собака крымский царь смотреть
Собака крымский царь смотреть
Крымский царь едет к Московскому царству (400 лет записи песни)
То не сильная туча затучилась
то не сильные громы грянули
куда едет собака крымский царь.
Мало найдётся людей в России, особенно среди старшего поколения, кто никогда не слышал эти строки, вошедшие в пьесу Михаила Булгакова «Иван Васильевич» (1934-1936), а затем в комедию Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» (1973). В нашем сообщении вы узнаете, из какой песни взяты эти строки, прочтёте слова песни целиком и услышите, как она поётся
В нынешнем, 2020-ом году, песня о походе крымского царя к Московскому царству отмечает своеобразный юбилей. 400 лет назад, в 1620-ом (или 1619) году эту песню записали в России для англичанина Ричарда Джеймса. На снимках вы можете изучить как упомянутую древнюю рукопись, так и современный список с неё, выполненный Александром Ма́точкиным
Хотя записана песня была в 1620, появилась она по всей видимости ещё раньше. В песне описывается, как крымский царь пришёл с войной на Русь. Остановившись на Оке, он размышляет, как рассадить своих людей по русским городам. Воевода Диви-мурза даёт царю ответ. Но тут с неба раздаётся глас Господень, и крымский царь обращается в бегство
Разберём слова песни (ѣ читается как е; ї читается как и; ъ не читается):
А не сильная туча затучилася
а не сильнїи громы грянули
Куде едетъ собака крымской царь
а ко сильнему царству Московскому
А нынѣчи мы поедемъ к каменной Москвѣ
а назадъ мы поидемъ Рѣзань возьмѣм
А какъ будутъ онѣ у Оки рѣки
а тутъ онѣ станут белы шатры роставливать
А думайте вы думу с цѣла ума
кому у насъ сидеть в каменной Москвѣ
А кому у насъ в Володимере
а кому у нас сидѣть в Суздале
А кому у насъ держать Рѣзань старая
а кому у насъ в Звѣнигороде
a комy у насъ сидеть в Нове городе
Выходитъ Диви мурзы сынъ Уланович
а еси государь нашъ крымской царь
А тобе государь у насъ сидеть въ каменной Москвѣ
а сыну твоему в Володимере
а племнику твоему в Суздале
А сродичю в Звѣнигороде
а боярину конюшему держать Рѣзань старая
а меня государь пожалуй Новымъ городомъ
У меня лежатъ тамъ свѣтъ добры дни батюшко
Диви мурза сынъ Улановичь
Прокличет с небесъ Господень гласъ
ино еси собака крымской царь
то ли тобѣ царство не свѣдомо
А еще есть на Москвѣ семьдесятъ апостоловъ
опришенно трех святителей
еще есть на Москвѣ православной царь
Побѣжалъ еси собака крымской царь
не путемъ еси не дорогою
не по знамени не по черному
(сильный — большой, великий; куде — куда; сидеть, держать — владеть, править; а еси, ино еси — ой да ты; тобе — тебе; племнику — родственнику; не свѣдомо — не знакомо; опришенно — не считая)
Слова песни есть, а как же её петь? Возьмём эпический напев с реки Пи́неги, что в Архангельском крае, где сохранилось много песенных древностей, и в частности былины-ста́рины. Этим напевом знаменитая пи́нежская сказительница Марья Дмитриевна Кривополенова сказывала ста́рину о поездке Ильи Муромца в Царьград. Этим же напевом другой известный архангельский сказитель Борис Викторович Ше́ргин пел о хожении Авдотьи Рязаночки в татарскую Орду
__________
Помимо песни о походе крымского царя к Московскому царству для Ричарда Джеймса тогда же, в 1620 году, было записано ещё пять песен. В настоящее время Александр Маточкин осуществляет издание всех шести песен 1620 года в рукописном виде и в аудио формате. Поддержать проект и получить свой экземпляр памятной книги-диска, можно обратившись к Александру до 24 апреля 2020 здесь: https://vk.com/amatochkin либо здесь: amatochkin@yandex.ru
Куде едетъ собака крымской царь
а ко сильнему царству Московскому
А нынѣчи мы поедемъ к каменной Москвѣ
а назадъ мы поидемъ Рѣзань возьмѣм
А какъ будутъ онѣ у Оки рѣки
а тутъ онѣ станут белы шатры роставливать
А думайте вы думу с цѣла ума
кому у насъ сидеть в каменной Москвѣ
А кому у насъ в Володимере
а кому у нас сидѣть в Суздале
А кому у насъ держать Рѣзань старая
а кому у насъ в Звѣнигороде
a комy у насъ сидеть в Нове городе
А сродичю в Звѣнигороде
а боярину конюшему держать Рѣзань старая
а меня государь пожалуй Новымъ городомъ
У меня лежатъ тамъ свѣтъ добры дни
батюшко Диви мурза сынъ Улановичь
Прокличет с небесъ Господень гласъ
ино еси собака Крымской царь
то ли тобѣ царство не свѣдомо
А еще есть на Москвѣ семьдесятъ апостоловъ
опришенно трех святителей
еще есть на Москвѣ православной царь
Россия – страна с забытой историей. Битва при Молодях.
Помните песню на царском пиру в фильме Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию»? «То не сильная туча затучилась, то не сильные громы грянули. Куда едет собака крымский царь? Собака!»
И последовавшее возмущение Бунши: «Какая это собака? Не позволю про царя такие песни петь! Распустились тут без меня! Что у вас за репертуарчик?»
Вот так же, в шутливо-комедийной манере лет через двести, наверное, будут подавать Великую Отечественную войну. Впрочем, судя по нынешним тенденциям, это произойдет не через двести лет, а намного раньше.
А между тем дело было довольно серьезно. Даже очень серьезно. Вот подлинный текст этой песни:
«А не силная туча затучилася,
а не силнии громы грянули:
куде едет собака крымской царь?
А ко силнему царству Московскому:
«А нынечи мы поедем к каменной Москве,
а назад мы поидем, Резань возмем».
А как будут оне у Оки-реки,
а тут оне станут белы шатры роставливать.
«А думайте вы думу с цела ума:
кому у нас сидеть в каменной Москве,
а кому у нас во Володимере,
а кому у нас сидеть в Суздале,
а кому у нас держать Резань Старая,
а кому у нас в Звенигороде,
а кому у нас сидеть в Новегороде?»
Выходить Диви-Мурза сын Уланович:
«А еси государь наш, крымской царь!
А табе, государь, у нас сидеть в каменной Москве,
А сыну твоему в Володимере,
а племнику твоему в Суздале,
а сродичю в Звенигороде,
а боярину конюшему держать Резань Старая,
а меня, государь, пожалуй Новым городом:
у меня лежатъ там свет-добры-дни батюшко,
Диви-Мурза сын Уланович».
Да неужто все было настолько плохо, что крымский хан уже делил русские города и земли между своими мурзами?!
Да, именно так все и было. Хуже некуда.
Год 1571. Московская Русь ведет кровопролитную, изнурительную войну на два фронта. Последние несколько лет в стране неурожай, голод, вдобавок свирепствует чума. Самый подходящий момент для уничтожения русского государства.
Крымский хан Девлет Гирей, в союзе с Османской империей и заклятым врагом Руси Речью Посполитой, во главе 40-тысячной армии вторгается в Московию. Обойдя (не без помощи предателей) южные заслоны, он доходит до Москвы и сжигает ее дотла.
После этого похода Московская Русь по сути обречена. Оправиться от такого удара в той ситуации, да еще быстро – невозможно. Но для завершающего удара нужна еще большая, и не просто огромная, а подавляющая, гигантская армия, чтобы не просто завоевать страну, а раз и навсегда подавить ее дух. Не просто взять города, а вырезать их полностью, или почти полностью, оставив лишь небольшое количество рабов. Не просто уничтожить Русь, а стереть саму память о ней!
И уже в следующем 1572 году Девлет Гирей собирает такую армию. В ней, помимо всего мужского боеспособного населения Крыма, участвуют 7 тысяч лучших турецких янычар, предоставленных Османской империей. Это по сути спецназ, элитные войска. А к ним более 80 тысяч крымчан и ногайцев, плюс прочая нечисть. По тем временам невиданная военная сила.
И вся эта нечисть двинулась на Москву. Отправляясь в поход, Девлет Гирей заявил, что «едет на Москву на царство». Не воевать, а царствовать он ехал! Ему и в голову не могло прийти, что кто-то осмелится выступить против такой силы.
Существование России и русского государства оказались на волоске. Полная и окончательная гибель казалась неизбежной, как в октябре 1941 года. Это было похлеще т.н. татаро-монгольского нашествия, и куда опаснее.
Но сила нашлась. Царь Иван IV (Грозный) собрал войско из земских стрельцов и опричников. Во главе земцев был поставлен князь Михаил Воротынский (он же был назначен главнокомандующим), во главе опричного войска – молодой воевода Дмитрий Хворостинин. Все силы Русского государства были собраны в один кулак. И все же силы были неравные – 20 тысяч русских против 120 тысяч крымско-турецкой армии.
Нужно было побеждать «не числом, а умением».
Замысел Ивана Грозного состоял в том, чтобы использовать огромные размеры крымско-турецкой армии против нее же самой, превратить силу иноземного войска в слабость.
Князю Воротынскому поступил наказ:
Остановить войско крымского хана на марше, перекрыв Муравский шлях, заставить его развернуться и принять сражение.
С этой целью арьергард войска был атакован опричниками Хворостинина. Армия Девлет Гирея была растянута на 15 километров, так что когда передовые части подходили к реке Пахроме (Подольску), арьергард находился вблизи деревни Молоди.
Здесь русскими было дано первое сражение. 29 июля 1572 года опричники Хворостинина внезапно напали на арьергард вражеского войска и полностью уничтожили его.
Опешив от такой наглости, Девлет Гирей развернул свое войско, чтобы как следует огрызнуться.
Первая часть плана таким образом была блестяще исполнена.
В это время близ Молодей на холме был сооружен Гуляй-город – передвижное деревянное укрепление, в котором укрывались стрельцы, вооруженные пушками и пищалями.
Приняв на себя всю мощь крымско-турецкого войска, Хворостинин и его опричники, отходным маневром вывели татар прямо под пушечные залпы Воротынского. «И грянул гром».
«И многих татар побили».
Девлет Гирей не опешил, нет! Есть более точное выражение: он охренел!
В бешенстве он снова и снова бросал свои войска на штурм Гуляй-города. И снова и снова склоны холма покрывалось трупами. Под артиллерийско-пищальным огнем бесславно гибли янычары, цвет турецкого войска, гибла крымская конница, гибли мурзы. Так продолжалось и 31 июля, и 2 августа.
Теребердей-мурза убит, ногайский хан убит, Дивей-мурза (тот самый советник Девлет Гирея, что делил русские города) взят в плен. А гуляй-город продолжал стоять неприступной крепостью. Как заколдованный.
Девлет Гирей просто отказывался верить своим глазам! Все его войско, а это была самая мощная армия в мире, не могло взять какой-то деревянной крепостишки!
Ценой чудовищных потерь татары подступили к дощатым стенам, в ярости рубили их саблями, пытались расшатать, повалить, разломать руками. Да не тут-то было. «И тут много татар побили и руки поотсекли бесчисленно много».
И вот, когда все силы крымско-турецкого войска были сосредоточены на штурме гуляй-города, русские предприняли маневр, решивший исход битвы. 3 августа 1572 года незаметно, лощиной, полк Воротынского и опричники Хворостинина прошли в тыл вражеской армии и ударили по наступавшим сзади. Одновременно из гуляй-города на штурмовавших обрушился мощный залп из всех орудий. Татары обратились в паническое бегство.
Все семь тысяч турецких янычар порублены без остатка. Большинство мурз, включая сына, внука и зятя самого Девлет Гирея либо убиты, либо взяты в плен. А русские продолжали преследовать и рубить, и рубить, и рубить врага!
Прокличет с небес господен глас:
«Ино еси, собака, крымской царь!
То ли тобе царство не сведомо?
А еще есть на Москве Семьдесят апостолов
опришенно Трех святителей,
еще есть на Москве православной царь!»
Побежал еси, собака, крымской царь,
не путем еси, не дорогою,
не по знамени, не по черному!
От 120-тысячного войска хана не осталось почти ничего – в Крым вернулись всего 10 тысяч человек.
В 1572 году спасена была не только Россия. В Молодях была спасена вся Европа – после такого разгрома о турецком завоевании континента речи быть уже не могло.
Крым потерял практически все боеспособное мужское население поголовно. От этого поражения он так и не смог оправиться, что предопределило его вхождение в Российскую империю.
Именно в битве при Молодях 29 июля – 3 августа 1572 года Русь одержала историческую победу над Крымом.
Османская империя вынуждена была отказаться от планов вернуть Астрахань и Казань, среднее и нижнее Поволжье, и эти земли навсегда закрепились за Русью. Южные границы по Дону и Десне были отодвинуты на юг на 300 километров. На новых землях вскоре был основан город Воронеж и крепость Елец.
Именно поэтому она была так тщательно «забыта». С европейцами все понятно – ведь именно они разгромили турок, этих «сотрясателей Вселенной» и остановили Османское вторжение, а не какие-то русские.
А вот что случилось с нами? Ни в одном учебнике, да что учебнике, даже в рунете вы нигде не найдете портрета Михаила Воротынского и Дмитрия Хворостинина!
Битва при Молодях? Что это вообще такое? Иван Грозный? Ну, да, что-то такое помним, «тиран и деспот», кажется…
Кто же нам так заботливо «подправил память», что мы начисто позабыли историю своей страны?
Вопрос этот отнюдь не риторический. Можно и нужно назвать виновных!
Куда едет собака крымский царь.
«Гусляры заиграли и запели.
Гусляры (поют). А не сильная туча затучилася.
А не сильные громы грянули. Куда едет собака крымский царь.
Бунша. Какая это собака? Не позволю про царя такие песни петь! Он хоть
и крымский, но не собака! (Дьяку.) Ты каких это музыкантов привел?
Распустились здесь без меня. «
Михаил Булгаков. Иван Васильевич
Комедия в трех действиях
Для начала, приведу полный текст песни:
«А не силная туча затучилася,
а не силнии громы грянули:
куде едет собака крымской царь?
А ко силнему царству Московскому:
«А нынечи мы поедем к каменной Москве,
а назад мы поидем, Резань возмем».
А как будут оне у Оки-реки,
а тут оне станут белы шатры роставливать.
«А думайте вы думу с цела ума:
кому у нас сидеть в каменной Москве,
а кому у нас во Володимере,
а кому у нас сидеть в Суздале,
а кому у нас держать Резань Старая,
а кому у нас в Звенигороде,
а кому у нас сидеть в Новегороде?»
Выходить Диви-Мурза сын Уланович:
«А еси государь наш, крымской царь!
А табе, государь, у нас сидеть в каменной Москве,
А сыну твоему в Володимере,
а племнику твоему в Суздале,
а сродичю в Звенигороде,
а боярину конюшему держать Резань Старая,
а меня, государь, пожалуй Новым городом:
у меня лежатъ там свет-добры-дни батюшко,
Диви-Мурза сын Уланович».
Прокличет с небес господен глас:
«Ино еси, собака, крымской царь!
То ли тобе царство не сведомо?
А еще есть на Москве Семьдесят апостолов
опришенно Трех святителей,
еще есть на Москве православной царь!»
Побежал еси, собака, крымской царь,
не путем еси, не дорогою,
не по знамени, не по черному!».
Или другими словами:
«. а приехал царь Крымской к Москве, а с ним были его 100 тысяч и двадцать, да сын его царевич, да внук его, да дядя его, да воевода Дивий мурза — и пособи бог нашим воеводам Московским над Крымскою силою царя, князю Михайлу Ивановичю Воротынскому и иным воеводам Московским государевым, и Крымской царь побежал от них невирно, не путми не дорогами, в мале дружине; а наши воеводы силы у Крымскаго царя убили 100 тысяч на Рожай на речкы, под Воскресеньем в Молодях, на Лопасте, в Хотинском уезде, было дело князю Михайлу Ивановичю Воротынскому, с Крымским царем и его воеводами. а было дело от Москвы за пятдесят верст. «
Год 1571. Московская Русь ведет кровопролитную, изнурительную войну на два фронта. Последние несколько лет в стране неурожай, голод, вдобавок свирепствует чума. Самый подходящий момент для уничтожения русского государства.
Крымский хан Девлет Гирей, в союзе с Османской империей и заклятым врагом Руси Речью Посполитой, во главе 40-тысячной армии вторгается в Московию. Обойдя (не без помощи предателей) южные заслоны, он доходит до Москвы и сжигает ее дотла.
После этого похода Московская Русь по сути обречена. Оправиться от такого удара в той ситуации, да еще быстро – невозможно. Но для завершающего удара нужна еще большая, и не просто огромная, а подавляющая, гигантская армия, чтобы не просто завоевать страну, а раз и навсегда подавить ее дух. Не просто взять города, а вырезать их полностью, или почти полностью, оставив лишь небольшое количество рабов. Не просто уничтожить Русь, а стереть саму память о ней!
И уже в следующем 1572 году Девлет Гирей собирает такую армию. В ней, помимо всего мужского боеспособного населения Крыма, участвуют 7 тысяч лучших турецких янычар, предоставленных Османской империей. Это по сути спецназ, элитные войска. А к ним более 80 тысяч крымчан и ногайцев, плюс прочая нечисть. По тем временам невиданная военная сила.
И вся эта нечисть двинулась на Москву. Отправляясь в поход, Девлет Гирей заявил, что «едет на Москву на царство». Не воевать, а царствовать он ехал! Ему и в голову не могло прийти, что кто-то осмелится выступить против такой силы.
Существование России и русского государства оказались на волоске. Полная и окончательная гибель казалась неизбежной, как в октябре 1941 года. Это было похлеще т.н. татаро-монгольского нашествия, и куда опаснее.
Но сила нашлась. Царь Иван IV (Грозный) собрал войско из земских стрельцов и опричников. Во главе земцев был поставлен князь Михаил Воротынский (он же был назначен главнокомандующим), во главе опричного войска – молодой воевода Дмитрий Хворостинин. Все силы Русского государства были собраны в один кулак. И все же силы были неравные – 20 тысяч русских против 120 тысяч крымско-турецкой армии.
Нужно было побеждать «не числом, а умением». Замысел Ивана Грозного состоял в том, чтобы использовать огромные размеры крымско-турецкой армии против нее же самой, превратить силу иноземного войска в слабость.
Князю Воротынскому поступил наказ остановить войско крымского хана на марше, перекрыв Муравский шлях, заставить его развернуться и принять сражение.
С этой целью арьергард войска был атакован опричниками Хворостинина. Армия Девлет Гирея была растянута на 15 километров, так что когда передовые части подходили к реке Пахроме (Подольску), арьергард находился вблизи деревни Молоди. Здесь русскими было дано первое сражение. 29 июля 1572 года опричники Хворостинина внезапно напали на арьергард вражеского войска и полностью уничтожили его. Опешив от такой наглости, Девлет Гирей развернул свое войско, чтобы как следует огрызнуться.
Первая часть плана таким образом была блестяще исполнена.
В это время близ Молодей на холме был сооружен Гуляй-город – передвижное деревянное укрепление, в котором укрывались стрельцы, вооруженные пушками и пищалями. Приняв на себя всю мощь крымско-турецкого войска, Хворостинин и его опричники, отходным маневром вывели татар прямо под пушечные залпы Воротынского.
«И грянул гром».
«И многих татар побили».
Девлет Гирей не опешил, нет! Есть более точное выражение: он охренел!
В бешенстве он снова и снова бросал свои войска на штурм Гуляй-города. И снова и снова склоны холма покрывалось трупами. Под артиллерийско-пищальным огнем бесславно гибли янычары, цвет турецкого войска, гибла крымская конница, гибли мурзы. Так продолжалось и 31 июля, и 2 августа.
Теребердей-мурза убит, ногайский хан убит, Дивей-мурза (тот самый советник Девлет Гирея, что делил русские города) взят в плен. А гуляй-город продолжал стоять неприступной крепостью. Как заколдованный. Девлет Гирей просто отказывался верить своим глазам! Все его войско, а это была самая мощная армия в мире, не могло взять какой-то деревянной крепостишки!
Ценой чудовищных потерь татары подступили к дощатым стенам, в ярости рубили их саблями, пытались расшатать, повалить, разломать руками. Да не тут-то было. «И тут много татар побили и руки поотсекли бесчисленно много».
И вот, когда все силы крымско-турецкого войска были сосредоточены на штурме гуляй-города, русские предприняли маневр, решивший исход битвы.
Все семь тысяч турецких янычар порублены без остатка. Большинство мурз, включая сына, внука и зятя самого Девлет Гирея либо убиты, либо взяты в плен. А русские продолжали преследовать и рубить, и рубить, и рубить врага!
От 120-тысячного войска хана не осталось почти ничего – в Крым вернулись всего 10 тысяч человек.
В 1572 году спасена была не только Россия. В Молодях была спасена вся Европа – после такого разгрома о турецком завоевании континента речи быть уже не могло.
Крым потерял практически все боеспособное мужское население поголовно. От этого поражения он так и не смог оправиться, что предопределило его вхождение в Российскую империю. Именно в битве при Молодях 29 июля – 3 августа 1572 года Русь одержала историческую победу над Крымом.
Османская империя вынуждена была отказаться от планов вернуть Астрахань и Казань, среднее и нижнее Поволжье, и эти земли навсегда закрепились за Русью. Южные границы по Дону и Десне были отодвинуты на юг на 300 километров. На новых землях вскоре был основан город Воронеж и крепость Елец.
«Куда едет собака крымский царь» или Битва при Молодях
В старой комедии «Иван Васильевич меняет профессию», есть один момент, когда на царском пире Жорж Милославский (Куравлев) просит придворных артистов спеть что-нить, и те заводят песню про «собаку крымского царя».
Вот этот момент.
http://www.youtube.com/watch?feature=player_detailpage&v=YkedKL9_ads#t=4185s
Что-то такое в ней есть, как по мне.
Но пьяный Бунша вскакивает как чертик и требует не называть царя собакой и спеть что-то другое, современное. И тут начинаются попсовые кривляния Куравлева с голосом Золотухина («Счастье вдруг..»), хотя мне так хотелось услышать куда же едет этот крымский хан и что там с ним вышло.
Мне в юности так всегда было обидно что Бунша прервал интересную песню.
Но я всегда думал, что никакого продолжения быть не может.. это же музыкальная комедия, стёб.
Придумали, небось, юмористическую подводку для выступления Милославского. Это ж никак не исторический эпос, верно?
Но реальность оказалась на порядок глубже и интереснее..
Начну немного издалека.
В середине 16-ого века южная граница Московского государства проходила по р. Оке. Всего в сотне километров на юг от Москвы! А дальше начиналось практически необитаемое Дикое Поле, оно шло на юг до самого Черного моря.
Необитаемым его сделали крымские и ногайские татары, которые почти каждый год, как на работу, шли на русские земли грабить и захватывать рабов для последующей перепродажи на невольничьих рынках Крыма. Русские строили по границе крепости, заставы и отбивались с переменным результатом.
На память народная таки нашла лазейку.
То не сильная туча затучилась,
То не сильные громы грянули,
Куда едет собака крымский царь?
Вот ее полный текст:
А не силная туча затучилася,
а не силнии громы грянули:
куде едет собака крымской царь?
А ко силнему царству Московскому:
«А нынечи мы поедем к каменной Москве,
а назад мы поидем, Резань возмем».
А как будут оне у Оки-реки,
а тут оне станут белы шатры роставливать.
«А думайте вы думу с цела ума:
кому у нас сидеть в каменной Москве,
а кому у нас во Володимере,
а кому у нас сидеть в Суздале,
а кому у нас держать Резань Старая,
а кому у нас в Звенигороде,
а кому у нас сидеть в Новегороде?»
Выходить Диви-Мурза сын Уланович:
«А еси государь наш, крымской царь!
А табе, государь, у нас сидеть в каменной Москве,
А сыну твоему в Володимере,
а племнику твоему в Суздале,
а сродичю в Звенигороде,
а боярину конюшему держать Резань Старая,
а меня, государь, пожалуй Новым городом:
у меня лежатъ там свет-добры-дни батюшко,
Диви-Мурза сын Уланович».
Прокличет с небес господен глас:
«Ино еси, собака, крымской царь!
То ли тобе царство не сведомо?
А еще есть на Москве Семьдесят апостолов
опришенно Трех святителей,
еще есть на Москве православной царь!»
Побежал еси, собака, крымской царь,
не путем еси, не дорогою,
не по знамени, не по черному!
Вот так моя детская мечта исполнилась. Я узнал куда едет собака крымский хан.
Можно сравнить с тем, с какой степенью достоверности снимаются сейчас исторические фильмы и увидеть, что даже советская музыкальная комедия оказывается историчнее, бережней к истории, чем бредовые поделки от Акунина и КО, претендующие на некую историческую достоверность. А уж о всяких «Гитлер капутах» и речи нет.
lsvsx
lsvsxВсё совершенно иначе!
Истина где-то посередине. Так давайте подгребать к ней не теряя достоинства.
СОБАКА КРЫМСКОЙ ЦАРЬ
Песня о нашествии крымских татар на Русь
«А не силная туча затучилася,
а не силнии громы грянули:
куде едет собака крымской царь?
А ко силнему царству Московскому:
«А нынечи мы поедем к каменной Москве,
а назад мы поидем, Резань возмем».
А как будут оне у Оки-реки,
а тут оне станут белы шатры роставливать.
«А думайте вы думу с цела ума:
кому у нас сидеть в каменной Москве,
а кому у нас во Володимере,
а кому у нас сидеть в Суздале,
а кому у нас держать Резань Старая,
а кому у нас в Звенигороде,
а кому у нас сидеть в Новегороде?»
Выходить Диви-Мурза сын Уланович:
«А еси государь наш, крымской царь!
А табе, государь, у нас сидеть в каменной Москве,
А сыну твоему в Володимере,
а племнику твоему в Суздале,
а сродичю в Звенигороде,
а боярину конюшему держать Резань Старая,
а меня, государь, пожалуй Новым городом:
у меня лежатъ там свет-добры-дни батюшко,
Диви-Мурза сын Уланович».
Из сборника «Песни, записанные для Ричарда Джемса в 1619—1620 годах». Дата создания: конец XVI — начало XVII вв.
Поразительно, но одно из самых важных сражений русской истории практически не освещалось историками. Хотя, если бы войска Ивана Грозного проиграли битву при Молодях, Русь бы подверглась принудительной исламизации, а то и вовсе перестала существовать.
В преддверии большой войны
Османская империя, одно из самых крупных и мощных государств Европы и Азии в XVI веке, продолжало расширение своего влияния и захват земель. Однако амбиции турок были оспорены решимостью Ивана Грозного, захватившего в 1552 году Казань, а затем и Астраханское ханство – союзников и опору Османской империи на востоке.
Укрепление Руси мешало экономико-политическому доминированию турок, что повлекло за собой вторжение в Москву вассала Османской империи, крымского хана Девлета I. Тем временем шла Ливонская война, сильно обескровившая русские войска, и, воспользовавшись слабостью противника, Девлет сжег Москву – сгорело все, кроме каменного кремля.
Помимо этого, ханом было разорено множество городов на обратном пути. Гибель тысяч людей, начавшиеся на русских землях голод и эпидемии подталкивали Девлета к мыслям о полном подчинении Руси, и он начал готовиться к масштабному военному походу. Тем временем, Иван Грозный скрывался от наступавших турок в монастыре в Белоозере, заслужив титул «бегуна и хороняки».
При поддержке Османской империи, выделившей татарам несколько тысяч янычар, крымскому хану удалось собрать многотысячное войско, по разным оценкам, насчитывающее от сорока, до, как свидетельствует Новгородская летопись, ста двадцати тысяч воинов: «приехал царь Крымской к Москве, а с ним силы его 100 тысяч и двадцать». В то же время Иван Грозный перевез казну в Новгород, а сам спешно поехал в Москву, чтобы дать указания по отражению атаки татар. Вернувшись в Москву к середине июня 1571 года, царь предложил хану военный союз в обмен на Астрахань, однако договор не состоялся. Как писал немец-опричник Генрих Штаден, участвовавший в битве при Молодях, «Крымский царь похвалялся перед турецким султаном, что он возьмет всю Русскую землю в течение года, великого князя пленником уведет в Крым и своими мурзами займет Русскую землю». Русские земли уже были заранее распределены между крымскими военачальниками.
Тогда Иваном Грозным был назначен воевода, Михаил Воротынский, участвовавший уже в казанских походах, под командованием которого была всего лишь двадцатитысячная армия. Сам же Грозный уехал обратно в Новгород с десятитысячной армией.
27 июля 1572 года татарские войска перешли через Оку и неумолимо приближались к Москве по серпуховской дороге. Но чрезмерно большая армия хана очень сильно растянулась. Через день крымский арьергард был встречен отрядом князя Хворостинина при деревне Молоди в 45 верстах от Москвы, и, таким образом, войска Девлата, атакованные с тыла, вынуждены были отступить от первопрестольного града, чтобы дать отпор небольшому отряду, напавшему на них сзади. Воины Хворостинина были вооружены пищалями, благодаря чему побили издали множество татар, уничтожив практически весь арьергард. Но это было только начало.
30 июля, в день начала битвы при Молодях, войска хана вступили в схватку с обьединенными силами русских. Армия Воротынского была разбита на несколько полков: Большой, Правой руки, Левой руки, Сторожевой и Передовой.
Большой полк находился на холме в так называемом гуляй-городе – передвижной крепости. Гуляй-город представлял собой множество тяжелых телег, на которые были поставлены мощные дубовые щиты.
Несколько десятков тысяч татар устремились в атаку: им удалось сломить отряд стрельцов, однако гуляй-город устоял, а выстрелы из-за деревянных щитов нанесли войскам хана непоправимый урон. Тогда через день, 31 июля, вся совокупная армия хана Девлета пошла на штурм передвижного города, но и ей не удалось справиться с русской военной хитростью. Атака была отбита, и на следующий день последовала новая – под предводительством легендарного Дивея-мурзы, но наступление не принесло результата, а самого Дивея-мурзу взяли в плен.
Тем временем в русском стане начинался голод, приходилось бить и есть своих лошадей – недостаток мобильности гуляй-города был в том, что тяжелые продовольственные обозы сильно замедлили бы его ход.
2 августа хан Девлет решил покончить с затянувшейся битвой и двинулся в решительное наступление, чтобы освободить Дивея-мурзу. Несмотря на то, что ханским войскам удалось серьезно потрепать русские отряды стрельцов и конницу, гуляй-город никак не хотел сдаваться. Тогда ханом был отдан приказ: всем воинам спешиться с коней и вместе с янычарами атаковать неприступную ходячую крепость.
Пехота пыталась вручную разрушить укрепления гуляй-города, но надежно защищаемые дубовой преградой полки смогли дать достойный отпор: «и тут много татар побили и руки пообсекли бесчисленно много». Воротынский же тем временем ударил в тыл татарским войскам, а армия Хворостинина вышла из-за стен гуляй-города, поддерживаемая сзади массивным пушечным огнем. В этой кровавой схватке погибли все янычары и бесчисленное множество других войск хана Девлета, а также его сын и внук. В ходе преследования остатков армии крымских татар, было убито еще несколько тысяч вражеских воинов, а несколько тысяч утонули при переправе через Оку. Назад вернулся только каждый пятый воин из армии хана.
Последствия этой эпохальной битвы историки сравнивали с Куликовской битвой и Бородинским сражением. Поволжье навсегда осталось за Русью, а угроз суверенитету страны со стороны Крыма можно было уже не ожидать – почти все мужское население страны погибло в битве при Молодях. К тому же, Русь заслужила уважение всего мира – и даже Османской империи, держащей в страхе всю Европу.