с чем ассоциируется архитектура
От античности до модернизма: 8 основных стилей в архитектуре
Архитектурный стиль — это совокупность деталей и особенностей сооружения, которые указывают на время его постройки, назначение, историческую ценность, регион, а иногда даже и на автора. Разные стили оперируют разными формами и материалами, отражая изменения моды, верований, владеющих умами идей, технологий. Какие-то стили следуют друг за другом в хронологическом порядке, какие-то развиваются параллельно во времени.
Чаще смена доминирующих стилей происходит постепенно, по мере того как архитекторы воспринимают дух времени и адаптируются к новым идеям. Вместе с экспертами разбираемся с базовыми стилями в архитектуре.
Эксперты в статье:
Екатерина Сванидзе, партнер архитектурной студии DVEKATI
Николай Фанеев, ведущий архитектор студии IND architects
1. Античный стиль
Древнегреческая архитектура появилась на материковой части Греции, Пелопоннесе, островах Эгейского моря и в колониях в Анатолии и Италии в период приблизительно с 900 года до н. э. до I века н. э. Самые ранние сохранившиеся сооружения датируются примерно 600 годом до н. э.
Древнегреческая архитектура особенно известна своими храмами. Вторым важным типом зданий, дошедшим до наших дней, считается театр под открытым небом. Самый ранний из них датируется примерно 525-480 годами до н. э. Еще сохранились ворота для процессий (пропилеи), окруженные колоннадами рыночные площади (стоа), здания городского совета (булевтерии), гробницы (мавзолей) и стадионы.
Основные черты древнегреческой архитектуры:
Екатерина Сванидзе:
«К античному стилю можно отнести архитектуру Древней Греции VII-VI вв. до н.э. и архитектуру Древнего Рима. Преобладающей типологией в это время были храмы, спроектированные с учетом принципов симметрии, геометрии, гармонии частей и целого, перспективы. Отличительная черта античного стиля (в особенности в греческой архитектуре) — ордерная система (ионический, дорический, позднее — коринфский ордеры), которая впоследствии была переосмыслена римлянами — появились римско-дорический, тосканский, римско-ионический, римско-коринфский ордеры и композитная капитель. К самым ярким примерам античного стиля относятся Парфенон, построенный в Афинском Акрополе в V веке до н.э., и амфитеатр Флавиев (Римский Колизей) 72-80 гг. н.э».
2. Готика
Готика — стиль, особенно популярный в Европе с середины XII по XVI век, а в некоторых районах сохранившийся до XVII—XVIII веков. Стиль возник в регионе Иль-де-Франс на севере Франции, развившись из романской архитектуры.
Одной из главных инженерных инноваций готической архитектуры стала каркасная система. С виду ажурная и «сложносочиненная» (полная противоположность монументальной романской), она изменила распределение нагрузки в здании, облегчила стены и перекрытия, дала возможность увеличить высоту сооружений и их площадь, а также сэкономить строительные материалы.
Образцы готических построек можно найти в христианской церковной архитектуре — соборах, аббатствах и приходских церквях. В этом стиле также строили замки, дворцы, ратуши, университеты и даже частные жилые дома. Многие образцы средневековой готической архитектуры занесены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Николай Фанеев:
«Готическая архитектура в основном представлена религиозными сооружениями. Безусловно, готика ассоциируется, прежде всего, с собором Нотр-Дам-де-Пари, Шартрским Собором, Аббатством Сен-Дени, Кельнским собором и др. Несколько особняком стоит английская готика, которая, переняв характерные черты оригинального французского стиля, адаптировала его к своим региональным предпочтениям. Например, английская готика, в отличие от французской, тяготеющей максимально ввысь, подчеркивала длину здания, а не его высоту. Примеры: кафедральные соборы в Линкольне и Йорке, кафедральный собор в Глостере и др».
3. Барокко
Барокко — декоративный стиль, который появился в Италии в начале XVII века и постепенно распространился по всей Европе. Своего пика стиль достиг в эпоху высокого барокко (1625-1675), когда его использовали в церквях и дворцах Италии, Испании, Португалии, Франции и Австрии. В период позднего барокко (1675-1750) стиль пришел в Россию, а также в испанские и португальские колонии в Латинской Америке.
Архитекторы эпохи барокко до предела развили основные элементы архитектуры Возрождения (которая, в свою очередь, наследует античному стилю), включая характерные купола и колоннады, и сделали их более высокими, величественными, украшенными. Внутри здания часто использовалась живопись Тромплей (также известна как «обманка» — изображение, выполненное настолько точно, что его можно принять за кусок реальности) в сочетании со скульптурой. Для барокко характерен избыточный декор: многочисленные ангелы и раскрашенные фигуры на потолке, витые колонны, изобилие декоративных элементов, занимающее все пространство. Во дворцах в стиле барокко парадные лестницы стали центральным элементом.
Екатерина Сванидзе:
«Барокко» (в переводе с португальского означает «жемчужина неправильной формы») — это стиль абсолютистской эпохи (с 1600 г. до 1780 г.), когда власть церкви солидаризируется со светской. Пышность декора, впечатляющие размеры сооружений и особое членение барочных помещений усиливают авторитет церкви и государства — католическая церковь взывала к верующим через искусство и архитектуру. В этом стиле архитектуре подчиняются все остальные виды искусства — скульптура, живопись. Сложные архитектурные формы, в основе которых, как правило, был овал/эллипс, а также динамическое противопоставление и взаимопроникновение пространств, величие, драматизм и контраст освещения, пышные формы и богатый декор — характерные черты барокко. Грандиозные творения барокко — церковь Санта-Мария делла Салюте в Венеции, базилика Санта-Кроче в Лечче».
4. Классицизм
Корни классицизма уходят в храмовую архитектуру Древней Греции и в религиозную, военную и гражданскую архитектуру Римской империи. Стиль отличается ясностью и простотой традиционных форм, например, колоннами, каждая из которых имеет фиксированные пропорции и орнаменты. Он развился в архитектуре в эпоху итальянского Возрождения, особенно ярко ранний классицизм представлен в работах и проектах Леона Баттисты Альберти и Филиппо Брунеллески.
Классицизм быстро распространился в Италии, а затем пришел во Францию, Германию, Англию, Россию и другие страны. В каждой из них он трактовался по-своему, обретая индивидуальные черты. В эпоху правления Людовика XIV на фоне абсолютизма появился «Большой стиль» — в нем соединились классицизм и барокко. В России на классические здания в этом стиле «наложилась» военная и патриотическая тематика.
Николай Фанеев:
«На рубеже 1800 г. старый мировой порядок сменяется — получают развитие идеи субъективизма, либерализма, демократии, церковь утрачивает былую силу, а церковное строительство перестает быть стилеобразующим. Однако для создания нового стиля не хватало знаний и развитого вкуса, поэтому в этот век обратились к формам античности. Идеалы красоты «археологического классицизма» были определены в труде Винкельмана «Мысли о подражании греческим произведениям в живописи и скульптуре». Характерные черты стиля: членение корпуса сооружения пилястрами и карнизами, фасадная сторона напоминает греческий или римский храм с треугольным фронтоном или портиком. Пара примеров классицизма в архитектуре — Сан-Франческо ди Паола в Неаполе и кафедральный собор Казанской Божьей Матери в Санкт-Петербурге».
5. Рококо
Стиль рококо возник в XVIII веке как реакция против величия и симметрии классицизма. Это более плавный и детализированный стиль, включающий витиеватые, асимметричные узоры, работу с пастельными оттенками.
Стиль появился в Париже в ответ на тяжеловесную архитектуру барокко и вскоре был принят во Франции, Германии, Австрии. К концу XVIII века господство рококо в значительной степени сменилось неоклассическим стилем.
Хотя между архитектурой барокко и рококо есть много общего, можно найти и различия. Внешний вид зданий в стиле рококо более игривый, легкий и с обильным использованием изгибов. Одно из принципиальных различий еще и в том, что рококо подчеркивает асимметрию форм.
Стены, молдинги (выпуклые декоративные детали на фасадах) и потолки зданий в этом стиле украшены многочисленными переплетениями декоративных деталей, основанных на формах «C» и «S», раковинами и другими натуралистическими формами.
Цвета рококо преимущественно пастельные, активно задействуются слоновая кость и золото, в декоре много зеркал — для усиления ощущения открытого пространства. В стиле рококо построены Азамкирхе в Мюнхене, Дворец Сан-Суси в Потсдаме, Дворец Келуш в Синтре, Дворец Шарлоттенбург в Берлине, Дворец Чапских в Варшаве.
6. Ампир
Ампир как движение в архитектуре, интерьерах, изобразительном искусстве возник во Франции во время правления Наполеона. Этот стиль процветал в первой трети XIX века в странах Западной Европы, а затем и в России.
Стиль активно продвигали придворные архитекторы Наполеона Шарль Персье и Пьер Фонтен. Декор дворцовых интерьеров в стиле ампир отличался контрастными цветовыми решениями: синий, белый, ярко-красный, четкие линии, обилие позолоты. Стены обычно обтягивали шелком яркого цвета, орнаментом служили ромбы, круги, военные символы — мечи, копья, щиты. Большой популярностью пользовались египетские мотивы, которые вошли в моду после Египетского похода Наполеона.
Основными сооружениями, которые относятся к этому стилю, считаются триумфальная арка на площади Каррузель в Париже, Вандомская колонна, триумфальная арка на площади Шарля де Голля. Интерьеры в стиле ампир можно увидеть во дворце Фонтенбло и в Большом дворце в Версале.
Николай Фанеев:
«Стиль ампир появился во Франции во времена правления Бонапарта (1804-1814), считавшего себя величайшим императором со времен античности и использовавшего архитектуру для создания визуальной связи и коннотаций между Французской Империей и Римской Империей. В сооружениях той эпохи — преимущественно триумфальных арках — широко применялись символы и орнаменты, заимствованные из античного мира (в частности, Римской Империи)».
7. Модерн / Ар-нуво / Югендстиль
На рубеже XIX—XX вв. стиль модерн буквально захватил весь европейский континент, по-разному проявляясь в каждом национальном контексте: в Германии и Австрии он известен как югендстиль или стиль Сецессиона, в Бельгии и Франции — ар-нуво, в Италии — стиль либерти или stile floreale (цветочный стиль). Главное утверждение модерна: искусство и жизнь неразделимы. Природа становится основным источником вдохновения для движения, которое стремилось к полному единству структуры и декора. Модерн характеризуется извилистыми линиями и органическими объемами, часто встречаются флоральные и анималистические мотивы. Ярчайший пример модерна — входы на станцию метро в Париже, спроектированные Эктором Гимаром.
8. Модернизм
Модернизм — архитектурный стиль, основанный на инновационных для прошлого века технологиях строительства, в частности, использовании стекла, стали и железобетона. Основными критериями в архитектуре стали функциональность, минимализм, отказ от орнамента. Стиль возник в первой половине XX века и стал доминирующим после Второй мировой войны и до конца 1980-х.
Архитектура модернизма появилась в результате прорыва в технологиях, инженерии и строительных материалах, а также из желания оторваться от исторических архитектурных стилей и изобрести что-то новое.
Использование чугуна, гипсокартонного листового стекла и железобетона позволило строить конструкции, которые были как никогда прочными, легкими и высокими. Хрустальный дворец Джозефа Пакстона на Всемирной выставке 1851 года — ранний пример революционной для своего времени конструкции из железа и листового стекла
В 1884 году был построен первый небоскреб со стальным каркасом — десятиэтажное здание страховой конторы в Чикаго архитектора Уильяма Ле Барона Дженни. Железный каркас Эйфелевой башни, в то время самого высокого сооружения в мире, поразил воображение миллионов посетителей Всемирной выставки 1889 года, которая проходила в Париже.
Николай Фанеев:
«Модернизм зародился в первой половине XX века и быстро стал ведущим стилем и даже философией архитектуры того времени. Это было связано со строго рациональным использованием материалов, конструктивными нововведениями, аналитическим подходом к функциям зданий. Главные постулаты — «форма следует за функцией» и «меньше значит больше». Пионерами движения были Ле Корбюзье и Вальтер Гропиус, а среди ярких представителей — немецкая школа Баухауз и Фрэнк Ллойд Райт».
Ассоциации
С восприятием каждой формы мы связываем нечто из того запаса представлений, который отложился в пашей памяти как опыт предшествующей жизни, а также и то, что мы несем навстречу предмету, как свои мысли.
Ассоциации образуют как бы дополнительную окраску предмета, зависящую от богатства жизненного опыта и развития человека, создавая насыщенный жизнью образ, в котором развертывается все чувственно-предметное содержание вещи.
И при взгляде даже на элементарную конструктивную форму с основными элементами восприятия — чувством удовольствия или неудовольствия от созерцания линий и пятен формы — у нас неминуемо соединится также и ряд мыслей и чувств, которые возникают при этом в нашем сознании.
Так, например вертикальные линии воспринимаются нами как устойчивые и надежные, косые—как скользящие или падающие, нуждающиеся в поддержке, и сообразно с этим они нравятся нам или не нравятся. Особое значение имеет в архитектуре противопоставление двух основных направлений окружающего нас пространства — горизонтали и вертикали.
О том, насколько неприятно действует на нас нарушение связи с этими основными направлениями пространства, рассказывает нам Гёте, описывающий свои впечатления от посещения владений вельможного сумасброда князя Паллагония, расположенных близ Палермо. «Нелепость этого безвкусного образа мысли сказывается в особенности в том, — говорит Гёте, — что карнизы маленьких домов попеременно косо свисают то в одну, то в другую сторону, терзая и мучая нас нарушением чувства горизонтали и вертикали, которые, собственно, делают нас людьми и являются основой всякого ритма».
Виолле ле Дюк в своих «Беседах об архитектуре» таким образом формулирует значение ассоциаций для восприятия явлений природы и произведений искусства: «Явления природы производят через посредство чувств на нашу душу определенные впечатления, связанные с нашей природой и независимые от самих этих явлений. Так, например запах может напомнить человека, событие, местность. Если повторение чисто физического побочного ощущения, каким здесь является обоняние, возвращает нас к душевному состоянию, которое мы испытали под действием физического впечатления, то это происходит потому, что в нас, независимо от нашей воли, устанавливается тесная связь между чувствами и воображением. Но если наши чувства различны, то наше воображение едино.
Не существует отдельных участков души, предназначенных для обоняния, для зрения или для слуха; и, следовательно, то, что проникает в нас через слух или зрение, может заставить звучать одну и ту же струну нашей души»
Здесь следует отметить, что, подчеркивая значение ассоциаций, Виолле ле Дюк неправильно противопоставляет их объектам, вызывающим в нас те или иные впечатления. По его мнению, впечатления, полученные от явлений природы, могут быть независимы от самых явлений, будучи связаны лишь с субъективными ассоциациями. С этим, разумеется, нельзя согласиться.
Идеи, входящие в состав ассоциаций, вызываемых восприятием формы, нельзя оторвать от действительности, если мы хотим правильно понять роль ассоциации в восприятии и значение их в процессе художественного воздействия. Ассоциации такого рода, связанные с жизнью, присоединяясь к ощущениям гармонии форм, безмерно повышают ценность эстетического переживания.
«Пусть все шедевры прошлого собраны в голове одного человека, но если он не владеет методом, позволяющим ему компоновать эти шедевры… то он сможет создать лишь плохо спаянные фрагменты, копии, подделки, стоящие в художественном отношении ниже произведения ничему не учившегося варвара».
Определитель архитектурных стилей
От древнегреческой до экоархитектуры: все главные направления на сегодняшний день в одной таблице
Как устроена таблица
О возможности существования строгой классификации архитектурных стилей теоретики и историки архитектуры спорят с конца XVIII века, когда в искусствоведении начало формулироваться само понятие стиля (в частности, поэтому в определителе некоторые из «подстилей» имеют собственное описание, а некоторые — только общие черты стиля).
Вообще же эта таблица представляет собой дерзкую попытку структурировать всю главную разрозненную информацию об архитектуре, получившей распространение преимущественно в культуре западного мира. Цель ее — не столько помочь стопроцентно определить стиль постройки, сколько дать возможность сориентироваться во всем разнообразии направлений.
Кроме того, происходивших в архитектуре XX века явлений, не укладывающихся в формальную систему стилевых критериев, для этого периода вместо понятия «стиль» более уместно использовать термин «направление». Также на собственные направления в XX веке кроме общеизвестных может претендовать и череда авторских архитектурных течений, таких как Антонио Гауди, Эктор Гимар, Отто Вагнер, Фрэнк Ллойд Райт, Иван Жолтовский, Алвар Аалто, позднее — Оскар Нимейер, Рикардо Бофилл, Заха Хадид, Сантьяго Калатрава и др. Разнообразие их гораздо больше, чем может быть представлено в этой таблице.
Мы постарались описать уже очевидно сложившиеся направления XX века, не включая в таблицу множество новейших явлений, например параметризм и нелинейную архитектуру, не имеющих пока четких границ и критериев описания.
Записки правдивого архитектора: просто о самом главном (Ч.1)
Все нижеизложенное является исключительно частным мнением автора, не имеющим отношения к какому-либо работодателю либо вендору.
«Хмм… правдивого архитектора… А что, такие бывают? – спросите вы и подумаете. — Врет, поди! Сейчас будет нам рассказывать очередную концепцию „бла-бла-бла.2.0“. Знаем, плавали, видали мы „витающих в небесах архитекторов“ и их умозрительные конструкции».
И будете правы: нормальный «пацанский» архитектор — человек очень занятой, и времени писать статьи у него, как правило, нет… Но! Бывает, что настает момент – и желание человека поделиться опытом, рассказать о своих удачах и сложностях миру настолько высоко, что и время находится, и присущий нашему брату-технарю страх публичных высказываний отступает. К тому же коллеги по цеху давно призывали меня начать подобную деятельность.
Стартовать я решила с темы несколько общего характера – ИТ-архитектуры в целом. Почему бы сразу не перейти непосредственно к деталям, которые наиболее занимают читателей технических блогов?
Ответ прост: уж больно много вопросов, трактовок и кривотолков возникают вокруг работы и задач архитекторов. И чтобы двигаться дальше, нужно выстроить некую «общую систему координат» — некую отправную точку.
За время моей работы сложилось некое «видение» происходящего, которым хотелось бы поделиться и обсудить с коллегами.
Что такое архитектура?
Итак, начнем «от печки» — попробуем дать определение этому понятию.
Не только архитекторы, но и древние философы обращали внимание на терминологию в своих беседах с досточтимыми правителями государств: 
«Если имя неправильно (не соответствует сущности), то слово противоречит делу, а когда слово противоречит делу, то дело не будет исполнено, а если дело не будет исполнено, то церемонии и музыка не будут процветать, а если церемонии и музыка не будут процветать, то наказания не будут правильны, а когда наказания будут извращены, то народ не будет знать, как ему вести себя. Поэтому для благородного мужа необходимо, чтобы он непременно [мог назвать правильные имена вещей с тем, чтобы] сказанное исполнить и чтобы в словах его не было ничего бесчестного (недобросовестного)»
/Конфуций «Суждения и беседы»/
И все-таки я не стану приводить все возможные, замечательные по своей полноте, оригинальности и глубоким смыслам, определения термина «архитектура». Да и нет такой задачи — дать идеальное определение (если это вообще возможно). Главное – это понять суть предмета.
А знаете… я вообще не стану приводить определение. По крайней мере, прямо сейчас. Сделаю это позже.
Даже в такой строгой науке, как математика, как говаривал мой педагог из универа, век идеальных определений давно прошел:
«Не помнишь определение из учебника – и не надо. Попробуй пойти от примеров – и таким образом выстроить понятие».
Итак, Архитектура… Да, именно подобные картинки помещаются частенько на титульный лист архитектурной ИТ-концепции и становятся символом («логотипом») архитектурных подразделений крупных компаний.
Конечно, первое, что приходит на ум – это связь с известной всем областью строительства. Архитектура зданий, сооружений, городов – сфера хорошо известная и имеющая давнюю историю.
Справедлива ли аналогия?
Безусловно! Более чем!
Известны целые исследования на эту тему – например, статья Пата Хелланда «Метрополис».
Абсолютно уместной выглядит аналогия: для того, чтобы построение ИТ-систем и комплексов завершалось успешно – нам так же, как и в строительстве, необходимо задумываться и решать этот набор архитектурных вопросов – прежде, чем бросаться «кодить» или «фигачить».
И отталкиваться при этом надо… Правильно – от назначения.
«Вижу цель – не вижу препятствий» или Что такое целевая архитектура?
Есть такая известная во всех крупных компаниях тема – “целевая архитектура”, мифическая и таинственная, почти как любовь: “Все о ней говорят, но мало кто ее видел” /Ларошфуко/
Стало быть, целевая архитектура должна ответить, прежде всего, на вопрос – зачем мы это делаем. Т.е. она обозначает цель, смысл нашей деятельности. И лишь затем мы задумываемся и решаем — каким образом мы будем этого достигать, за счет каких технологий, на каких платформах.
Прежде чем бросаться отвечать на вопрос «как» (делать, внедрять систему, платформу и т.д.) убедитесь, что ответили на вопрос «зачем».
Все просто! И если этого простого (и вроде бы очевидного, не так ли?) шага не сделать, а броситься бегом строить схемы и кодить, кодить, кодить… то есть большой шанс, что этот труд потом улетит в корзину! И в результате посетит и вас, и вашу команду, и ваших заказчиков великая печаль. Задавайте себе этот вопрос не в конце, а вначале своего “забега”.
Как задавать подобные вопросы? Когда и при каких обстоятельствах?
Сформулируем более строго: в рамках каких процессов, кто и когда ставит подобные вопросы, а также кто обязан найти на них ответы, понятные всем участникам.
Четко напрашивается, по крайней мере, один вывод: этими вопросами необходимо озадачиться до точки старта проекта. И даже до момента его инициации. “Но как же так?” – может возникнуть вопрос: “Мы же уже давно привыкли, что вся деятельность ИТ осуществляется в рамках проектов, а в случае гибких методов – в рамках спринтов”.
Вот тут начинается интересное… Послушаем, что говорят на эту тему “ведущие собаководы” ИТ-отрасли — т.е. организации, создающие и распространяющие разного рода стандарты и референсные практики.
Так, OpenGroup на этот счет выпустила недавно концепцию IT4IT. Операционная модель ИТ, которая там представлена, включает в себя набор четырех базовых «цепочек создания ценностей» (VAD). Одна из них – “Strategy to portfolio”, в рамках которого и формируется “портфель проектов”, отталкиваясь от того, что мы хотим видеть (целевое видение) и от ситуации as-is (текущая архитектура). Таким образом, через ИТ-стратегию и портфель проектов выстраивается мостик к нашей желаемой «картинке будущего».
/Самое время спросить себя о том, а как у нас в компании принято формировать «портфель проектов»? Как порождаются проекты? На каком этапе к этому процессу подключают архитекторов? Кто принимает решение о запуске проекта? /
Таким образом, правильным выглядит такой путь:
Сперва целевая архитектура… Точнее, сперва бизнес-стратегия, потом целевая архитектура, которая ее поддерживает, далее — стратегия ИТ, которая отражает переход от текущего состояния к целевой, и, наконец, в соответствие со ИТ-стратегией – формирование портфеля проектов.
Вот почему архитекторы на предприятии так упорно говорят о целевой, о необходимости соответствия проектов ее руслу, о необходимости фиксации отклонений (временных и обходных решений) и т.д. Это их прямая обязанность. Это их работа. И это их ответственность. И для них важно, чтобы разговоры об архитектуре не носили бесконечный характер, а завершались вполне определенным delivery – и определенными (зафиксированными решениями).
Часто ли так происходит?
Да нет, конечно… В нашу стройную систему вмешивается господин Хаос. Точнее люди, которые сами его создают, осознанно или неосознанно. Однако выбирать не приходится – и нам тоже надо как-то существовать в предлагаемых жизнью обстоятельствах – неопределенности, несогласованности, неразберихи и т.д.
Попробуем разобраться, как все происходит, и что с этим можно сделать.
О целевой архитектуре (как и о любви) можно говорить бесконечно… И поэтому, важно зафиксировать некое видение – получить «картинку будущего». Либо несколько вариантов – несколько «картинок».
Почему важно фиксировать? Казалось бы, очевидный вопрос, но как ни странно, много копьев ломается вокруг этого.
Потому как – целевая архитектура – это наша «опора из будущего». Представьте – какой возникнет хаос в нашем портфеле проектов, если она все время будет меняться?
Кто занимается подобной проработкой и отвечает за качество результата? Конечно, ИТ-архитектор – это его зона творчества, влияния и ответственности. При этом он общается с большим количеством людей, собирает и обрабатывает множество информации, изучает существующие аналоги, что-то пробует. И наконец, предлагает некое целостное решение – архитектурную концепцию. Она и представляется на дальнейшее обсуждение и утверждение как целевая архитектура – сперва в очень общем плане – как концепция или видение.
Когда целевое видение появилось, нужно постараться сделать так, чтобы все влиятельные лица (их принято называть «стейкхолдерами») увидели в ней некую ценность для себя и пришли к согласию относительно нее. Таким образом, критерием останова этого «увлекательного занятия» по обсуждению архитектурных концепций будет сокращение замечаний от принимающих решения людей до некого допустимого минимума.
Как и в любом споре, в процессе архитектурных дебатов людей частенько захлестывают эмоции. Что нам важно? Важно с одной стороны, не упустить какого-либо ценного замечания, возможности или потребности. А с другой стороны – направить процесс в конструктивное русло. Т.е. необходимо все суждения переводить в конкретику. Иными словами, требовать обоснования – как от докладчика, представившего вариант архитектуры на рассмотрение, так и от вопрошающего. Уровень «нравится – не нравится» — не лучший способ выстроить подобный процесс, т.к. он слабо результативен.
Хорошим способом является подход, в процессе которого некое предлагаемое решение «проверяется на устойчивость» — вопросы из серии «что будет если…». Взгляд на 360 вокруг этой темы.
Для упорядочения деятельности по принятию подобных коллегиальных решений в крупных компаниях используют практику «архитектурных комитетов». К участию в них привлекаются люди, которых это в той или иной степени коснется – от бизнеса до ответственных за ИТ-инфраструктуру и сопровождение систем. И концепции проходят утверждение там. Далеко не всегда этот процесс на практике выглядит оптимально и результативно. Но других вариантов пока не придумали.
Есть примеры лучших организационных практик – о том, как выстраивать архитектурные процессы, когда и что выносить на коллегиальные обсуждения на комитетах, как подавать и обрабатывать замечания и т.д. И существуют компании, где подобные процессы воплощены в жизнь. Но даже лучшие референсные практики работать не будут, если у людей нет изначального настроя договориться, а в компании не поддерживается атмосфера взаимного уважения и доверия друг к другу.
Здесь может возникнуть вопрос, что делать, если действительно такого настроя в данный момент не прослеживается? Можно ли его поменять?
Во-первых, необходимо увидеть и осознать проблему, приостановить дискуссию непосредственно по теме встречи, т.к. когда люди «сели на эмоции» уровень аргументации, логических доводов перестает работать.
Второй шаг – постараться увидеть позитивное намерение человека, который возражает, как нам может казаться, весьма странно – например, переводит фокус внимания к другой больной для него теме, уводит в сторону и т.п. И увидеть свою собственную приверженность, если вас это, в свою очередь, начинает раздражать. Если мы вовремя «поймали момент», и страсти еще не накались, успели «нажать на паузу», осознать и мысленно сформулировать это, то нас уже сложнее будет «выцепить на эмоцию» — уже хорошо.
Третий шаг – «возвращаем» человеку его же намерение, но в позитивной формулировке. Таким образом, ему не просто сказали, что «я тебя слышу», а его реально услышали и дали обратную связь. Хорошо бы это также записать и пообещать вернуться к этому важному и острому вопросу позже. И попросить разрешения продолжить встречу.
Острота спадает, конструктивный настрой остается.
Конечно, это не так просто. Легко написать — трудно сделать. Нужен опыт и тренировка в коммуникациях и переговорах. Эта тема весьма обширна, и раскрыть ее здесь не получится, только слегка наметить и создать уверенность, что такие подходы точно есть, они рабочие, и при желании их можно найти, изучить и проработать на практике (лучше с помощью опытного наставника).
Словом, мы приходим к выводам, что архитектурная практика – это фактически часть корпоративной культуры, модель принятия решений, общий стиль существования организации и взаимодействия сотрудников внутри нее.
Иными словами, уровень управления ИТ-архитектурой и стратегией – одна из составляющих уровня зрелости компании в целом, которая показывает ее способность к устойчивости и развитию.
Замечу, что «зрелость» по отношению к компании не определяется ее размером или ее возрастом. Бывают довольно крупные компании, которые не отличаются высоким уровнем зрелости: т.е. не стремятся «понять себя» — свой бизнес, своих сотрудников, свои цели. А стратегические инициативы часто носят формальный характер.
В то время как есть стартапы, в которых люди довольно быстро приходят к выводу, что например, одного классного кодинга (если говорить про ИТ-сферу) не достаточно – необходима некая организующая и направляющая сила.
И тому есть реальный примеры. Недавно моего друга-архитектора пригласили поучаствовать в подобном проекте, в котором уже работают хорошие разработчики, работают с драйвом и интересом, на новых технологиях и т.п. И при этом говорят: «как-то странно выходит – кодим-кодим, но как-то… не понятно, к какому результату мы движемся».
Иными словами, компания может на раннем этапе прийти к достаточно высокому уровню зрелости, что повышает ее шансы быть успешной. А, кроме того, и возможно, даже более важно – повышает уровень удовольствия работать в такой компании.
Сейчас много пишут о том, что банкам грозит конкуренция с ИТ-компаниями. И руководители банков начинают спешно перестраивать практики управления под ИТ – внедряют гибкие методы, покупают ИТ-стартапы и т.д. Но это их не сделает ИТ-компаниями. Почему? Потому что не будут в банках работать люди, которые работают в google или amazon. Это не «их формат». И дело тут не в формальных методах управления разработкой и ведения проектов. Сравните подходы к условиям работы, взаимоотношениям в этих компаниях, способам ведения бизнеса и т.д. В чем разница? Это компании разной культуры, разного «способа жизни». Банк – не ИТ-компания, и никогда ей не будет. (Также как и ИТ-компания никогда не будет банком). Так почему бы банкам… не оставаться банками, исследуя и развивая свои сильные качества? (А они у них, бесспорно, есть, в т.ч. и в ИТ.) Вместо того, чтобы бросаться из крайности – в крайность: то передаем ИТ на аутсорсинг как непрофильную обеспечивающую деятельность, то готовимся к конкуренции с ИТ-компаниями.
И это имеет прямое отношение к вопросу зрелости.
Зрелая компания, какого бы размера, возраста, уровня капитала, географии она не была, к какой бы отрасли она не относилась – знает «себя», видит «свое будущее», понимает свой бизнес, слышит своих сотрудников. И стремится найти и выстроить свой путь развития, а не слепо копирует и примеряет на себя чей-то чужой…
Вспоминая сказку про «Золушку» — как бы ни хотелось выйти замуж за принца, не стоит пытаться отрезать себе пятку, пытаясь влезть в чужую хрустальную туфельку.
У каждой компании свой талант, своя тема. Осознанный подход к развитию архитектуры учитывает специфику компании, задачи, проекта, их уникальность.
Архитектурные стандарты и фреймворки
Теперь настало время обратиться к стандартам. И следуя, заветам мудрого Конфуция, дать ясные определения интересующих нас понятий, чтобы «церемония и музыка» процветали, а «сказанное» было исполнено.
По части ИТ-архитектуры существует несколько детально проработанных стандартов.
Прежде всего, это ISO/IEC 42010: 2007, где можно обнаружить следующее определение:
Архитектура — это фундаментальные концепции или свойства системы, состоящей из элементов, связей между ними и внешним окружением, а также принципы ее разработки и развития.
Почему я стала говорить об определениях в контексте фреймворков? Что означает само по себе понятие «фреймворк»?
Фреймворк определяет методологию решения задачи определенного класса. От слова «метод» — повторяемый подход, применение которого приводит к предсказуемым результатам.
В чем их ценность фреймворков? В том, что однажды найденное, быть может, случайно, удачное решение осознается и применяется далее в подобных ситуациях. При этом фреймворк не диктует решение досконально и полностью, оставляя, так называемые, «точки расширения».
Неслучайно требование «адаптивности» все чаще звучит по отношению и ИТ организации. Порой это приводит к неоправданно завышенным ожиданиям – получить возможность решения совершенно разных задач «из одной коробки». Это не всегда оправданно. Есть более эффективный путь – использовать компонентную архитектуру, не перегружая инструменты и технологии несвойственным и избыточным для них функционалом. Такой вариант гораздо прозрачнее и устойчивее в применении. Но он также требует и затрат – уже не достаточно лишь узкого знания некой одной системы – требуется объединить множество систем, интегрировать в единый ИТ-ландшафт.
И роль ИТ-архитектора, его задача – как раз помочь в этом процессе. Он не принимает решений единолично, он собирает и представляет информацию таким образом, чтобы то было понятно многим людям в компании – от бизнеса до инженеров – т.е. подготавливает почву для принятия коллегиального решения. Это не значит, что он не должен обладать технологическими знаниями – как раз наоборот – практика работы с технологиями – один из ключевых аспектов его деятельности. Но как будет показано далее, далеко не единственный.
Итак, ключевой смысл архитектуры и ключевые задачи архитекторов – это определение состава компонентов, их ответственности и взаимосвязи, отталкиваясь от конкретной прикладной задачи, которую мы решаем.
На мой взгляд, это вполне достойная миссия, требующая различных фокусов внимания и разносторонних компетенций – как технологических и системных, так и коммуникативных и организационных.
Завершая тему с определениями, приведу еще одно, от компании Oracle, которое, как мне показалось, очень хорошо отражает суть и глубину предмета:
Архитектура – метод и организующий принцип, которые согласуют функциональные задачи и стратегии бизнеса с ИТ-стратегией и планом исполнения.
Кто наш заказчик и какие у него могут быть желания, высказанные и невысказанные
Как и у любого исполнителя, решающего поставленную кем-то задачу, у архитектора есть… правильно – тот, кто ее поставил – т.е. Заказчик! Кто может быть таким заказчиком и как может выглядеть «процесс заказа архитектуры» — зависит от принятых в конкретной организации подходов по организации ИТ-процессов и может стать темой для отдельной дискуссии.
Как бы то ни было, у Заказчика есть, прежде всего, некая потребность, которую ему нужно «закрыть». И у него также могут быть свои идеи и свое «видение» на этот счет, которые ему тоже может быть интересно воплотить.
Например, работая в одном банке, я получила такой заказ – «… а также хотелось бы, чтобы архитектура хранилища была такова, чтобы хранилище исполняло как оперативную, так и аналитическую функцию… короче – нужно хранилище real time!»
Это меня немного озадачило, т.к. это довольно нетипичное и трудновыполнимое требование для систем подобного класса, но как говорится, задача поставлена – надо выполнять. В результате возникла концепция, немного отличавшаяся от первоначальной – не “real time”, а “just-in-time” (идея была заимствована от знаменитого принципа организации производства в компании «Тойота» — «точно во время»). Таким образом, изначальное требование было несколько смягчено и более реалистично с точки зрения технического воплощения, а Заказчик при этом остался удовлетворен тем, как было учтено его изначальное «видение».
Таким образом, какой бы формальной и строгой ни выглядела наша сфера деятельности, нам необходимо знать и даже «чувствовать» Заказчика, его желания и потребности, его опасения и даже некий негативный опыт. И нам нужно уметь представить концепцию решения таким образом, чтобы ему захотелось «купить» данный продукт – т.е. чтобы представленная «картинка будущего» в конце концов (быть может после ряда обсуждений и дискуссий) совпала с его ожиданиями – и ему захотелось двигаться, вкладываться в этом направлении.
Необходимо отметить еще одну, на мой взгляд, немаловажную деталь. Помимо требований, высказываемых Заказчиком в явном виде, всегда есть набор «умолчательных» требований — те, что подразумеваются, но в явном виде не говорятся.
Профессионал всегда держит в поле зрения всю свою область, он контролирует ситуацию, он знает больше и глубже об этом, чем его клиент. Иначе клиент бы к нему не обращался. И он должен всегда помнить, что он профессионал, и у него есть ответственность.
Так, вышедший недавно на экраны фильм «Эверест» очень конкретно показывает, к каким трагичным последствиям могут привести ситуации, когда профи слепо следует «хотелкам» клиента.
Здесь всплывает еще один «заезженный» термин – клиентооринтированность.
Да, безусловно, знать, понимать, уважать внутреннего клиента необходимо. Но ответственность за результат всегда несет исполнитель. И более профессионально – отказать клиенту в чем-то, даже пойти на конфликт, нежели позволить случиться событиям, последствия которых могут быть фатальными.
И снова обратимся к области строительства и ремонта, всем знакомой и наглядной. Любой уважающий себя специалист – сантехник или электрик – не станет ни под каким-бы то ни было давлением со стороны клиента реализовывать проект с нарушениями технических норм. И приведет четкие аргументы.
Так почему же в ИТ должно быть иначе? Возможно, последствия будут не так драматичны. Но если мы можем с достаточной уверенностью сказать о рисках – нужно о них сказать. Это будет честно и уважительно по отношению к своему клиенту-заказчику.
Заказчик может себе позволить жить сегодняшним днем, всевозможными «квиквинами», увлекаться то одной супер-инновацией, то другой, быть захваченным тенденциями и модными трендами, которые так умело представляют технические маркетологи на всевозможных конференциях и событиях от вендоров ИТ-индустрии.
Архитектор же, оставаясь профессионалом «с холодным носом» должен уметь смотреть на 3, 5, 10 шагов вперед. И более того – уметь переключать взгляд своего клиента в будущее. Пытаясь прийти к совместному пониманию, к совместной картине реальности, к которой хотелось бы прийти в обозримый период, которой хотелось бы следовать и вкладывать усилия по ее воплощению.
Архитектура – это про будущее…
Именно в этом контексте далее во 2й части статьи я поставлю странный вопрос: «что такое хорошая архитектура?» Впрочем, он не выглядит таким уж странным с учетом всего вышесказанного. Т.к. он акцентирует внимание на неких «скучных» вещах, которые, однако, уберегут нашу систему, нашего клиента от нежелательных сценариев дальнейшего развития.