самые ужасные истории про психбольницы 20 го века
Рассказы врача сумасшедшего дома
Добрейший денечек, или вечерочек.
В качестве небольшой предыстории (Чтобы было понятно о чем многобукв): Какое-то время я обитал на форуме любителей мопедов, имел счастье наткнуться на рассказы ака истории из жизни мотолюбителя Томича, Хирурга по профессии. Дико занимательные, поэтому выкладываю тут. Все истории реальны, по его заверениям.
А о нём считаю моральным долгом упомянуть здесь, ибо мужик классный. Орфография и пунктуация автора сохранены.
###
Рассказы врача сумасшедшего дома
Эпиграф. «-Это тот самый врач, который на работу в дурдом на мопеде ездит». (Из разговоров коллег)
Предисловие.
Закончена трудовая неделя. Никак не получается уснуть – вспоминаются разные люди, к лечению которых я так или иначе имел отношение. Многие из них выздоровели, некоторых уже нет в живых. Хочется записать те истории, которые с ними были связаны. В больницах есть страшные отделения – травматология, ожоговое, онкология. Самые жуткие из них – это детские травматология, ожоговое и онкология. Страшнее только психиатрия. Самые морально тяжелые случаи я видел в детской психиатрии. Размозженную ногу можно «собрать», обожженную кожу «нарастить», в онкологии все-таки встречаются опухоли, которые можно вылечить и человек будет жить. Психиатрические заболевания в большинстве своем не лечатся. Эти воспоминания – ни в коей мере не насмешка над несчастными людьми. В любой, даже самой тяжелой работе встречаются юмористические, даже анекдотичные случаи. Здесь рассказываются некоторые из них.
Все персонажи и действующие лица реальные. Имена и фамилии изменены.
В начале мая, окончательно разругавшись с прежним начальством, я «положил заявление на стол», и с середины мая стал «свободным человеком». Все лето я отдыхал, была только подработка плавильщиком на заводе в ночную смену. Там я работал еще до увольнения, совмещая производство электромоторов с врачебной деятельностью, чтобы семья не умерла с голода на зарплату врача-хирурга. У Ричарда Баха в его книге «Биплан» есть такие слова: «будьте осторожны с мечтами, они имеют свойство сбываться». Студентом мне хотелось работать в челюстно-лицевой хирургии, потом в травматологии. Когда начался курс по психиатрии, в голову пришла дурная мысль: «-А хорошо бы здесь поработать, забавное место!» Почти через десять лет это мысль осуществилась. В августе в газете появилось объявление, что в психиатрическую больницу требуется врач-хирург. Приехав на встречу с начмедом, я быстро получил работу, как говорится «оторвали с руками». Началась моя трудовая деятельность в новом месте.
Полковнику никто не пишет
«Был бы человек — диагноз найдется» Как в СССР неугодных насильно отправляли в психбольницы и подвергали мучительным процедурам
Изгои от психиатрии
В 1983 году Всесоюзное научное общество невропатологов и психиатров добровольно вышло из Всемирной психиатрической ассоциации (ВПА). Если бы этого не случилось, СССР со скандалом исключили бы из ВПА на ближайшем международном конгрессе в Австрии.
О том, что оргкомитет конгресса такое решение уже принял, председатель КГБ СССР Виталий Федорчук проинформировал ЦК КПСС служебной запиской «О подготовке специальными службами противника новой антисоветской акции в связи с предстоящим в 1983 году Всемирным конгрессом психиатров в Австрии».
Поводом для исключения советской психиатрии из ВПА послужили выводы международного комитета по расследованию случаев злоупотребления психиатрией, собравшего многочисленные доказательства «систематического злоупотребления психиатрией в политических целях в СССР». В Советском Союзе использование психиатрии в качестве инструмента преследования инакомыслящих не признавали до 1988 года.
5 января 1988 года Указом Президиума Верховного Совета СССР было принято «Положение об условиях и порядке оказания психиатрической помощи», призванное исключить использование психиатрии в качестве инструмента внесудебного преследования граждан по политическим мотивам.
До этого все определялось лишь ведомственными инструкциями, которые не публиковались в печати и не были известны общественности.
В том же году Минздраву СССР были переданы 11 психиатрических больниц специального типа, ранее находившихся в ведении МВД СССР, еще пять больниц были ликвидированы. С психиатрического учета были сняты 776 тысяч пациентов. В следующем году — еще около миллиона. Одновременно были изменены правила госпитализации в психиатрические больницы.
Мне довелось работать в психиатрии около полутора десятков лет. Шесть из них (с 1982-го по 1988 год) — врачом-психиатром в Московской городской клинической психиатрической больнице №15 — «пятнашке», как ее называли. Сразу оговорюсь: темой злоупотреблений в советской психиатрии я никогда специально не занимался, поэтому расскажу лишь о том, чему лично был свидетелем.
Из психбольницы — на стройку
В СССР положить человека в психиатрическую больницу было значительно проще, чем сейчас. Никакого согласия на добровольное лечение от него не требовалось.
В обычных случаях будущий пациент получал направление на госпитализацию в психоневрологическом диспансере (ПНД), после чего ехал в больницу самостоятельно или в сопровождении родственников. В направлении указывался «предварительный диагноз» и обосновывалась причина необходимости стационарного лечения.
В приемном покое дежурный врач осматривал пациента, ставил ему «диагноз при поступлении» и выбирал режим наблюдения: «строгий» или «общий» — в зависимости от состояния и опасности его для окружающих или себя самого. При наличии суицидальных мыслей ставилась пометка «суицид».
Отделения делились на мужские и женские, а те, в свою очередь, на «острые», «санаторные», «геронтологические» (для пожилых) и «подростковые».
Когда я только начинал работать, в структуре психиатрических больниц существовали еще и «алкогольные» отделения, где лечение проходили хронические алкоголики. Там же оформлялись направления в лечебно-трудовые профилактории (ЛТП), где принудительно лечили от алкоголизма и одновременно заставляли работать. Например, на ЗИЛе.
Позже все «алкогольные» отделения были переданы из психиатрии в специально созданные наркологические больницы. Но до того я успел поработать и некоторое время даже исполнял обязанности заведующего в «алкогольном» отделении «пятнашки», рассчитанном на сто коек.
Для того, чтобы на законных основаниях отправить человека в ЛТП на год, был необходим ряд условий: диагноз хронического алкоголизма II или III стадии, два-три курса лечения, не приведших к результату, попадание в вытрезвитель, заявление из милиции и скверная характеристика с места работы.
С неработающими алкоголиками вообще не церемонились, да и у остальных согласия на помещение в ЛТП никто не спрашивал. Вот и приходилось мне, мальчишке, только что окончившему институт, решать судьбы матерых мужиков. Старался делать это по совести: убеждал, лечил, подшивал, кодировал…
Неисправимых отправлял в ЛТП. Шли как миленькие, пополняя собой ряды строителей развитого социализма. А куда им было деваться? Толку от ЛТП было мало. Обычно прошедшие курс лечебно-трудовой профилактики срывались сразу же после выписки.
«Борины рублики» и рука комиссара
Итак, большинство пациентов поступали на лечение добровольно. Но существовала и принудительная госпитализация. К буйному и уже состоящему на учете больному можно было вызвать психиатрическую перевозку. Приехавший дежурный врач выписывал направление, санитары вязали клиента и немедленно отправляли в психиатрическую больницу.
Психиатрическую перевозку можно было вызвать в отделение милиции, в вытрезвитель, в госучреждение.
Таким образом в психбольницу попадали иногородние: бомжи, жалобщики, изобретатели, искатели справедливости, которых нередко забирали с улиц, вокзалов или непосредственно из приемных соответствующих госучреждений.
Как-то весной 1985 года во время моего дежурства из приемной Министерства культуры привезли растрепанного мужчину с целым чемоданом старых газет. Приезжий был из Костромской области, а в Москву привез проект памятника к 40-летию Победы, который выкроил из старых газет в натуральную величину. Высота памятника, по его расчетам, составляла около ста метров.
Под присмотром санитаров я попросил народного художника показать какой-нибудь фрагмент задуманного монумента. Примерно через полчаса в приемном покое высилось, кренясь и качаясь, странное бумажное сооружение. По мнению создателя, именно так должна была выглядеть рука комиссара, сжимавшая простреленный фашистами партбилет.
Следует заметить, что пространственным воображением я совершенно не обладаю, поэтому оценить шедевр по достоинству не смог — незадачливый изобретатель отправился в «острое» отделение, а отечественное монументальное искусство, возможно, лишилось будущего шедевра.
В другой раз милиция отловила и доставила в приемный покой «злостного фальшивомонетчика». Бедняга попался на том, что пытался расплатиться самодельными деньгами. На аккуратно выдранных из газеты прямоугольниках шариковой ручкой было написано «Борины рублики». Никакой вины Боря за собой не признавал, но все же был определен на лечение.
Где прятали бомжей в СССР
Вы никогда не задумывались, почему в СССР не было на улицах бомжей? Все просто: милиция их собирала и отвозила в дежурную на тот день по городу психбольницу. Там бомжа мыли и определяли в отделение, где врач выяснял, откуда этот бедолага родом. После того как в больнице собиралось несколько иногородних, их отправляли этапом на историческую родину.
В местной больнице бомжа возвращали родственникам или устраивали в интернат для психохроников, если родственники не находились.
Сотрясение мозга было? Было! Пишем: «Органическое поражение ЦНС, осложненное хроническим алкоголизмом».
Не желавших лечиться привозили в больницу «на вязках» — фиксируя широкими брезентовыми ремнями. Смирительных рубашек на моей памяти никто не применял.
В отделении буйного определяли в наблюдательную палату, делали ему успокоительный укол в зад — обычно аминазин (2,0 внутримышечно) и, в случае необходимости, привязывали к кровати. Для вязок использовались вафельные полотенца: две ноги и две руки фиксировались к раме кровати. Надежно и безопасно.
В наблюдательных палатах на 8-12 коек не было дверей и постоянно дежурил санитар. В женском отделении — санитарка. В «пятнашке» санитарками традиционно работали бабы из Серпухова (больница располагалась на Каширском шоссе, добираться из области было удобно).
Женщины 50-60 лет были все как на подбор крепкие, коренастые, великолепно выученные и храбрые. Буйных больных они валили и вязали молниеносно. За поступившим больным двери отделения закрывались на контрольный ключ, а его дальнейшая судьба полностью зависела от квалификации и человеческих качеств лечащего врача.
Подавляющее большинство пациентов советских психбольниц находились в них по прямым показаниям, которые и сегодня были бы признаны абсолютными. Это острые и хронические психозы разной этиологии, депрессии, неврозы, психопатии, реактивные состояния, органические поражения ЦНС, эпилепсия, все виды врожденного и приобретенного слабоумия и так далее. И сегодня, после того как ряд диагнозов был пересмотрен, все они нуждались бы в стационарном лечении. К сожалению, были и другие.
По поведению и по состоянию
Большая часть моей врачебной психиатрической практики пришлась на работу в женском подростковом отделении. Отделение было большим — на сто коек — и занимало два этажа. Врачебных ставок было три с половиной. Так что на каждого из трех врачей приходилось по 30 с лишним больных.
Пациентками были девочки 14-18 лет с самой разнообразной психопатологией. Поскольку других специализированных подростковых психиатрических отделений в стране не было (либо детские, либо взрослые), к нам везли самых сложных больных со всей страны.
Нагрузка была большая — иногда в отделении находилось и 110-120 больных, но персонал был обучен, а лекарств достаточно. Работала система социалистической интеграции — Венгрия и ГДР имели очень сильную фармакологическую промышленность и снабжали Советский Союз и другие страны Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) необходимым количеством лекарств высокого качества.
Самые ужасные истории про психбольницы 20 го века
Оригинал взят у: 
aloban75 в Ужасы карательной психиатрии в СССР – рассказ «невинных жертв»
Ужасы карательной психиатрии в СССР – рассказ «невинных жертв»
«Турки, сукины дети, посадили меня на вертел, предварительно нашпиговав салом, как кролика:
ведь я был до того худ, что иначе им бы меня не угрызть. И начали они меня живьем поджаривать.
Вот, стало быть, поджаривают они меня, а я мысленно поручил себя божественному милосердию,
помолился святому Лаврентию, и все не покидала меня надежда на Бога, что Он избавит меня
от этой муки, и избавление наконец совершилось воистину чудесное. …Когда хозяин вытащил
из меня вертел, я, правда, упал подле жаровни, но ушибся слегка, совсем слегка, –
силу удара ослабило сало.»
Из рассказа Панурга про побег из турецкого плена. Ф. Рабле, «Гаргантюа и Пантагрюэль
По соцсетям гуляет текст, которым либеральная общественность потчует друг друга. Оно конечно, на всякий чих не наздравствуешься, но мне эта страшилка показалась забавной – уж больно стиль изложения и уровень … хм…мышления характерен для всевозможной «совести и мозга нации». Прежде всего, не откажу себе в удовольствии поделиться рассказом :
«СТРАНА ДОЛЖНА ЗНАТЬ СВОИХ ГЕРОЕВ!
Даниил Романович практиковал и внедрял по всей стране такие методы «лечения»:
1. Привязывание жесткое (до онемения конечностей, до пролежней; в особенных случаях привязывают так, чтобы веревки впивались в тело до крови. В таком состоянии могут продержать неделю).
2. Сульфазин, или «сера» (везде был запрещен, кроме СССР). Одна инъекция, или сразу две — в разные точки, или даже четыре (в руку, ногу и под лопатки). Дикая боль в течение 2—3 дней, рука или нога просто отнимаются, жар до 40°, жажда (и еще могут воды не дать). Проводится как «лечение» от алкоголизма или наркомании.
3. Бормашина. Привязывают к креслу и сверлят здоровый зуб, пока сверло не вонзается в челюсть. Потом зуб пломбируют, чтобы не оставалось следов. Любят удалять неубитый нерв. Все это делается профессиональным дантистом в зубоврачебном кабинете. «Санация полости рта». СПБ (специальная психиатрическая больница) не имеют надзорной инстанции — жалобы не перешлют, а если переслать тайно — их все равно не примут ни в прокуратуре, ни в Верховном суде. Узник СПБ бесправен даже больше, чем зэк. С ним можно сделать все.
4. Газообразный кислород подкожно. Вводят его толстой иглой под кожу ноги или под лопатку. Ощущение такое, как будто сдирают кожу (газ отделяет ее от мышечной ткани). Возникает огромная опухоль, боль ослабевает в течение 2—3 дней. Потом опухоль рассасывается, и начинают сызнова. Применяют как лечение от «депрессии». Сейчас применяется к наркоманам как средство устрашения (чтобы боялись попасть в клинику). Вводят кислород 2—3 минуты, больше не выдерживают обе стороны (палачи глохнут от криков, жертва падает в обморок). Политзаключенным вводят кислород по 10—15 минут.
5. Аминазин (очень болезненные инъекции, при этом вызывают цирроз печени, непреодолимое желание заснуть — а спать не дают — и губят память вплоть до амнезии).
7. Инсулиновый шок с потерей сознания (уничтожает целые участки мозга, снижает интеллект, память тоже пропадает).
Карательная психиатрия в России: Доклад о нарушениях прав человека в Российской Федерации при оказании психиатрической помощи. — Москва: Изд-во Международной хельсинкской федерации по правам человека, 2004.
Глузман С.Ф. Снежневский // Вестник Ассоциации психиатров Украины. — 2013. — № 6.
Блох С., Реддауэй П. Диагноз: инакомыслие. Как советские психиатры лечат от политического инакомыслия.
Коротенко А. И., Аликина Н. В. Советская психиатрия: Заблуждения и умысел.
Подрабинек А.П. Карательная медицина.
Буковский В. К. И возвращается ветер.
Писарев С. П. Письма // Казнимые сумасшествием: Сборник документальных материалов о психиатрических преследованиях инакомыслящих в СССР
Некипелов В. Институт дураков.
Новодворская В. И. По ту сторону отчаяния»
Лично у меня этот текст вызвал в памяти знаменитые «разоблачения сталинизма», написанные Шаламовым – в «Колымских рассказах», среди прочего, рассказывается о том, как чувака изо всех сил (специально сняв бушлат, чтобы он не мешал замахиваться) каждый день хреначат железным ломиком – а с того, как с гуся вода. В нынешнем тексте – нагромождения неуклюжей брехни того же пошиба. Итак, кого-то связали на неделю (sic!) верёвками так, что те пережали кровообращение («врезались в тело до крови») – общеизвестно, что это должно привести к некрозу тканей, заражению крови и скорой смерти. По крайней мере, именно так и происходит в подобных случаях в реальном мире. Поэтому на любых курсах по оказанию первой помощи заставляют зазубрить наизусть, что время наложения давящих повязок (для остановки сильных кровотечений) ни в коем случае не может превышать 1-1,5 часов (или 2-х часов зимой). Однако, по мнению невежественных лжецов из числа «демократически мыслящих граждан», кто-то может выжить в многочисленных врезавшихся в тело путах … неделю. О, несгибаемая русская интеллигенция!
Сродни сульфозину и другие «шоковые» методы, такие как погружение пациента в искусственную регулируемую (!) кому при помощи инсулина или «стирание из памяти последних впечатлений» посредством электоршока. Оба метода психиатрии, кстати, были разработаны отнюдь не в СССР, а в Европе (инсулиновая кома в Германии в 1927-м, а электрошок в Италии в 30-е). И применялись они совсем не так, как врут авторы: например, электрошоку обязательно предшествовало введение обезболивающих препаратов и релаксанта мышечной системы – в противном случае высок риск тяжёлых повреждений скелета. В наши дни электрошоком ежегодно в одних только США лечат 100-150 тысяч душевнобольных. А вот как описывается искусственная инсулиновая кома в книге В. Гиндина «Психотерапия: мифы и реальность»: «Лечение проводилось в специальной палате, больше напоминающей небольшой танцевальный зал, где стояли сорок кроватей. Обслуживали эту палату 1 врач, 2 медицинские сестры и 4 санитара. Всем больным в одно время вводилась определенная доза инсулина в зависимости от длительности лечения, поэтому мне приходилось видеть различные стадии лечения: и алиментарные дозы, и гипогликемические сдвиги, и собственно инсулиновые комы. Я наблюдал и тяжелые судорожные припадки, и сильнейшее психомоторное возбуждение, и другие осложнения. Но «овчинка выделки стоила». После проведенных нескольких десятков шоков у многих больных наблюдались глубокие и стойкие ремиссии, продолжавшиеся, нередко, многие годы и не требующие так называемой поддерживающей терапии.» Сомневаться в том, что у В. Гиндина и в мыслях нет желания «обелить карательную советскую психиатрию», не приходится. Вот с чего он начинает соответствующую главу своей книги: «Я очень уважал ныне покойного Александра Николаевича Яковлева – «архитектора» Перестройки за его мужество отрешиться от коммунистических догм и защищать демократию, несмотря на злобную клевету коммунистов». Тут уж ни убавить, ни прибавить…
Но больше всего, пожалуй, «доставляет» пассаж про «газообразный кислород подкожно»! Здесь прекрасно всё – начиная с уточнения о том, что используется именно кислород в состоянии газа (попробовали бы для разнообразия ввести жидкий, с его температурой в минус 182,96 °C…). Итак, «газ отделяет кожу от мышечной ткани», «палачи глохнут от криков», а «жертва падает в обморок» через 2-3 минуты процедуры. Правда, уточняется, что граждане с антисоветским бредом выдерживали … в 5 раз (!) более длительную процедуру, нежели остальные больные (всегда подозревал в ярых антисоветчиках признаки иного биологического вида…). Перво-наперво, восхитительно утверждение про «отделение кожи от мышечной ткани» посредством вводимого кислорода. Всякий, кому доводилось свежевать туши животных, знает, какое усилие требуется, чтобы снять шкуру с крупного млекопитающего – без ножа тут не обойтись. Стало быть, струю газообразного кислорода нужно вводить под страшным давлением. (О терапевтической пользе «сдирания кожи», и о том, как жертвы избегали неминуемого нагноения обширной поверхности тела (как при сильном ожоге) с последующим заражением крови, мы даже не спрашиваем авторов – бесполезно!). Но вот что пишет в сугубо медицинской книге «Патофизиология гипоксических состояний» А. М. Чарный: «Вошедшие в лечебную практику более 50 лет назад [книга А.М. Чарного увидела свет в 1961-м году – М. Ш.] подкожные введения кислорода применяются с лечебной целью в настоящее время в клиниках нервных и психических болезней, педиатрии, хирургии, профпатологии, токсикологии, дермато-венерологии и др. … При нервных и психических заболеваниях применение подкожной кислородной терапии вело к улучшению самочувствия больных, исчезновению у них страха, депрессии (у наркоманов), к восстановлению нарушенного сна, появлению аппетита, прибавлению в весе, нормализации тонуса вегетативной нервной системы при ее дистониях (Г. М. Богомолова, Н. В. Дасюк, Т. А. Кураш-кевич и Н. Г. Смирнов). При острых и хронических воспалительных процессах в нервных стволах, сплетениях и корешках спинного мозга (люмбаго, ишиальгии, миальгии) подкожно вводимый кислород оказывает выраженное обезболивающее действие и способствует ликвидации воспалительных изменений (В. А. Ангуладзе, 1952; М. Н. Сперанский, 1940, и др.).» Итак, метод использовался даже в педиатрии (с её повышенными требованиями) и в ряде случаев оказывал ОБЕЗБОЛИВАЮЩЕЕ (!) действие. Вот что может добавить по этому поводу уже знакомый нам поклонник «прораба перестройки» Яковлева В. Гиндин: «Мифотворцы опять же утверждают, что подкожное введение кислорода специально применялось для того, чтобы создать невыносимые страдания больному. Действительно, после вдувания кислорода под кожу аппаратом для проведения искусственного пневмоторакса бедра больного увеличивались в объеме, и пациенты называли их «галифе». Но я ни от одного больного не слышал жалоб на непереносимую боль и невозможность ходить, а если учесть, что рассасывание кислорода проходило в течение 1 часа, то о каких страданиях могла идти речь?
Самые пугающие способы лечения психических болезней в прошлом
В прошлые века и даже в ХХ веке психические заболевания воспринимались совсем иначе, чем сейчас, и лечили их тоже иными способами, часто совершенно бесчеловечными и откровенно жестокими.
Трепанация
Трепанацию применяли еще 7 тысяч лет назад в эпоху неолита и считается, что это делали либо для лечения сильных головных болей, либо чтобы избавить голову больного от «злых духов».
Такие же установки для применения трепанации существовали и в средние века и там духов просто заменяли на бесов, а людей «лечили» от одержимости бесами.
Так что неудивительно, что не все переживали саму трепанацию, а после нее, если пациенту удавалось выжить, он еще долго видел по ночам кошмары о том, как ему сверлят голову.
Гидротерапия
Нет, мы говорим не про расслабляющие ванны для успокоения нервов. В начале ХХ века психиатры придумали лечить психиатрические заболевания с помощью воды.
И некоторое подобное лечение было еще терпимым, к примеру горячие ванны или бодрящий душ. Однако другие способы были настоящей пыткой. К примеру,пациента крепко привязывали к кровати и обкладывали тканевыми валиками, смоченными в ледяной воде.
Самым странным было лечение с полным погружением в ванну с водой, когда наружу торчала лишь голова. Ванна при этом покрывалась плотной тканью, а самостоятельно пациент из нее выбраться не мог. В таком виде он мог лежать от нескольких часов до пары дней. В туалет при этом тоже полагалось ходить прямо в ванну.
Другое жестокое лечение состояло в поливании струями воды под напором, сначала горячей, потом ледяной.
Судороги
Венгерский психиатр и нейробиолог Ласло Медуна (1896-1964) изобрел метод судорожной терапии для лечения шизофрении. С помощью специальных лекарств у пациентов с шизофренией намеренно вызывались сильные судороги. Медуна считал, что после этих судорог шизофреники на несколько часов превращаются в спокойных и расслабленных.
Метод Медуны еще в те годы был раскритикован как жестокий и негуманный другими психиатрами, что однако не помешало ввести его во множество психлечебниц.
Сначала для вызывания судорог использовали стрихнин и абсент, а потом стали применять препарат метразол, который оказывал влияние на кровеносную и дыхательную систему, что на практике и в самом деле приводило к небольшому «успокоению» больных. Однако вместе с успокоением они получали провалы в памяти и хрупкость костей, поэтому спустя несколько лет этот метод вывели из употребления.
Вращательная терапия
Эту терапию изобрел Эразм Дарвин, дед Чарльза Дарвина, который был врачом, изобретателем и в целом человеком с очень прогрессивными взглядами для своего времени. Однако кое в чем он был не настолько хорошо, как в других вещах, и вращательная терапия пожалуй была его самым большим заблуждением.
Эразм Дарвин считал, что сон является лучшим лечением психиатрических заболеваний, а для того, чтобы человека заставить немедленно заснуть, необходимо долго крутить его во вращательном кресле.
Можно лишь представить себе кошмарное положение пациентов психиатрической клиники американского врача Бенджамена Раша, который начал первым (и, увы, далеко не последним) использовать в своей клинике вращательное кресло. При этом он начал использовать его по своему усмотрению и его целью стало не вызывание сна, а уменьшение перегруженности мозга, что Раш считал основной причиной болезни психики.
Искусственная инсулиновая кома
В 1927 году американский психиатр Манфред Сакель изобрел инсулино-шоковую терапию для лечения шизофрении и других психических болезней. И этот метод применялся в американских психбольницах целых 30 лет, пока его наконец не запретили в 1960 году как недоказанный и негуманный.
Все случилось когда Сакель случайно ввел одному из пациентов с наркоманией и тягой к морфину слишком большую дозу инсулина и пациент впал в инсулиновую кому. Но когда он вышел из нее, оказалось, что его тяга к морфину полностью пропала.
Сакель тут же решил проверить подобное и на больных с шизофренией и вскоре громогласно заявил, что 90% шизофренией после инсулиновой комы полностью излечились. Многие однако тут же засомневались в его правоте и эти сомнения продолжали нарастать с каждым годом, однако прислушались к ним лишь спустя 30 лет.
Лоботомия
Без сомнений, это самая ужасная терапию лечения психиатрических болезней, которая только существовала в истории. И что самое страшное, за ее изобретение врач Эгаш Мониш был удостоен в 1949 году Нобелевской премии по физиологии и медицине, после чего лоботомию в США стали применять так часто, словно речь шла об удалении больного зуба.
А между тем лоботомия это очень серьезная операция на мозге, а точнее отделение долей мозга друг от друга. И делалась она часто с находящимся в сознании пациентом. Острый и длинный стальной инструмент вводился через глазную кость в мозг, после чего врач вслепую двигал инструмент, разрушая ткани мозга.
Мониш проводил опыты на обезьянах и после разделения лобных долей обезьяны становились спокойными, пассивными и послушными. То же самое происходило и с людьми, а врачи считали, что они «вылечивали болезнь». На самом же деле большинство подверженных лоботомии людей по сути превращались на всю оставшуюся жизнь в реальных зомби, их почти ничего не интересовало и они полностью подпадали под влияние других людей.
Часть пациентов (до 6%) и вовсе умирали во время этой операции, у других же помимо апатии и медлительности начиналось недержание мочи, мог возникнуть паралич, эпилептические припадки. Они могли выполнять лишь самые простые действия на уровне маленьких детей, не могли мыслить критически и принимать самостоятельные решения и еще множество побочных эффектов.
В начале 50-х в США в год проводилось до 5 тысяч лоботомий, а всего с 1935 по конец 1950-х через нее прошло до 50 тысяч американцев. Применяли лоботомию по почти любой весомой психической причине, даже в случае неврозов. Постепенно ее стали применять и в других странах.
Лишь в 50-х врачи наконец стали понимать, что лоботомия не лечит, а лишь превращает людей в тяжелых умственных инвалидов. Советские врачи, к слову, «опомнились» раньше американских, в СССР лоботомию официально запретили уже в 1950 году.