степанова страшные истории деревенской ведьмы
Степанова страшные истории деревенской ведьмы
МОНАХ, ПОЧИВШИЙ В РЕКЕ ВОЛХВЫ
Много-много веков назад, накануне свадьбы одного молодого человека, у единственного наследника очень богатой семьи внезапно и без всякой на то причины скончалась невеста, которая славилась удивительной красотой, ангельским характером, кротостью, нежным, чарующим голосом и при всем этом светлым и крепким умом. Руки этой девушки просили очень многие, но ее отец отказывал всем претендентам, так как знал о ее взаимной любви к одному юноше. Возлюбленные были во многом схожи — и редкостной добротой, и чистотой взглядов. И они с детства знали друг друга, а когда в их сердцах зажглась любовь, то они попросили благословения у своих родителей, и те дали на то согласие. И вот накануне свадьбы случилась беда, и невеста оказалась не у алтаря с венцом на главе, а в белоснежных одеждах во гробе.
Видя безутешно рыдающего хозяина, старик сказал: «Вот ты сейчас в отчаянии твердишь, что отдал бы все на свете, чтобы узнать причину смерти любимой, и что тогда только сможет твое сердце найти покой. Если это действительно так, то выслушай меня — я знаю, как можно выяснить истину. Я могу научить и тебя, но только к ней одна единственная дорога — монастырь. Сейчас ты пребываешь в отчаянии, и всего, что я скажу, возможно, не поймешь. Мой господин, ты мой свет, моя ничтожная жизнь! Я вынянчил тебя, ты рос в моих объятиях, ты — как мое дитя. Хоть я и слуга, но по сути я словно твой отец! Не я тебя породил на свет, но я тебя воспитал. И у меня нет никого, кроме тебя. Мне трудно давать тебе совет покинуть этот свет и уйти в монастырь, но разве я могу смотреть, как ты страдаешь? Зная тебя как себя самого, я понимаю, что ты не найдешь покоя, покуда не узнаешь причину смерти, которая отняла у тебя невесту. Так слушай — истина может тебе быть открыта, но для этого тебе необходимо уйти в монастырь.
В монастыре имеется библиотека, в библиотеке хранятся двенадцать трудов волхвов, которые когда-то ради народа, живущего в этом городе, принесли себя в жертву, бросив свою жизнь в реку. Эту реку именно в их честь назвали река Волхвы! Мой дед служил когда-то в монастыре и говорил мне по секрету, будто в древней монастырской библиотеке среди разных книг и рукотворных писаний имеются и те, что держали в руках волхвы. В тех рукописях есть разные замолы, и в том числе на вызов мертвеца! Просто так в ту тайную комнату не войдешь, туда не попасть случайным людям. Но если ты станешь монахом, станешь членом их семьи, то ты сможешь добраться до знаний волхвов, а значит, ты сможешь поднять из гроба невесту. А именно это тебе и нужно. Ты сможешь прочесть запретные книги, вот из них-то ты и узнаешь истинную причину ее кончины». Не дождавшись утренней зари, молодец отправился к отцу. Стоя на коленях и при этом рыдая, он вымолил у отца благословить его уйти в монастырь. Ни мольбы, ни отеческие увещевания сын не хотел даже слышать. Наконец, противясь своему желанию, несчастный отец благословил его на постриг.
Утром в сторону монастыря двинулись обозы, груженные до отказа разными коврами, мехами, золотой и серебряной посудой и прочей дорогой по тем годам утварью. Дал отец настоятелю монастыря и много денег, ничего не пожалел для того, чтобы только сыну в монастырских застенках было не так уж плохо, как иным послушникам и монахам. Богатые дары возымели свое место. Молодому новичку были созданы неплохие условия. Все законы монастыря и уставы имели для него ощутимые послабления. В том числе ему позволялось ходить в потайную комнату — в библиотеку, и конечно же он этим воспользовался. Чтение книг волхвов перевернуло все его мировоззрение. Живя прежде совсем другой жизнью, в великой роскоши и в богатстве, он не мог и подумать, что все, что видел он повсюду, имело и имеет другой цвет, другую ценность, другую истину. Чем больше он читал ветхие листы волхвов, тем больше поражался знаниям и силе их веры.
Впервые он понял, почему из людей всей земли Бог выбрал волхвов, чтобы именно они указали место рождения Сына Божьего, и позволил им находиться рядом во время рождения Христа! Из всех людей мира, из всех народов Бог выбрал их, а это значит, что не было более достойных людей для этих событий. Читая старые листы, монах все больше и больше поражался. Он понимал, что нет цены, которую могли бы дать люди за эти знания. Да и где они, эти люди, живущие и ни о чем не думающие? Их цель — побольше заработать, получше поесть. Монах невольно сравнивал царя Давида с теми волхвами, чьи рукописные листы он читал. И ему открывалась истина: Бог возвеличил Соломона знаниями и позволил ему понимать язык растений и животных, видеть будущее и прошлое, говорить с теми, кто уже оставил этот мир, и еще многое другое, и это все не случайно. Подобные же знания монах нашел и в рукописях волхвов и, наконец познав истину, стал готовиться к желанной встрече с мертвой невестой.
Степанова страшные истории деревенской ведьмы
Мне тридцать лет, я деревенская. Всегда любила свое село, но там совершенно нет ни работы, ни достойных непьющих мужчин, поэтому мне пришлось переехать в большой город. Я скопила немного денег, сняла комнатку в пригороде и быстро нашла работу. Я не лентяйка, не жадина, а такие всегда смогут себя прокормить. Начала ходить по чужим домам и отмывать их. Уставала, конечно, но платили мне очень хорошо — поначалу мне даже в диковинку было, что люди готовы отдавать такие деньжищи за обычную уборку. Номер моего телефона передавался из уст в уста. И вот однажды мне позвонила дама, которая предложила за уборку в три раза больше денег, чем я привыкла получать. Конечно, я с радостью согласилась, не почуяв подвоха. Мало ли в Москве чудаков. Прибыв домой к этой женщине, я очень удивилась. В ее квартире была безупречная чистота. Нечего там было убирать. Ни пылинки, вся сантехника блестит, с кухонного пола есть можно.
Встретила меня сама хозяйка, которая оказалась приятной дамой лет шестидесяти, с дорогой стрижкой на густых седых волосах и глазами, не растерявшими блеска и энтузиазма. — Понимаю, душенька, вы удивлены, — ласково улыбнулась мне она. — Можете считать меня сумасшедшей. Только вот я люблю, что в моей квартире было как в хирургической операционной. Ни одного микроба. Иначе мне неуютно. Женщина выдала мне тряпки, моющие средства и сказала, что сама пойдет пока на маникюр. Особенное внимание она просила уделить полке со статуэтками — самым тщательным образом протереть каждую. Я взялась за работу. Это была работа вхолостую — ну и что, зато меня ожидал приличный гонорар. Квартира моей новой хозяйки походила на пряничный домик. Розовые стены, на них — коллекция фарфоровых тарелочек. Антикварная мебель с резными ножками, атласные покрывала, белые ковры, тончайшей работы посуда. Все такое приторно-кукольное — даже странно, что живой человек может чувствовать себя уютно в такой обстановке.
Но главный сюрприз ждал меня, когда я добралась до той самой полочки со статуэтками, которой хозяйка просила уделить особенное внимание. Предметы, которые я должна была протереть от пыли (стоит ли упоминать о том, что они и так были чистыми?), выглядели странно и мрачно. Бронзовые скульптурки в виде отрубленной головы с прикрытыми глазами и вываленным безвольным языком, образы каких-то бесов и чертей, диковинные чудовища с рогами, пятачками и пышными лисьими хвостами.
Я протерла несуществующую пыль с каждой фигурки и заметила, что у меня страшно болит голова. Да и силы как-то резко кончились, хотя не особенно напрягалась. «Грипп, что ли?» — мелькнула мысль. Хозяйка квартиры заплатила мне честно, даже немного накинула сверху. — Ну что, душенька, в следующий четверг я вас снова жду? — Да у вас же чисто совсем, — не выдержала я: что-то внутри меня не хотело возвращаться в эту квартиру. — Если вам мало денег, так и скажите, — засуетилась дама, — я еще тысячу рублей накину. Конечно, я не могла отказаться от такого щедрого предложения. И вот начала я ходить к этой странной женщине каждый четверг.
Благодаря ее деньгам мне удалось и послать существенную помощь родным в деревню, и переехать из затхлой комнатушки в чистенькую теплую однушку, и купить себе какие-то наряды, духи. Правда, вот я заметила, что с каждым днем чувствую себя все хуже и хуже. К вечеру еле ноги волочу. А ведь я никогда на здоровье не жаловалась — у нас в деревне почти все бабы кровь с молоком. А вот хозяйка той квартиры, наоборот, вся расцвела и как будто жизненными силами налилась. В нашу первую встречу я решила, что ей около шестидесяти лет, а теперь, мне казалось, ну максимум сорок. Кожа такая гладкая, ресницы густющие, белые сахарные зубы, да и волосы больше не были седыми — она покрасила их в благородный медовый цвет. У меня начался кариес. Волосы выпадать стали. Кожа на руках как-то высохла. На висках я нашла седину.
Я решила, надо что-то с этим делать, и отправилась в отпуск в свою родную деревню. Когда я появилась на пороге дома, мама даже не сразу узнала меня. И соседи за спиной начали шушукаться. Прошло дня три, я выспалась, немного отъелась, и тогда мама решила подойти ко мне с деликатным разговором. — Доченька, я считаю, что на тебя навели какое-то воздействие. Вспоминай, кому ты дорогу перешла в Москве своей. Посмотри на себя — тебе всего тридцать лет, а выглядишь как наша бабушка. — Да уж. А чувствую себя хуже, чем наша бабушка, — угрюмо согласилась я. Я позволила маме отвезти меня к деревенской знахарке. Та походила вокруг меня с отчаянно потрескивающей свечкой и сразу сказала — кто-то молодость мою пьет. — Ищи в своем окружении женщину, которая в последние месяцы словно расцвела и помолодела.
Эта женщина наверняка давала тебе подержать какие-то предметы. И тем самым построила канал, по которому твоя красота и молодость утекают к ней. Если эту порчу не снять, за полгода одряхлеешь, а потом и вовсе помрешь. — Как же я могу снять такую порчу? — перепугалась я. Конечно, перед моими глазами сразу встал образ хозяйки той квартиры. Она действительно каждый раз давала мне подержать определенные предметы — лично отслеживала, чтобы я хорошо протирала пыль с тех страшных статуэток. — Этого я тебе не скажу, — вздохнула знахарка. — Я только увидеть беду могу, но не отвести. Ищи своего мастера.
Степанова страшные истории деревенской ведьмы
«Расчешись хотя бы сейчас, нотариус придет, а ты как лахудра!» — племянница зло сверкнула глазами и вышла из комнаты, в которой на постели осталась Мария. Всякий раз, когда она на нее кричала, ей было не столь обидно, сколь досадно, что она, Мария, не может осадить ее за хамский тон, за злое выражение лица, с которым она почти всегда разговаривала с ней. Детей у Марии не было, муж умер, и теперь она вся была во власти дочери своей сестры, которая умерла полгода назад. Когда Марии исполнилось восемьдесят лет, она в одночасье потеряла силы. Легла вроде здоровой, а проснулась уже без сил. В больницу ее не взяли, и, поскольку она не могла обходиться без помощи, ей пришлось позвонить Катерине, дочери покойной сестры. Та приехала и, не спросив, ела ли она и как ее здоровье, стала похозяйски лазить в шкафах.
Всю свою жизнь Мария была строгого нрава, не то что бы сухарем и занудой, а просто она во всем любила порядок. Должности ее всегда были мужские: бригадир, мастер, прораб, а потом начальник стройки. Работала она в основном среди мужиков и всех всегда умела держать в кулаке. Не было в ее подчинении пьяниц и лодырей. Даже муж ей во всем подчинялся — как она хотела, так всегда все и было. Работала Мария как лошадь, выполняя и перевыполняя пятилетки, никогда не думая о себе. Когда она скинула ребенка, врач сказал, что матерью ей никогда не быть. Выйдя на пенсию, она поняла, что никому не нужна, о ней забыли и сослуживцы, и страна, которой она служила верой и правдой. В тот день, когда она уходила на пенсию, муж неожиданно преподнес ей подарок — колечко золотое с красным глазком.
Мария была тронута не подарком, на который муж потихоньку откладывал карманные деньги, а то, как он подарил ей это кольцо. В этот момент глаза мужа были опять ярко-синие, как когда-то в молодости, и он почти шепотом произнес: «Никого в целом мире нет лучше тебя!» От этих воспоминаний защипало в носу, а из глаз брызнули слезы, но додумать эту мысль она не успела — в комнату вновь влетела племянница. За ней вошел седоватый представительный мужчина, которого тут же посадили за стол, и Мария поняла, что это пришел нотариус, для того чтобы она отписала свою квартиру и все, что имеет, дочери своей сестры. С трудом поднявшись и опираясь на палку, Мария приблизилась к столу, и ей тут же пододвинули листы с гербами.
Лицо племянницы ярко пылало румянцем, видимо, от волнения: что ни говори, а теперь она будет хозяйкой большой московской квартиры, дачи, денег на книжке и чешского гарнитура, который Мария когда-то приобрела по случаю награждения ее самим Хрущевым орденом за труд. «Вот здесь распишитесь», — попросил Марию нотариус, а она, не слыша его, неотрывно смотрела на руку своей племянницы — на ее пальце горело красным огоньком кольцо Марии, подаренное мужем.
Комната закружилась, стало невыносимо зябко, будто старая кровь разучилась бежать по своим руслам, остановилась и похолодела. Пытаясь удержаться рукой за столешницу, Мария так и не отвела взгляда от кольца, которое, судя по всему, ей уже больше не принадлежало, так же как и все то, что у нее до этой минуты было. Нотариус пытался надеть пальто и шляпу, но Катерина тянула из его рук вещи, предлагая то одну, то другую еще более крупную сумму за то, чтобы «это» дело было все же доведено до конца.
Наконец сумма оказалась привлекательной, и нотариус снова уселся на свой стул. На столе появились документы и давнишние письма, написанные рукой Марии, чтобы можно было правильнее подделать подпись на заранее составленном завещании. Дело двигалось споро, и никто не смотрел вниз, на пол, где неподвижно лежало холодеющее тело Марии.