Глубоко укрытая, запрещенная, тайная, она все равно дождется своего часа. Об этом новый роман Халеда Хоссейни, в 2007 году ставший главным мировым бестселлером.
В центре романа — две женщины, которые оказались жертвами потрясений, разрушивших идиллический Афганистан. Мариам — незаконная дочь богатого бизнесмена, с детства познавшая, что такое несчастье, с ранних лет ощутившая собственную обреченность. Лейла, напротив, — любимая дочка в дружной семье, мечтающая об интересной и прекрасной жизни. Между ними нет ничего общего, они живут в разных мирах, которым не суждено было бы пересечься, если бы не огненный шквал войны. Отныне Лейла и Мариам связаны самыми тесными узами, и они сами не знают, кто они — враги, подруги или сестры. Но в одиночку им не выжить, не выстоять перед средневековым деспотизмом и жестокостью, затопившими улицы и дома некогда цветущего города. Вдвоем они пройдут через страдания, вдвоем будут ловить нечаянные крупицы радости, вдвоем станут мечтать о счастье, к которому однажды попытаются прорваться.
«Тысяча сияющих солнц» — мощная, драматичная и лиричная история, которая заставляет сердца сжиматься от боли и радости. Это благородная и великодушная книга.
Знакомьтесь — это Ламенты, безалаберное семейство. Их носит по миру в поисках идеальной страны, но находят они лишь тайны, беды и любовь. Говард — вечный мечтатель, у его жены Джулии пылкое сердце, старший сын Уилл — печальный мыслитель, а близнецы Маркус и Джулиус — ребята с буйной фантазией. Ламенты путешествуют с континента на континент, они — неприкаянные романтики, перекати-поле, и держаться на плаву им позволяют чувство юмора, стойкость и верность друг другу. Их жизнь — трагедия, помноженная на комедию, их путешествия — череда смешных и печальных происшествий, повсюду их ждут потери и открытия, слезы и смех. В таких людей, как Ламенты, влюбляешься сразу и помнишь их очень долго. Роман Джорджа Хагена получил премию имени Уильяма Сарояна за самый яркий литературный дебют.
Стивен Фрай и Хью Лори хороши не только каждый сам по себе, превосходен и их блестящий дуэт. Много лет на английском телевидении шло быстро ставшее популярным «Шоу Фрая и Лори», лучшие скетчи из которого составили серию книг, первую из которых вы и держите в руках. Если ваше чувство смешного не погибло окончательно, задавленное «юмором», что изливают на зрителя каналы российского телевидения, то вам понравится компания Фрая и Лори. Стивен и Хью — не просто асы утонченной шутки и словесной игры, эта парочка — настоящая энциклопедия знаменитого английского юмора.
Одри Унгар не видела отца двадцать лет. Профессиональный игрок в покер, он уехал из дома, когда ей было двенадцать, и навсегда исчез из ее жизни. И вот Одри уже за тридцать, и теперь она сама балансирует на грани кризиса среднего возраста. Чтобы вновь обрести себя, Одри решает найти отца, однако выясняется, что сделать она это может, только если сама станет профессиональной картежницей. Но мало научиться играть в карты — надо еще проникнуть в закрытый мир игроков. И ключом в этот мир становится Большой Луи, сварливый гигант, который боится выходить из своей крохотной квартирки на верхотуре дома-башни. Постигая тайны новой профессии, Одри постигает и тайны Большого Луи.
«Большой обман» — роман вовсе не о карточной игре, это книга о поисках себя, любви и душевного тепла. Необычная и очень интригующая история рассказана легко, непринужденно и с отменным юмором. Луиза Винер, в прошлом рок-звезда, теперь уверенно завоевывает литературный олимп, и этот роман — доказательство тому.
Новая книга Уильяма Сатклиффа, непревзойденного рассказчика, остроумна и страшна одновременно. Сатклифф рассказывает о том, как будничные ситуации, в которых оказывается каждый человек, могут обернуться трагичными и волнующими приключениями. Эта книга — о первобытной борьбе за власть, лежащей в основе всех человеческих взаимоотношений, как детских, так и взрослых. «Дурное влияние» — самый глубокий из всех романов Уильяма Сатклиффа.
Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу «Дневников Адриана Моула».
Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.
«Квантовая теория любви» — необыкновенной силы и эмоционального накала роман известного британского актера и режиссера. Две истории любви, два бегства от судьбы, две трагедии, которые разделяет целый век.
Лео Дикин потерял любимую во время путешествия по Южной Америке. После гибели Элени он превратился в сгусток боли, не отпускающей его ни на мгновение. Пытаясь превозмочь душевные страдания, Лео изучает любовь — он раскладывает ее на мельчайшие частицы, законами физики поверяя человеческое чувство…
Мориц — юный солдат австро-венгерской армии, которого призвали сразу после начала Первой мировой. Война и последовавшие за ней исторические катаклизмы забросили Морица из родной Польши в Сибирь, за тысячи миль от любимой девушки Лотты.
Пройдя сквозь кровь и ужас мировой бойни, через холод и голод сибирских лагерей, Мориц возвращается домой. Он верит, что там его ждет любовь…
Сага Дэнни Шейнмана вызвала настоящую бурю восторга среди читателей, и неудивительно, ведь эта книга — один из самых необычных и притягательных романов последнего времени о любви.
Джонатан Майлз — новое имя в английской литературе, но столь ярких дебютов не было очень давно. Майлза уже сравнивают с живым классиком английской литературы Мартином Эмисом — за блестящий стиль, за сшибающий с ног черный юмор и удивительный гуманизм.
Всем нам хоть раз пришлось торчать в аэропорту, маясь в ожидании отложенного рейса и страдая от экзистенциальной тоски. Для Бенджамина Форда, героя «Американских авиалиний», задержка рейса становится крахом его жизни. Погрузившись в состояние вне времени и пространства, он начинает писать претензию авиакомпании. Но обычная бюрократическая жалоба выливается в историю жизни, взлетов и падений, редких мгновений счастья. С юмором он рассказывает о своей первой и единственной любви, о детстве, о дочери, которую не видел два десятка лет и на свадьбу которой торопится. Героя, а вместе с ним и читателя швыряет то в хохот, то в надрыв. Вряд ли кому-нибудь еще удастся написать столь блестящий роман-жалобу.
Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.
Майкл Янг, аспирант из Кембриджа, уверен, что написал отличную диссертацию, посвященную истокам нацизма, и уже предвкушает блестящую университетскую карьеру. Для историка знание прошлого гораздо важнее фантазий о будущем, но судьба предоставляет Майклу совсем иной шанс: вместо спокойной, но скучной академической карьеры заново сотворить будущее, а заодно историю последних шести десятков лет. А в напарники ему определен престарелый немецкий физик Лео Цуккерман, чью душу изъела мрачная тайна, тянущаяся из самых темных лет XX века. С помощью машины времени, изобретенной Лео, они намерены подбросить в воду, которую глушит с похмелья Алоиз Гитлер, пилюли бесплодия. Но все оказывается совсем не так замечательно, как рисовала себе прекраснодушная парочка из английского академического рая. Мир действительно изменился. Коренным и невероятным образом. Вот только стал ли он лучше?…
Стивен Фрай, не изменяя своей саркастической манере, размышляет об истории и о том, что страшнее: абсолютное зло или добрая воля. Но вряд ли стоит искать в его книге ответы на глобальные вопросы. Фрай не отвечает, он спрашивает.
Если исходить из названия романа, то «Лжец» должен повествовать о лжеце, но если вспомнить о том, кто написал его, то все уже не так однозначно. Стивен Фрай, талантливый актер и писатель, как никто умеет мешать правду с вымыслом, подменяя одно другим. Эйдриан Хили – неисправимый лгун и законченный циник. Это с одной стороны. А с другой, он – изощренный выдумщик и тонкий наблюдатель. Эйдриан лгал всегда. Сначала в частной элитной школе, где изводил надутых преподавателей – чтобы расцветить убогое школьное существование. Затем в Кембридже – дабы избежать экзаменационной рутины и завоевать место под солнцем. Эйдриан лжет так талантливо, что перед ним открываются воистину блестящие карьерные перспективы, вот только Эйдриан больше любит выдумывать, чем зарабатывать деньги. Но жизнь решает за него – благодаря своему таланту вруна Эйдриан оказывается в центре запутанной истории с кровавыми убийствами, шпионажем и бесконечной ложью… Дебютный роман Стивена Фрая «Лжец» наверняка получил бы самое горячее одобрение Ивлина Во, Оскара Уайльда и Пелема Г. Вудхауза, будь они живы. Собственно, на них и равнялся знаменитый актер и шоумен, берясь за перо, и роман у него получился идеально английским – с ироническим прищуром, каскадом шуток, изящных каламбуров и крайне прихотливым сюжетом.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом. Но задача оказывается гораздо сложнее, чем он предполагал, – Тед, собственно, не понимает, что ему нужно искать и где разнюхивать. В поместье тем временем стягиваются гости, и все они настойчиво ищут общества юного Дэвида и столь же настойчиво твердят о неком Чуде Господне. Лишь цинично-наивному Теду требуется не Божья благодать, а еще одна бутылка виски, но именно ему предстоит разобраться с Чудом…
Английский писатель, актер, шоумен и просто человек-оркестр, Стивен Фрай является одним из самых необычных авторов, пишущих на английском языке. Парадоксальным образом он сочетает сюжетную занимательность, изощренную словесную игру, цинизм, теплую интонацию, абсурдизм и весьма трезвый взгляд на жизнь.
Биография Стивена Фрая, рассказанная им самим, богата поразительными событиями, неординарными личностями и изощренным юмором. В Англии книга вызвала настоящий ажиотаж и волнения, порой нездоровые, — в прессе, королевской семье, мире шоу-бизнеса и среди читающей публики. А все потому, что, рассказывая о своей жизни, Фрай предельно честен и откровенен, и если кое-где путается в показаниях, то исключительно по забывчивости, а не по злому умыслу. Эта книга охватывает период зрелости — время, когда Фрай стал звездой, но еще не устал от жизни. И это самый скандальный период его биографии: жизнь и творчество национального достояния Британии держались на весьма сомнительных опорах, в чем он и признается себе и всем спустя двадцать лет. Фрай ничего не утаивает, выкладывая все как на духу. Вас ждут встречи с друзьями и близкими Фрая: с Хью Лори, сестрой Джо, Беном Элтоном, Эммой Томпсон, Роуэном Аткинсоном и многими другими звездными персонами. Фрай рассказывает удивительные, почти анекдотические истории о своих приключениях в компании принца Чарлза и принцессы Дианы, лондонской полиции, оксфордской профессуры и прочих персонажей. Приготовьтесь к невероятным взлетам и падениям вместе с одним из самых обаятельных, остроумных и просто умных людей нашего времени.
Нед Маддстоун — баловень судьбы. Он красив, умен, богат и даже благороден. У него есть любящий отец и любимая девушка. Но у него есть и враги. И однажды злая школярская шутка переворачивает жизнь Неда, лишает его всего: свободы, любви, отца, состояния. Отныне вместо всего этого у него — безумие и яростное желание отомстить.
«Теннисные мячики небес» — это изощренная пародия и переложение на современный лад «Графа Монте-Кристо», смешная, энергичная и умная книга, достойная оригинала. Стивен Фрай вовсе не эксплуатирует знаменитый роман Дюма, но наполняет его новыми смыслами и нюансами, умудряясь добавить и увлекательности. Это своего рода «взрослая» версия «Монте-Кристо», настоящий подарок для всех, кто в детстве, затаив дыхание, перелистывал страницы книги Дюма.
Стивен Фрай — один из самых ярких людей нынешней Англии. Он незаурядный актер-интеллектуал (у нас известен по ролям Оскара Уайльда и Дживса из сериала по Вудхаузу), язвительный эссеист консервативной «Дейли телеграф», популярный шоумен и превосходный романист, снискавший как любовь читателей, так и добрые слова критиков-снобов.
Вторая часть автобиографии Стивена Фрая охватывает годы, проведенные им в Кембридже, и период его становления как актера и сценариста. Честно и искренне Стивен рассказывает о своей молодости, о друзьях, о первых попытках пробиться в театр, о славе, которая постепенно пришла и к нему, и к лучшим его друзьям — Хью Лори и Эмме Томпсон. Автобиография одного из самых неординарных и ярких британцев наших дней читается как увлекательнейший роман, каковым она на самом деле и является. Стивен Фрай, у которого к двадцати годам позади уже имелись и криминальное прошлое, и тюремная отсидка, и преподавательский опыт, к тридцати годам становится эталоном английскости и весьма успешным актером, сценаристом и драматургом с крайне необычным чувством юмора.
Эта книга для истинных литературных гурманов. На банкете литературы «Пресс-папье» выступает книгой-закуской или экзотическим соусом, в который и изголодавшийся, и пресыщенный читатель обмакивает время от времени кусочек, отломанный от маисовой лепешки любознательности. В книгу вошли эссе Стивена Фрая на самые разные темы, а также пьеса университетских лет. «Пресс-папье» открывает Стивена Фрая с новой стороны – как мастера малой формы, яростного публициста и блестящего журналиста. Пишущая братия может запросто использовать «Пресс-папье» как учебник или образец стиля и мысли, остальные же могут просто наслаждаться новой книгой Стивена Фрая.
