соотношение философии истории и истории философии

Соотношение истории и философии. Является ли история наукой.

«История и философия – родные сестры», сказал Цицерон (106-43 гг. до н.э.) Он называл Геродота «отцом истории». Как греческая поэзия начинается с Гомера, так и историография начинается с Геродота. Но исходя из современного понимания истории, ее основателем, как и основателем исторической критики, был Фукидид (460-400 гг. д.н.э.). Он говорил, что история – это философия с примерами, ее цель – отыскание истины. Гегель (1770-1831 гг.) говорил, что «история учит лишь тому, что она никогда ничему не учила народы». Французский философ и математик, представитель классического рационализма, один из родоначальников новой философии и новой науки Рене Декарт (1596-1650 гг.) предлагал пересмотреть всю прошлую традицию с точки зрения важности философии, его учение, по латинской транслитерации его имени, называется «картезианством». Он говорил: «философия, поскольку она распространяется на все, доступное для человеческого познания, одна только отличает нас от дикарей, и тем варвары и тем более гражданственные народы…. дополнить»

Представление об историческом познании вводится Кантом (1724-1804 гг.), вводит он его через возможность рассмотрения знания с объективной стороны: «если я, отвлекаясь от всего содержания знания, рассматриваемого объективно, то субъективно всякое знание есть или историческое, или рациональное. В конце XVIII в. задачу истории сформулировал Фридрих Шиллер, для него вся история – достижение философского ума, стремящееся к усовершенствованию, ибо он всегда любит истину больше, чем свою систему. «Она дает людям предметы для изучения, важные разъяснения и примеры для подражания».

Философам редко удаётся представить даже историю философии как единый процесс и показать реальные связи различных школ. Один из важнейших элементов, позволяющий видеть философию и историю в их взаимосвязи – нравственно-эстетическая сфера, она объединяет историю, философию и искусство. Вывод: философия и история находятся в неразрывном единстве.

Презентисты утверждают, что история все время переписывается с позиций настоящего и никакого объективного представления о прошлом не дает. Р. Коллингвуд в своей книге-автобиографии «Идея истории» пишет об этом.

Есть еще один подход, предлагающий рассматривать историю через призму деятельности и ее результатов, в таком виде история предстает как живая деятельность, позволяющая установить связь между прошлым, будущим и настоящим.

Источник

8. Предмет и метод истории философии. Соотношение философии и истории философии. Соотношение истории философии с историей других областей знаний.

При определении предмета истории философии возможны 2 подхода:

1-ый сводит философию к истории философских систем, т.е. к рассмотрению многообразия философских имен, школ, учений в хронологическом порядке.

Методы истории философии таковы:

Наивный описательный метод, по которому просто с исторической точностью излагается то, чему учили отдельные философы. А как скоро такой реферат предъявляет претензию на научное достоинство, он нуждается в критике исторических преданий, которая, как всякая историческая критика, должна основываться на генетических изысканиях.

Генетический метод объяснения, который в этом отношении заключает в себе три возможных случая:

психологическое объяснение, которое изображает личности и индивидуальные судьбы философов, как фактические причины или поводы их взглядов;

прагматический прием, который ищет объяснения учению каждого философа из противоречий и неразрешенных задач его непосредственных предшественников;

культурно-историческая точка зрения, которая видит в философских системах прогрессирующий процесс совокупного духовного развития человечества.

Умозрительный метод критики, который, исходя из предвзятой системы, пытается охарактеризовать различные фазы философского развития тем вкладом, который оно внесло в эту систему.

Отличие философии от истории других наук:

9. Многообразие философских учений, взаимопротиворечивость и взаимоопровергаемость. Мировая философская мысль и национальные философии.

С момента своего зарождения философия‚ обнаруживает склонность к разделению на несоединимые точки зрения, к появлению различных философских учений и школ, вырастающих друг из друга и тотчас вступающих между собой в словесную перепалку и борьбу.

Сократ честно признавался, что не понимает ионийских натурфилософов, и создал антропологию и этику. Сократические школы (киники, киренаики, метрики) только и делали, что препирались друг с другом. Софисты выступили с критикой традиционных ценностей жизни, провозгласив человека мерой всех вещей. Платон обрушился на софистов и взял под защиту объективность в форме идеи. Его ученик Аристотель раскритиковал платоновское учение об идеях. Перипатетики (ученики и последователи Аристотеля) спорили со стопками. Стоики критиковали эпикурейцев. Скептики выступили и опровергли всех.

Истина одна, а философских учений множество и каждое из них доказывает, что оно-то и есть единственное истинное учение.

Почему же существует такое множество философских учений и почему при всей взаимопротиворечивости и взаимоопротвергаемости все эти учения остаются на правах истинных?

Как бы различны ни были философские учения, они все же имеют то общее между собой, что все они являются философскими учениями (если, конечно, они действительно относятся к философии). Причем множественность философских систем не только не наносит ущерба самой философии, но, наоборот, является ее необходимым моментом, существенной чертой. Ибо идея философии в своем конкретном, а не абстрактном развитии есть раскрытие различий, которые должны получить историческое осуществление.

Соотношение мировой философской мысли и национальной философии

По своему духу философия межнациональна, общечеловечна, ибо она вырастает на почве предельно общих вопросов разума, присущих человеку как таковому. По этой причине национальный момент философии остается в тени. Однако в той или иной степени он присутствует в любой философии.

Всякая философия национальна уже по языку ее произведений. Попытки привить философии единый язык (как это было, например, в период схоластики, когда философы разных национальностей писали на латыни) не увенчались успехом, ибо живой дух философии требует не мертвого, а живого языка.

Национальный момент привносится личностью самого философа, который выражает в своем творчестве не только общечеловеческие, «вечные» проблемы, но и проблемы своей эпохи, своего народа, особенности национального духа, частью которого он является. Даже если философствовать на чужом языке, корни творчества остаются в почве национальной культуры. Особенность национального момента в философии состоит в том, что чем более раздроблено общество в политическом плане, тем более оно консолидировано в философском.

Источник

Предмет и метод истории философии. Соотношение истории философии с историей других областей знания (мифологией, религией, искусством), с историей наук.

При определений предмета философии и, соответственно, характер изложения историко-философского материала возможны два крайних подхода. Первый сводит философию к истории философских cucтем, т.е. рассмотрению многообразия философских имен, школ, учений в хронологической последовательности. «История систем* нередко выливается в перечень философских мнений, в жизнеописание философов, их учений и школ. Примером такого рода истории философии может служить известная книга Диогена Лаэртског «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов».

Второй подход ограничивает предмет истории философии анализом философских проблем, т.е. рассмотрением философских учений в свете общих идей, в свете некой единой абсолютной истины как условия «научности» познания. В этом случае история философии pacкрывается только со стороны взаимопротиворечивости и взаимоопровергаемости философских учений, дающих основание усомниться законности притязаний философии на обладание истиной. В конечном счете это выливается в скептицизм — проблемно-критическое отношение исследователя к историко-философскому материалу. Характерным примером такого рода являются книги знаменитого античного скептика Секста Эмпирика «Против ученых» или «Исторический и критический словарь» французского философа XVII в. П. Бейля.

Оба подхода чреваты отрывом исторического начала от философского. В первом случае история философии становится предмете простого повествования, во втором — предметом философской критики. В одном случае мы получаем историю без философии, в другом —философию без истории.

В связи с этим возникает вопрос: как вообще возможна история философии в качестве исторической и философской науки одновременно? He содержится ли в самом понятии «история философии» явного противоречие? Ведь философия стремится познать вечное, сущее само по себе. Ее цель — чистое созерцание истины. История же сообщает о том, что изменяется во времени, то появляясь, то исчезая.

Если мы исходим из того, что истина вечна, абсолютна, то она не входит в сферу преходящего и не имеет истории. Если же она имеет историю, то перед нами уже не истина, а нечто, выдаваемое за истину.

Возможен ли выход из этого замкнутого круга? Выход возможен, прежде всего в силу конкретности самой философской истины, раскрывающейся как единство различий, доходящих до взаимопротиворечивости. Абсолютное может быть постигнуто только через развитие, т.е. через столкновение и взаимоотрицание частных моментов единой истины, осуществляемое в истории. Исходя из этого, Гегель определил предмет истории философии как историю открытия мыслей об абсолютном,

Русскому философу Л.П. Карсавину принадлежит, пожалуй, самый краткий очерк истории философии, раскрывающий ее предмет с самой существенной стороны — со стороны развития мыслей об абсолютном. Интересно, что эта лекция была прочитана философом в лагере своим товарищам по заключению. Вот ее основные положения. История философской мысли есть ее восхождение на пути к познанию Абсолюта.

Первое отчетливо осознанное понятие Абсолюта мы находим у Платона, основателя Академии. Он понял, что идеальный образ вещи предшествует самой вещи, т.е. относительному и множественному бытию предшествует его абсолютное основание. «Предшествует» надо понимать не во времени, а в отношении порядка бытия. Плотин, основатель неоплатонизма, в своих умозрениях постиг, что Абсолют открыт нам через свою внутреннюю различенностъ. Абсолютное единство возможно мыслить только как триаду (ум — душа — космос), которой Плотин ошибочно приписал отношение иерархии, соподчиненное™.

Радикальный успех принесло христианство в трудах отцов церкви. Из мыслителей этого периода наиболее замечательны Ориген и Григорий, Нисский. Внутрибожественное Триединство понято теперь как единство сущности, раскрывающее себя в трех лицах, или ипостасях: Отца, Сына и Святого Духа. Они равны, так как каждый обладает всей полнотой божества, но именно поэтому они различены, так как абсолютное, конкретное равенство осуществляется через столь же абсолютное различение. В Средние века мысль движется путем, как бы параллельным мыслям предыдущих веков. Учение Платона возрождается в учении о реалиях, т.е. о совпадении понятия и бытия, из чего Ансельм Кентерберийский приходит к открытию, что идея Бога есть Сам Бог, а Мейстер Экхарт постигает, что триединое бытие Бога есть его самопознание.

И наконец, на рубеже новых времен величайший диалектик, кардинал римской церкви Николай Кузанский, в своих умозрениях о совпадении противоположностей в Абсолюте приходит к мысли, что единсиво противоположностей и есть не что иное, как жизнь Абсолюта.

Последующая философская мысль подтвердила эту истину, обосновав жизнь абсолютного духа как самопознание человека, высшим выражением которого является различенностъ абсолютной истины многообразии и взаимопротиворечивости философских систем.

История других наук не является частью самих этих наук. Так, история физики не есть раздел физики; история математики не есть част математики; история литературы не есть часть самого литературного произведения и т.д. А вот «Метафизику» Аристотеля, например, невозможно представить без истории метафизики его предшественников, которая входит составной частью в аристотелевский трактат.

Причина этого в том, что философия и история философии имеют в своей основе один и тот же предмет — дух, размышляющий о свое природе, началах, целях. Отсюда следует, что изучение истории философии есть изучение самой философии и наоборот — изучение философии означает в то ж время знакомство с историей философии. Особенностью истории философии является, далее, сам характер развития философских знаний.

Другие науки развиваются отчасти через устранение ошибочных положений, которые прежде пользовались научным признанием. Большая же часть их содержания носит характер прочных истин и сохраняется неизменной, вследствие чего новые знания и открытия влекут за собой не столько изменение и обновление приобретенного ранее, сколько прирост и умножение его. Эти науки, по словам Гегеля, прогрессируют посредством «нарастания и добавлений». Например, в развитии минералогии и ботаники кое-что из приобретенного ранее подвергается частичному исправлению, но большая часть этих наук сохраняется и развивается лишь путем прибавления нового, не подвергаясь радикальному изменению.

В такой науке, как математика, ее история представляет собой лишь сообщение о новых добавлениях. Так, элементарная геометрия в том объеме, в котором ее изложил Эвклид, является с тех пор окончательно ставшей наукой, не имеющей истории. Иная картина наблюдается в истории философии. Здесь мы не видим (при сохранении основного объема знаний) ни постоянства содержания, ни замены ошибочных, опровергнутых ходом исследовании положений на истинные.

История философии обнаруживает себя как процесс постоянно возобновляющихся попыток изменения целого посредством тотальной критики, опровержения и ниспровержения предшествующих теорий, радикального сомнения и скепсиса в правомерности хотя бы одного философского положения. В этом и состоит особенность философского знания. По словам К. Ясперса, то, что признается всеми в качестве непреложных истин, становится тем самым научным фактом и не является больше философией, переходя в область конкретных знаний.

Источник

СООТНОШЕНИЕ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ФИЛОСОФИИ. ПРЕДМЕТ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ 1 страница

Одной из особенностей философии является специфическое отноше­ние, которое существует между ее историей и теорией. Существует множество вариантов ответов на данный вопрос, но их суть можно све­сти к следующим логическим вариантам, каждый из которых, впрочем, имел своих реальных сторонников.

Ряд исследователей утверждают, что никакой истории философии как единой дисциплины нет и существовать не может, так как вся она представляет собой совокупность самых разнообразных мнений и пред­ставлений, которые связаны между собой лишь условно обозначаемыми границами философской проблематики. Соответственно и о теории фи­лософии здесь можно говорить не как о единой системе, а как о кон­цептуальном каркасе каждого философского подхода, который сущест­вовал и существует в человеческой культуре. В этом случае остается непонятным вопрос о том, каким образом удается столь разнообразные философские концепции объединять одним термином «философия».

Другие ученые говорят о том, что, безусловно, единой теории фило­софии существовать не может, а существует история философии, по­стижение которой и делает человека философом. Поэтому изучение философии есть лишь изучение философских идей, которые были в ее истории. Такая точка зрения оставляет открытым вопрос о том, каким образом происходит приращение философского знания или весь его спектр был раз и навсегда кем-то задан и философы вынуждены все время вращаться в кругу только этой проблематики.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 384.

средство оформления или даже украшения общетеоретического фило­софского подхода. Исследование истории философии позволяет уточ­нить путь становления философии как науки, но не более. Данная точ­ка зрения уподобляет предмет философии предметам конкретных наук, в которых последняя по времени теория всегда наиболее адекватно от­ражает действительность и в этом смысле является более истинной по отношению к предшествующей. С этих позиций непонятным остается вопрос о том, как объяснить имеющуюся чрезвьиайно богатую палитру современных философских концепций, которые вряд ли сводимы к еди­ному предмету.

Как часто бывает при наличии большого количества альтернативных вариантов решений той или иной проблемы, ответ на нее лежит где-то «посередине», так как каждый вариант базируется на истине, которая, однако, приобретает здесь некое абсолютное значение. Поэтому ответ на данную общую проблему связан с решением вопроса о специфике философского знания как такового и об особенностях самого историко-философского развития. Не вдаваясь в подробности решения первой части данной проблемы, которая детально описана в предыдущем разде­ле, остановимся здесь на рассмотрении некоторых особенностей исто­рико-философского процесса.

Одна из задач истории философии заключается не просто в фор­мальном расположении всех философских идей по хронологическому принципу, а в выделении некого смыслового стержня, позволяющего рассматривать историю философии как единый и объективный процесс. Однако сделать это очень трудно (если вообще возможно). Дело в том, что историю философии создает индивид, именно он выбирает тот са­мый смысловой стержень изложения истории философских идей, что неизбежно придает последнему субъективный характер. Не случайно мы имеем перед собой не одну, раз и навсегда выстроенную историю философии, а множество таких историй, в рамках которых те или иные исторические фигуры либо исчезают полностью, либо занимают почет­ное место, определенное автором данной истории, а не реальным ме­стом этих философских идей (впрочем, это особенность не только ис­тории философии, а описания любой истории). Такая субъективная ис­тория философии безусловно имеет право на существование. Более то­го, в ее русле созданы блестящие труды, относящиеся к шедеврам чело­веческой культуры, но она, как правило, всегда искажает (или под­страивает) реальную историю философии под концептуальную схему автора. Так, например, Аристотель, как отмечает А.Н. Чанышев, пред­ставил историю философии «как предысторию его собственной фило­софии. Отсюда историко-философская предвзятость Аристотеля, пробе-

В худшем варианте такое субъективное изложение превращает исто­рию философии в историю мнений, которые, по ироничному замечанию Гегеля, могут быть представлены и как история нелепиц (т.е. нелепых мнений) различных философов по той или иной проблеме, из которых затем составляются «занимательные рассказы по истории философии». Такая история философии превращается в «предмет праздного любо­пытства или, если угодно, в предмет интереса ученых эрудитов, ибо ученая эрудиция состоит именно в том, чтобы знать массу бесполезных вещей, т.е. таких вещей, которые сами по себе бессодержательны и ли­шены всякого интереса, а интересны для ученого эрудита только лишь потому, что он их знает(. ) Что может быть бесполезнее ознакомления с рядом лишь голых мнений? Что может быть более безразличным?» 2

Но как тогда быть с действительным наличием множества самых разнообразных ( и даже противоположных) представлений о философии и соответственно с множеством изложений ее истории? Это следующая проблема, стоящая перед историком философии. Не получается ли так, что каждая история философии, базирующаяся на собственном понима­нии философии и считающая именно его объективным и истинным по­ниманием, претендует на единственно верное изложение эволюции фи­лософских идей? Или, иначе говоря, как быть с известной многообраз­ностью философских концепций, которые внешне «не вписываются» в

1 Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. М., 1981. С. 11.

2 Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Книга первая. СПб., 1993. С. 78.

единый историко-философский процесс, а скорее разрушают это един­ство?

Однако разнообразие философских систем характеризует не отсут­ствие у философии единого предмета, а специфику развития филосо­фии. Дело в том, что философия не имеет характера однолинейного, прогрессивного развития, а значит, в ней мы не всегда найдем общезна­чимые результаты, которые фокусируются в новейшей теории, как это характерно для частных наук. Здесь последняя по времени научная тео­рия одновременно выступает и как более адекватная собственной пред­метной области, а значит, в этом смысле является более истинной по отношению к предшествующим. Развитие философии осуществляется по иному принципу, когда решение и постановка проблем в ней даются в рамках единого философского проблемного поля. Это разнообразие внутри единства, или единство разнообразий, сохраняющее внутри себя в том числе и те философские представления, которые были выработа­ны в более ранние времена. Поэтому в философии нет полностью уста­ревших идей, так же как и нет полностью абсолютно новых. Это одна из особенностей философии, позволяющая всем философам (и тем, ко­торые были, и тем, которые есть) вести философский диалог друг с другом.

Относительная «неопределенность» предмета философии проявляется и в противоположных вариантах трактовки предмета истории филосо­фии. Некоторые исследователи считают, что философия есть, собствен­но говоря, история философии и соответственно изучение философии есть только изучение ее истории. Прежде всего такая позиция полно­стью невыполнима, ибо (как мы уже обратили внимание выше) история философии создается конкретным индивидом, то есть в определенном смысле всегда носит личностный характер, представляя собой некото­рое «искажение» реального развития философских идей, которые как бы нанизываются на идейную схему автора. Этим объясняется расхож­дение как в выборе философских персоналий, олицетворяющих собой философию, так и в акцентах при оценках той или иной концепции. Причем на последнее могут повлиять и индивидуальное мировоззрение автора, и степень его общекультурной эрудированности, и та социо-культурная обстановка, в которой создается данная история философии, и даже национально-этнические особенности конкретной культуры. Так, например, в учебниках по истории философии, созданных в запад­ноевропейской культуре, вы можете не встретить даже упоминания о русской философии. И напротив, в соответствующих учебниках, соз­данных в российской культуре, данный аспект может быть «раздут» до неприличности. Таким образом, история философии приобретает «местный» колорит и зависит от тех представлений, которые бытуют о

понимании философии в конкретно-исторической культуре. Возможны и идеологические интерпретации истории философии, связанные с гос­подствующей идеологией в той или иной стране. И речь здесь даже не идет лишь о марксистской идеологии, хотя это является весьма показа­тельным примером, но характерно для любой культуры. Можно по-разному относиться к перечисленным сложностям в изложении истории философии, но и преодолеть их полностью представляется вряд ли воз­можным.

Такая предпосылка может, с некоторыми оговорками, сработать в частных науках, где последняя по времени теория действительно явля­ется более истинной по отношению к предшествующей. Относительно же философии такая позиция недопустима, так как возникает опасность принять за абсолютно истинную какую-то одну из философских систем

1 Кант И. Логика. Пособие к лекциям // Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. С. 333.

2 Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Книга первая. СПб., 1993. С. 82.

Поэтому мы исходим из принципа взаимодополняемости истории и теории. С одной стороны, в учебнике будут представлены наиболее важные (магистральные) направления в истории философии. Причем, когда речь пойдет о современной философии, будет предложена некая модель, позволяющая отойти от их простого перечисления (хотя бы в силу количественной необозримости). При этом авторы прекрасно осоз­нают, что, вводя такую модель, они налагают целый ряд ограничений на рассмотрение реального историко-философского процесса. Но, как мы показали выше, такие ограничения неизбежны в любом случае, и важно лишь понимать их относительность (предупреждать о них). С другой стороны, изложение собственно теоретических проблем философии будет соотноситься с историко-философским контекстом. Все это по­зволяет надеяться на то, что единство истории и теории философии бу­дет нами сохранено.

Раздел 1. ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ

Глава 1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ФИЛОСОФИИ: ОТ МИФА К ЛОГОСУ

«Философия» происходит от греческих слов «phileo» (люблю) и «sophia» (мудрость) и означает любовь к мудрости. В свою очередь, важнейшим признаком мудрости, мудрого отношения к жизни выступа­ет особое отношение человека к миру, связанное с его восприятием как особого рода целостности, в которой человек занимает свое особое ме­сто. Такая установка на целостность восприятия бытия была присуща человеку еще на уровне первобытного сознания и остается одной из важнейших сторон философского постижения мира сегодня. Поэтому необходимо вкратце остановиться на тех формах сознания и особенно­стях его проявления, которые предшествовали становлению философии.

1 Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978. С. 21.

предметными областями, то миф имеет дело с особой, сознательно сконструированной реальностью. Миф не расчленяет целостность бытия на его отдельные фрагменты, а, напротив, создает целостность воспри­ятия, соединяя в себе реальное и идеальное, сознательное и бессозна­тельное, давая целостную картину бытия.

Таким образом, подводя некоторые итоги, можно сказать, что миф, выступая первой исторической формой целостного понимания мира на

1 Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсон Т. В преддверии философии. М-, 1984. С. 25.

2 Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978. С. 57.

Изначально, что было действительно связано со структурой мифоло­гического сознания, мудрость выступала особой формой доведения до индивидуального сознания знаний о мире, принципов поведения челове­ка. Мудрость выступала как особый вид регуляции прежде всего житей­ского поведения человека, носила глубоко практический характер и основывалась на опыте поколений. Однако анализ античной философии, которая уделяла этому понятию большое место, позволяет выявить и иные ее трактовки или своеобразные интерпретации, позволяющие включать данное понятие в структуру философского мышления.

Прежде всего мудрость обозначала особую установку, направляю­щую человека по пути целенаправленной и целесообразной деятельно­сти, так как она основывалась на знании высших целей. Это было сво-

Это вовсе не означает, что в философии достигается некоторое абсолют­ное рациональное познание. Более того, в философии это невозможно в прин­ципе, но само стремление к рациональности является максимальным. Поэтому любая самая иррационалистическая философская система по существу рацио­нальна, так как она, в отличие от веры, апеллирует к разуму, обосновывая и доказывая свои утверждения.

Одновременно с этим, по Сократу, мудрость еще и владение словом,художественным словом, поэзией. Развивая эти идеи, Платон рассужда­ет о мудрости как о некой смысловой структуреКосмоса, определяю­щей всю духовную деятельность человека.

1 Лосев А.Ф. Термин «София»// Мысль и жизнь. Часть 1. Уфа, 1993. С. 8.

общей упорядоченности мира, что, в свою очередь, позволяло ей высту­пать в качестве мировоззренческого регулятива целесообразной челове­ческой деятельности.

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

Источник