сталин и церковь история отношений
От гонений к терпимости. Как Сталин помирился со священниками
4 сентября 1943 года состоялась встреча Иосифа Сталина и иерархов православной церкви. Эта встреча стала по-настоящему переломной в истории взаимоотношений церкви и советской власти. После неё иерархам было позволено избрать нового патриарха. Фактически с этого момента церковь была легализована, а гонения на неё прекратились. Что именно заставило Сталина так резко изменить политику в отношении церкви?
Коллаж © L!FE Фото: © РИА Новости/Антон Денисов
Политика большевиков в религиозном вопросе была достаточно изменчивой. Как и в остальных сферах, в религиозной большевики тоже вынуждены были постоянно лавировать и приспосабливаться. Хотя ортодоксальная марксистская идеология требовала считать любую религию опиумом, отравляющим пролетариев и отвлекающим их от революционной борьбы, объявить войну всем конфессиям сразу было нельзя.
Красноармейцы переоборудуют церковь под клуб в Петрограде. 1918 г. Фото: © РИА Новости
Вместе с тем нетрадиционные для России христианские течения пользовались определённой поддержкой и льготами от большевиков. Например, их адептам разрешалось не служить в армии по религиозным соображениям. Большевики активно пытались использовать их для популяризации коммун, выделяя им землю.
Разумеется, это происходило не из-за особой любви большевиков к их вере, а из-за стремления расколоть и ослабить доминирующую православную церковь. Как только какое-то нетрадиционное течение вдруг набирало силу и становилось популярным, партия сразу же принимала меры и урезала льготы. Так было, например, с баптистами, которые, пользуясь льготами и послаблениями, развили очень бурную миссионерскую деятельность, что вызвало недовольство партии.
Религиозные вопросы курировал специальный отдел ОГПУ во главе с Тучковым. Его усилиями было вдохновлено несколько расколов внутри церкви, из которых самым заметным стал обновленческий. Власти оказывали покровительство обновленцам, которые обособились от патриархата и выступали за реформирование церкви и безусловную лояльность советской власти.
В 1923 году началось некоторое смягчение антирелигиозной политики. Во многом оно было связано с борьбой за власть, развернувшейся в рядах партийной элиты после болезни и смерти Ленина. Всем было просто не до религии.
Верующие получили возможность создавать свои религиозные общины. Тем не менее церковь была полностью отделена от государства, священнослужители лишались избирательных прав. Однако закрытие церквей было ещё относительно редким явлением, большевики предпочитали временно помириться с верующими и не провоцировать вооружённых выступлений. Формально в стране существовала свобода религии, но на деле в официальной пропаганде на 100% доминировало антирелигиозное направление.
Сталинская политика
В постсоветское время стала популярной точка зрения, что в 20-е годы большевики боролись с религией по почину отдельных партийных деятелей, но всё это были левые перегибы, которые были устранены при Сталине. На самом деле ситуация стала только хуже. Как раз в конце 20-х предпринимается первое полномасштабное наступление на религию в СССР по всем фронтам.
Начинавшиеся в СССР процессы индустриализации и коллективизации, а также отмена новой экономической политики, позволившей восстановить разорённую экономику, неминуемо вели к резкому снижению уровня жизни населения. В связи с этим ожидались массовые выступления недовольных коллективизацией крестьян. А церковь по умолчанию считалась оплотом контрреволюции, и существовали опасения, что на местах священнослужители будут оказывать поддержку крестьянам, не желавшим идти в колхозы, и агитировать против советской власти.
Поэтому одновременно с коллективизацией и наступлением на частную собственность в селе началась и атака на религиозные учреждения. На этот раз, в отличие от времён Гражданской войны, враждебными считались вообще все культы.
Если в ленинские времена, при громкой антирелигиозной пропаганде, некоторые религиозные праздники всё ещё оставались государственными и имели статус нерабочих дней, то теперь все они были отменены. Начались гонения на Рождество как растлевающий христианским началом праздник.
«Союз безбожников» переименовывается в «Союз воинствующих безбожников», а его деятельность активизируется. Штат безбожников расширяется, появляются профессиональные агитаторы, разъезжающие по стране. На каждом предприятии создаются ячейки организации, в которые заманивают различными льготами и бонусами материального характера.
Фото: © РИА Новости/Павел Лисицын
Одно за другим выходят несколько постановлений и распоряжений, значительно ограничивающих деятельность религиозных организаций. В 1929 году выходит постановление СНК, запрещающее вести религиозным организациям какую-либо деятельность, за исключением отправления культа.
В том же году специальным постановлением Комиссии по вопросам культов был запрещён колокольный звон. А в следующем году было решено направить колокола на переплавку. В том же 1930 году были облегчены правила закрытия церквей. Если ранее крупные церкви могли закрываться только по согласованию с Комиссией по вопросам культов при ВЦИК, то теперь достаточно было решения местных исполкомов. Началось массовое уничтожение и закрытие культовых мест, чего не происходило в 20-е годы.
В годы большого террора священнослужители, наряду с бывшими белогвардейцами, троцкистами и бывшими членами любых политических партий (кроме ВКП(б)), оказались главными мишенями. Местоблюститель патриаршего престола Пётр (Полянский), в отличие от митрополита Сергия, отказавшийся от сотрудничества с властью, с 1926 года не вылезал из ссылок, а затем и тюрем. В 1937 году он был расстрелян. Репрессии коснулись значительной части духовенства. Когда в 1943 году Сталин встретился с уцелевшими иерархами церкви, они попросили освободить 26 арестованных архиереев. Однако просьбу было невозможно выполнить, поскольку к тому моменту не был расстрелян лишь один из них.
Новый поворот
4 сентября 1943 года Сталин вызвал к себе полковника НКГБ Георгия Карпова, бывшего семинариста, после революции ушедшего в ЧК. Советский лидер потребовал от чекиста характеристики на уцелевших митрополитов, данные об их связях с заграницей, финансовом положении, а также попросил дать основную информацию на православных патриархов других церквей.
Карпов считался одним из специалистов госбезопасности по церкви, и Сталин решил посоветоваться с ним по вопросу создания специального органа для связи с церковным руководством. Карпов от такого вопроса растерялся, но Сталин сам сформулировал предложение. Его идеей было создание специального Совета по делам Православной церкви. Орган создавался при Совете народных комиссаров для коммуникации между церковным и партийным руководством. Самостоятельных решений совет не имел права принимать, только исполнять распоряжения правительства. После этого Сталин ещё раз посоветовался с Берией и Маленковым и распорядился привезти группу митрополитов.
Сталин принял церковных иерархов и проговорил с ними почти два часа. Он предложил им рассказать о насущных потребностях и проблемах церкви. Митрополиты попросили разрешить избрать патриарха, открыть богословские курсы при епархиях, разрешить издание религиозного журнала и освободить репрессированных архиереев. В свою очередь Сталин предложил отдать будущему патриарху особняк немецкого посла и предоставить ему государственное содержание, а также автомобиль.
Также был решён вопрос о титуловании патриарха. Последний на тот момент патриарх Тихон звался Патриархом Московским и всея России. Но такой страны больше не было, был СССР. Поэтому решено было переименовать его в Патриарха Московского и всея Руси. Это было своеобразной отсылкой к древности.
Митрополиты считали, что архиерейский Собор можно будет собрать только через месяц, но Сталин потребовал проявить «большевистские темпы» и пообещал выделить самолёты для экстренной доставки архиереев на Собор. В результате уже 8 сентября, всего через 4 дня после встречи, состоялись выборы нового патриарха, которым стал Сергий.
Что случилось
Но что заставило Сталина так резко и кардинально изменить свою политику в отношении церкви? Только лишь стремление сыграть на патриотических чувствах? Но в таком случае, что мешало ему сделать это раньше, в критические моменты войны, а не тогда, когда коренной перелом уже был достигнут?
Может, он решил вознаградить церковь за патриотическую деятельность? Но часть священнослужителей, оставшаяся на оккупированных территориях, служила в местных церквях, открытых немцами. И немцы весьма активно использовали это «религиозное возрождение» в своей пропаганде. Может, советский вождь хотел этим решением выбить пропагандистский козырь из рук врага?
Отчасти все эти факторы сыграли свою роль. Но не стоит забывать и ещё одно обстоятельство — гонения на религию очень затрудняли отношения с западными союзниками по антигитлеровской коалиции.
С англичанами было проще, поскольку они воевали с немцами с 1939 года и их особо не надо было убеждать. А вот с Америкой было другое дело. Христианство тогда ещё играло весомую роль в западном мире, даже Гитлер позиционировал своё нападение на СССР как «крестовый поход». А в США религия вообще была важнейшей частью местной культуры. Поэтому весьма значительная часть американского общества была против какой-либо поддержки и помощи СССР, пока он не изменит своё отношение к религии.
Президенту Рузвельту, стремившемуся распространить ленд-лиз и на СССР, а не только на Британию, пришлось преодолевать сопротивление значительной части общества, настроенной бескомпромиссно. Проведённые накануне Первой московской конференции (на которой было заключено соглашение о распространении американских поставок и на СССР) социологические опросы в американских религиозных общинах показали, что подавляющее большинство священнослужителей протестантской и католической конфессий выступают против какой-либо помощи коммунистам-богоборцам. Почти 70 конгрессменов также не поддержали идею помощи СССР.
Фото: © wikipedia.org
Рузвельт преодолел сопротивление оппозиции, однако по-прежнему находился под давлением консервативных кругов.
Поэтому американский президент вынужден был начать постепенное давление на советских союзников, которые отбивались от всех нападок, уверяя через официальных лиц, что в СССР полная религиозная свобода и никаких гонений никогда не было. Осенью 1941 года Рузвельт через советского посла Уманского намекнул Сталину, что общественность США очень хорошо приняла бы наглядные доказательства того, что в СССР нет гонений на религию. Одновременно американский посол в Москве Гопкинс сообщил Сталину, что американские верующие очень обеспокоены положением религии в СССР и хорошо было бы, если бы советский лидер предпринял какие-то шаги в сторону улучшения положения церкви.
Единственным шагом в этом направлении стало разрешение одному из православных иерархов побеседовать с американскими журналистами накануне Рождества. Однако архиепископ Андрей отвечал заученными односложными фразами, и его интервью не произвело никакого впечатления.
В январе 1942 года СССР подписал т.н. Декларацию 26 государств. Примкнувшие к ней страны обещали не заключать с немцами сепаратного мира и бороться с нацистами до конца ради «защиты жизни, свободы, независимости и религиозной свободы». Теперь Советский Союз взял на себя определённые обязательства и надо было им соответствовать.
Пасха
Первым заметным шагом на пути изменения религиозной политики стало празднование Пасхи в апреле 1942 года. Советская столица всё ещё находилась на военном положении. Но утром 4 апреля произошло нечто невероятное. Советское радио сообщило, что на одну пасхальную ночь комендантский час отменяется. Это значило, что все желающие могли отправиться на богослужение.
В немногочисленных московских храмах было настоящее столпотворение. Ещё более удивительным для прихожан стал визит в Богоявленский собор (после уничтожения храма Христа Спасителя он считался главным в столице) делегации британских офицеров из союзнической миссии.
Разумеется, Сталин рассчитывал на серьёзный пропагандистский эффект этого решения. Конечно, английские офицеры были осведомлены о реальном положении дел и понимали, что в первую очередь это демонстративный пропагандистский шаг. Тем не менее и это было воспринято весьма благосклонно — и западные союзники стали ждать новых шагов.
Осенью 1942 года дипломатов стран — участниц Антигитлеровской коалиции посетил будущий глава церковной дипломатии митрополит Николай (Ярушевич), который подарил им изданную на английском языке книгу о положении религии в СССР. Предисловие к ней написал митрополит Сергий, книга уверяла, что никаких гонений в советской стране нет и быть не может.
Англиканская делегация
Переговоры о приезде английских иерархов длились до весны следующего года. В мае 1943 года в Москву приезжает спецпредставитель Рузвельта Джозеф Дэвис, с которым советский лидер имел очень хорошие отношения (позднее Дэвис станет единственным западным дипломатом, удостоенным ордена Ленина «за укрепление дружественных советско-американских отношений»). Он встречается со Сталиным и горячо уверяет его, что единственные барьеры на пути к полному взаимопониманию между Москвой и Вашингтоном — это существование Коминтерна и отсутствие религиозной свободы. Сталин неожиданно легко идёт на уступки по первому вопросу и буквально через день после встречи с американцем объявляет о роспуске Коминтерна.
Джозеф Дэвис
Однако с религиозными реформами возникла труднообъяснимая заминка. Не совсем понятно, почему Сталин решил отложить её на последний момент и потом впопыхах высылать за архиереями самолёты в разные концы страны, чтобы успеть провести выборы патриарха до визита англичан. Уже весной стало известно, что делегация англичан прибудет в середине сентября. При этом на фронте возникла оперативная пауза и никаких серьёзных операций в мае — июне 1943 года не было (заминку в июле и августе можно объяснить операцией на Курской дуге). Вероятно, решение об изменении религиозной политики далось Сталину не сразу и он консультировался по этому вопросу с ближайшим окружением и взвешивал все «за» и «против».
Только в начале сентября Сталин вернулся к религиозным вопросам. В кратчайшие сроки был созван архиерейский собор, который избрал нового патриарха. К тому моменту как англиканская делегация добралась до СССР, там многое изменилось.
Фото: © wikipedia.org
Ещё одним немаловажным фактором послужила встреча в Тегеране в ноябре 1943 года. Она должна была стать первой личной встречей лидеров антигитлеровской коалиции. Сталин прекрасно понимал, что Рузвельт обязательно поднимет вопрос о религии, и действовал на опережение, заранее лишая союзников любых козырей в переговорах.
Церковь действительно получила некоторые послабления и легализовалась. Обновленцев, которых ранее поддерживала власть, силой вынудили вернуться в патриархат. Впрочем, несмотря на послабления, церковь всё ещё находилась под жёстким контролем Совета по делам Русской православной церкви. В каждой области существовал уполномоченный этого совета, который зорко контролировал религиозную деятельность в подотчётном ему районе и имел право запретить служение любого священника.
После войны церковь также стала играть большую роль во внешней политике СССР. Одной из главных её обязанностей стала «борьба за мир».
Конечно, определённое влияние на изменение советской религиозной политики оказали обстоятельства войны и давление западных союзников. Но ключевым фактором, скорее всего, стал прагматизм Сталина. Даже после нескольких лет беспрецедентного накала антирелигиозной пропаганды и политики во время переписи населения в 1937 году более половины граждан СССР назвали себя верующими. Вероятно, Сталин решил, что, если явление невозможно победить, его нужно возглавить. Прагматичный и даже циничный советский лидер посчитал, что можно закрыть глаза на существование в советском обществе религии в обмен на безусловную лояльность и подконтрольность возрождённой церкви, которой предстояло стать дополнительным инструментом советской дипломатии после войны.
Православная амнистия, или как Сталин возродил Церковь
Почему 4 сентября 1943 года Иосиф Сталин кардинальным образом изменил политику взаимоотношений советской власти с Русской православной церковью?
Для Русской православной церкви ХХ век стал временем тяжелейших испытаний, основная часть которых пришлась на семидесятилетний советский период. В расколотой политическими противоречиями стране одна из главных ее опор — церковь — тоже пережила и раскол, и сильнейшее давление со стороны официальной власти, и постепенную потерю поддержки в обществе, но все-таки сумела сохранить себя как общественный институт. И в этом существенную роль сыграли события, развернувшиеся в годы Великой Отечественной войны. Поздним вечером 4 сентября 1943 года в Кремле состоялась встреча Иосифа Сталина с тремя иерархами Русской православной церкви, с которой и началась первая религиозная «оттепель» в Советском Союзе.
Первый после восстановления патриаршества Святейший Патриарх Московский и всея России Тихон (Беллавин) и будущий первый Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский), 1918 год
Время воинствующих безбожников
После Октябрьской революции и объявленного большевиками курса на построение атеистического общества Русская православная церковь хоть и не была поставлена вне закона, но была лишена всякой защиты и поддержки. Стремление действующего патриарха Тихона остаться вне политической борьбы и его призывы к прекращению братоубийственной войны советское правительство расценило как отказ от сотрудничества. К тому же вскоре развернулась кампания по изъятию церковных ценностей, которые шли на закупку продовольствия для голодающих, — и это окончательно разрушило все надежды на достижение хоть какого-то согласия между официальной властью и Русской православной церковью.
Атеистические устремления большевиков, конечной целью которых было уничтожение церкви как социального института, принимали в послереволюционные годы самые странные формы. С одной стороны, не прекращалось административное и финансовое давление на РПЦ; например, священники и другие «служители религиозных культов» были приравнены к кустарям и «лицам, занимающимся свободными профессиями», и платили подоходный налог размером до 81%. С другой стороны, в полной мере использовался принцип «разделяй и властвуй»: советское правительство официально признало «обновленцев», или Православную церковь в СССР, которые выступали против православного патриарха Тихона и собственно Русской православной церкви. С третьей же стороны, существовал «Союз воинствующих безбожников», который вел агрессивную пропаганду атеизма, и другие структуры, пользовавшиеся поддержкой на государственном уровне и проводившие официальную атеистическую политику советского правительства.
Меморандум о встрече Сталина с иерархами Русской православной церкви, опубликованный в газете «Известия» 5 сентября 1943 года
В результате всех этих усилий советской власти к концу 1930-х годов Русская православная церковь была фактически поставлена на грань уничтожения. От нее удалось оторвать существенную часть прихожан, для которых открытая демонстрация своей веры стала опасной. Существенная часть иерархов и священников была арестована и осуждена под разными предлогами, а немалая часть храмов — закрыта или изъята в пользу государства. К 1941 году на территории СССР действовали порядка 3800 православных приходов всех ориентаций, из которых подавляющая часть — более 3300 — находилась на территориях, только что присоединенных к Советскому Союзу. К октябрю 1941 года в СССР осталось всего семеро официально действующих архиепископов; к тому же с 1925 года православная церковь в России не имела возможности избрать своего патриарха — был только местоблюститель, митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский). Именно ему выпало стать первым после патриарха Тихона новым Патриархом Московским и всея Руси — после встречи в Кремле в ночь с 4-го на 5 сентября 1943 года.
«Большевистский напор» и дела церковные
Многие детали того ночного разговора известны сегодня благодаря записке полковника НКГБ Георгия Карпова, который занимался подготовкой встречи церковных иерархов со Сталиным и реализацией многих договоренностей, которые были достигнуты на ней. В частности, именно полковник Карпов еще 30 августа привез патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия из Ульяновска, где он находился в эвакуации, в Москву и поселил в Митрополичьем доме возле патриаршего Богоявленского собора неподалеку от станции метро «Бауманская». Вскоре к митрополиту Сергию присоединился митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Симанский), а третий участник встречи — митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич) — жил в столице с октября 1941 года, фактически выполняя роль полномочного представителя патриаршего местоблюстителя.
Капитан госбезопасности (это специальное звание соответствовало армейскому званию полковника) Георгий Карпов, конец 1930-х годов.
Окончательный вопрос о том, в какой момент представители и фактические высшие на тот момент иерархи Русской православной церкви придут на встречу в Кремль, был решен за несколько часов до разговора. Как отмечал в своей записке полковник Карпов, днем в субботу, 4 сентября 1943 года, его вызвали к Сталину, и тот распорядился позвонить митрополиту Сергию, пригласить его и двух его сподвижников на встречу. Дату ее тоже можно было выбирать: или ближайший поздний вечер, или любой последующий день в течение недели. Иерархи, которые наверняка уже были подготовлены к предстоящей встрече и обсудили между собой все возможные приобретения и потери, которые она сулила, не стали тянуть и согласились приехать в Кремль поздним вечером 4 сентября.
Два часа без пяти минут, которые занял разговор митрополитов со Сталиным, стали поворотными в истории Русской православной церкви ХХ века. За это кратчайшее время она сумела вернуть себе право на подготовку новых священников и издание собственного журнала Московской патриархии, право на открытие новых храмов и восстановление старых, добиться амнистии для осужденных священников и предложения (а по сути — распоряжения) как можно быстрее провести архиерейский Собор и избрать нового патриарха. Решение по последнему пункту, согласно записке Георгия Карпова, принималось так: «Митрополит Сергий ответил, что архиерейский Собор можно будет собрать через месяц, и тогда товарищ Сталин, улыбнувшись, сказал: «А нельзя ли проявить большевистские темпы?» Обратившись ко мне, спросил мое мнение, я высказался, что если мы поможем митрополиту Сергию соответствующим транспортом для быстрейшей доставки епископата в Москву (самолетами), то Собор мог бы быть собран и через 3–4 дня. После короткого обмена мнениями договорились, что архиерейский Собор соберется в Москве 8 сентября».
Члены Священного Синода, избранные на Архиерейском Соборе 8 сентября 1943 года. Снизу: митрополит Алексий (Симанский), митрополит Сергий (Страгородский), митрополит Николай (Ярушевич). Сверху: Алексий (Палицын), Архиепископ Сергий (Гришин), Архиепископ Иоанн (Соколов), протоиерей Николай Колчицкий
Вера или польза?
Настояв на проявлении «большевистских темпов» в деле избрания нового патриарха, правительство СССР проявило такие же темпы в трансформации своих взаимоотношений с Русской православной церковью. 8 сентября, как и было решено, в Москве собрался архиерейский Собор, на котором новым Патриархом Московским и всея Руси (титул, кстати, тоже был обсужден и утвержден на ночной встрече в Кремле) был избран митрополит Московский и Коломенский Сергий. 12 сентября в Москве состоялась интронизация нового патриарха, и в тот же день было восстановлено издание «Журнала Московской Патриархии». А еще через месяц правительство приняло решение о ликвидации церковных структур обновленцев, что фактически стало признанием Русской православной церкви как единственного религиозного объединения, с которым соглашалось сотрудничать государство. Это подтверждало и название новой госструктуры, которой это вменялось в обязанность: при Совнаркоме был создан Совет по делам Русской православной церкви, первым руководителем которого стал полковник НКГБ Георгий Карпов.
Историки церкви и исследователи советской истории до сих пор спорят о том, что стало причиной столь кардинальной смены отношения советской власти к Русской православной церкви. Вне всякого сомнения, церковь после начала Великой Отечественной войны проявила себя как сила, способная консолидировать общество и подвигнуть его на жертвенность в деле борьбы с фашизмом, — но одного этого было бы недостаточно. Считается, что аргументом в пользу изменения отношений государства с церковью могло стать и внешнеполитическое давление: накануне Тегеранской конференции Сталину требовалось сделать все, чтобы заручиться поддержкой союзников и иметь возможность выдвинуть им свои требования, а на Западе почти впрямую увязывали помощь СССР с решением вопроса о свободе совести в Советском Союзе. Возможно, сыграло роль и то обстоятельство, что во время оккупации на захваченной территории было открыто множество православных приходов, которые теперь, когда началось освобождение этих земель, невозможно было просто взять и снова закрыть, но при этом необходимо было легализовать их и удержать под контролем.
Участники Архиерейского Собора 8 сентября 1943 года митрополиты Алексий (Симанский), Сергий (Страгородский) и Николай (Ярушевич) в окружении архиереев Русской православной церкви
Скорее всего, при принятии решения о восстановлении более-менее нормальных отношений между государством и церковью сыграли роль все эти факторы (верующие, кроме того, полагают вероятным еще и вмешательство высших сил, которые, по их мнению, вполне могли вдохновить руководство СССР на такой шаг). Но вне зависимости от того, чем руководствовался Сталин во время встречи с церковными иерархами, она круто изменила всю дальнейшую судьбу Русской православной церкви.
Лучше, но не легче
Изменить — изменила, однако о развороте государственной церковной политики на 180 градусов не шло и речи. «Церковная оттепель» продлилась недолго: если на 1 января 1948 года в СССР насчитывалось 14 329 церквей и молитвенных домов, то через четыре года их стало почти на тысячу меньше, а к середине 1960-х, после печально знаменитого всплеска атеистической пропаганды времен Никиты Хрущева, число православных приходов в Советском Союзе сократилось вдвое.
Интронизация Патриарха Московского и всея Руси Сергия в Патриаршем Богоявленском соборе в Москве, 12 сентября 1943 года
И все-таки для большинства верующих в СССР события начала осени 1943 года стали символом прекращения гонений на церковь и начала возвращения России в лоно православия. Правда, потребовалось еще почти полвека, чтобы этот процесс пошел полным ходом, а порой и с перегибами, которые были ничуть не лучше атеистических перегибов середины 1920-х. Но точкой отсчета для возвращения Русской православной церкви ее значимой роли в российской истории стало 4 сентября 1943 года — накануне отдания праздника рождества Пресвятой Богородицы.