революция локомотив истории эссе по обществознанию
Революция: это не «локомотив истории», а «таран истории»
Изучая историю и уроки Русской революции, важно для начала определиться – а что мы понимаем под революцией?
Революция – явление всеобъемлющее, охватывающее все стороны жизни общества. Под социально-политической революцией (речь не идёт о революциях в ином смысле слова, например о научно-технических) понимают очень разные вещи. Это и качественные скачки в развитии, и переходы от одной социально-экономической формации к другой, и социальные перевороты, связанные с вторжениями в отношения собственности, и разрушительные социальные взрывы, и политические перевороты, своего рода «обвалы власти», либо просто «нарушения системного равновесия». Некоторые из этих точек зрения совместимы между собой, но, на мой взгляд, они трактуют явление либо расширительно, либо, напротив, зауженно.
Широкое хождение приобрела фраза Маркса о революции как «локомотиве истории». Мол, на станции «феодализм» стоят вагончики общества, к ним подцепляется «локомотив» революции и перетаскивает страну на станцию «капитализм», в более передовую общественную формацию.
В действительности так не происходит. Переход от феодализма к капитализму (а точнее, от традиционного аграрного к индустриальному городскому обществу) – процесс длительный. Революции играт в нём свою роль, но явно не роль локомотива. Если говорить об экономике, то они иногда даже отбрасывают общество назад. Советский историк А.В. Адо отмечал, что во Франции в результате революции даже замедлился переход к промышленному перевороту, укрепились доиндустриальные отношения.
Так, может быть, революция – это не «локомотив», а «диверсия на рельсах истории»? Всё шло хорошо, эволюция ведёт страну вперёд, но злые диверсанты закладывают на рельсах заряд революции? Но откуда берутся эти диверсанты? Можно сколько угодно искать в революциях масонский след и руку зарубежных держав, но на улицы-то выходят массы жителей данной страны.
Если революции – «исторические недоразумения», то почему они происходили, а то и неоднократно, в большинстве развитых стран? Значит, они зачем-то нужны истории.
Революция почти всегда не случайна. Как правило, даже её начало бывает спровоцировано не революционерами, а действиями правящего режима, в результате которых терпению людей приходит конец.
Революция вовсе не обязательно происходит в результате доведения населения до голодного существования. Более того, как правило, в условиях голода никакой революции не происходит.
Революция – продукт предыдущего прогресса, который достиг «пределов роста». Предыдущий прогресс породил ожидания, надежды на выход из существующего состояния, которое воспринимается как стеснённое, неблагоприятное. Рост благосостояния, медленный эволюционный прогресс дает человеку модель благоприятного будущего, а невозможность осуществить его планы в обозримой перспективе – кризис надежд, разочарование, поиск причин неудачи жизненного проекта. В результате у всё большего числа людей происходит переход от материальной мотивации к идейной – к стремлению изменить общество вокруг себя.
Человек ведёт себя не рефлекторно, просто реагируя на ухудшение положения – не каждый сбой роста вызывает революцию. Революцию вызывают такие сбои, которые объясняются именно чертами существующей системы. С одной стороны, это – результат действия «субъективного фактора» (от развития общественной мысли до эффективности пропагандистов). Но, с другой – это результат реального кризиса системы общественных отношений, которая не может обеспечить реализацию назревших потребностей миллионов людей, потребностей, которые воспринимаются как реальные и необходимые. По мере модернизации сознания имущественное и правовое неравенство уже не воспринимается как норма, существующая социальная иерархия становится синонимом несправедливости, легитимность существующего порядка подрывается.
Если существующее устройство общества приводит к накоплению социальных проблем, это значит, что страна в своем развитии подошла к стене, которую нужно преодолеть. Поток людских судеб упирается в стену, начинается «давка», разочарование миллионов и нарастание недовольства не только правителями, а своим образом жизни.
Из этого положения три выхода.
Либо пойти назад – по пути деградации и архаизации общества.
Либо разобрать стену «сверху» – путём филигранных, смелых и продуманных реформ. Но такое в истории случается нечасто. И дело не только в уме государственных деятелей, но и в их социальной опоре. Ведь «разобрать стену» – значит лишить привилегий социальную элиту, господствующие слои общества. А ведь реформатор вышел из их среды, опирается на них и их же опасается. Не удивительно, что, например, П.А. Столыпин, проводя реформы, не мог покуситься на помещичье землевладение и основы аристократическо-корпоративной системы формирования государственного руководства. Стену, уже надломленную революцией 1905-1907 годов, разобрать не удалось. Бывают и удачные примеры, самый известный из них – «новый курс» Ф. Рузвельта в США. Его, конечно, нельзя идеализировать, но социальную ситуацию эти реформы разрядили и открыли перед страной новые перспективы развития.
Революция, таким образом, – это не «локомотив истории», а «таран истории».
Как определить, какое событие является революцией, а какое – нет? Можно выделить ряд черт, которые объединяют как минимум все «классические» революции.
1. Революция – это социально-политический конфликт, то есть такой конфликт, в который вовлечены широкие социальные слои, массовые движения, а также политическая элита (это сопровождается либо расколом существующей властной элиты, либо её сменой, либо существенным дополнением представителями иных социальных слоев). Важный признак революции (в отличие от локального бунта) – раскол в масштабе всего социума (общенациональный характер там, где сложилась нация).
Таким образом, революция – это не просто переворот или верхушечный мятеж. Но это – и не просто восстание, бунт и волнения. Например, Пугачёвское восстание не является революцией, потому что не вызвало раскола элит.
2. Революция предполагает стремление одной или нескольких сторон конфликта к изменению принципов общественного устройства, системообразующих институтов. Определение этих системообразующих принципов, критериев изменения «качества» системы – предмет дискуссии историков. Но дело в том, что в ходе революции ведущие социально-политические силы сами указывают, какие социальные институты они считают наиболее важными, системообразующими. Далеко не всегда это отношения собственности, как правило – принципы формирования элиты.
3. Революция – это социально-политическое творчество, она преодолевает ограничения, связанные с существующими правилами принятия решений, существующую легитимность.
Нужно отличать революцию от «революции сверху». Если можно решить проблему в рамках действующего порядка – революция не начинается.
Революция ломает имеющиеся институты, стремится к созданию новых «правил игры». Она отрицает существующую легитимность (иногда опираясь на прежнюю традицию легитимности, как Английская революция). Поэтому революционные действия преимущественно незаконны.
Революция не ограничена существующими институтами и законом, что иногда приводит к насильственной конфронтации. Но массовые убийства – не обязательный признак революции, значительная часть революционных действий ненасильственна – массовые манифестации, революционные преобразования, дебаты, создание органов самоуправления и др. Однако во время революции всё же идёт борьба по поводу таких важных, принципиальных вопросов, что угроза «сваливания» в вооружённую конфронтацию очень велика. Это накладывает огромную ответственность как на власти, так и на лидеров массовых движений.
Революция не может иметь место без массового стремления к изменению самих основ социального устройства. Поэтому не следует путать революции с так называемыми «цветными революциями». По форме они похожи на революции, но ставят задачи смены правящей верхушки при сохранении того же самого общественного строя. Это – выпускание энергии масс в свисток, конструктивная работа революции по созданию нового общества в таких случаях не происходит. В дальнейшем это может вызвать массовое разочарование в переменах и деградацию общества.
Также путь назад, к архаике, может начаться в результате поражения революции, неспособности общества «протаранить стену». В таких случаях очень важно изучать опыт неудачи, чтобы можно было всё же преодолеть барьер со второй попытки.
Таким образом, революцию можно определить как общенациональную социально-политическую конфронтацию по поводу системообразующих институтов общества (как правило – принципов формирования правящей и имущественной элиты), при которой социальное творчество преодолевает существующую легитимность. Или короче: революция – это процесс преодоления системообразующих структур общества путем социально-политической конфронтации и социального творчества.
При этом следует иметь в виду, что процесс – это не всегда результат. Революция начинается с момента массовых выступлений против существующего строя, а утверждение принципиально новых отношений происходит уже после прихода к власти (иногда – частичного) сторонников нового строя. Процесс смены строя длителен, в нём могут быть как революционные, так и эволюционные фазы. Революция заканчивается, когда снова утверждается легитимная система принятия решений – как правило, уже новая.
Поэтому Великая российская революция может датироваться 1917-1922 годами. В феврале 1917-го рухнула старая легитимная система – процесс революции начался. К концу 1922-го была сформирована новая общественная система, завершилась Гражданская война, угасли массовые повстанческие движения, и, наконец, была провозглашена новая государственность – СССР. Лава революции затвердела в новых формах. Новая легитимность возникла – революция прекратила течение свое. Начался период истории СССР.
Читайте также:
Владимир Мединский. Мифы о революции и Гражданской войне
Андрей Сорокин. Переслушайте музыку революции. Об уроках истории вместо спекуляций
Дмитрий Титов. Приглашение к дискуссии: Февраль и Октябрь 1917 года – одна революция или всё-таки две?
Семён Уралов. Крым с Россией: политический инцидент и исторический прецедент
Иван Зацарин. Единственный референдум: не спас СССР, но определил будущее
Юрий Борисёнок. Советско-польский Рижский мир: единство истории и «старинный спор славян»
Валентин Жаронкин. Нет в русской истории «трудных вопросов». Часть 8: Пётр Великий
«Революции – локомотивы истории»
Прежде всего углубились и получили дальнейшее развитие взгляды Маркса и Энгельса на роль революции в общественной жизни, их закономерности. Значение социальных революций как рычага, посредством которого происходит смена общественно-экономических формаций, было выяснено основоположниками марксизма еще в середине 40-х годов. Теперь же была подчеркнута роль революций как могучих ускорителей исторического развития, приводящих к коренным и быстрым переменам во всех общественных сферах, в том числе в сознании широких масс, целых классов. В «Классовой борьбе во Франции» Маркс облек эту мысль в чеканную формулу: «Революции – локомотивы истории»[879]. Он писал относительно французской революции 1848 года: «… в этом вихре движения, в этом мучительном и беспокойном ходе истории, в этом драматическом приливе и отливе революционных страстей, надежд и разочарований различные классы французского общества должны были исчислять неделями периоды своего развития, ранее исчислявшиеся полустолетиями»[880]. Энгельс назвал революцию «могучим двигателем общественного и политического прогресса», заставляющим нацию «за какой-нибудь пятилетний срок проделать путь, который в обычных условиях она не совершила бы и в течение столетия»[881].
Маркс и Энгельс уяснили те важные изменения, которые революционное движение претерпело в середине XIX века по сравнению с предшествующими буржуазными революциями, прежде всего с французской конца XVIII века. Аналитическое сопоставление революционного движения в XVIII и XIX веках было начато основоположниками марксизма еще в 1848 году на страницах «Новой Рейнской газеты». Теперь они резюмировали и углубили свои выводы на основе уроков не только немецкого, но и общеевропейского революционного движения. В наиболее обобщенной форме это было сделано Марксом в его работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», где он впервые выдвинул и обосновал тезис о двух линиях в развитии буржуазной революции – восходящей и нисходящей. Примером первой, указал он, явился ход революционных событий во Франции в конце XVIII века, примером второй – французская революция 1848 года, которая оказалась «втянутой в это попятное движение еще прежде, чем была убрана последняя февральская баррикада и установлена первая революционная власть»[882]. Такое развитие Маркс считал типичным для обстановки, сложившейся в середине XIX века во многих европейских странах, когда буржуазия превращалась в антинародную силу, а пролетариат еще недостаточно окреп, чтобы воспрепятствовать попятному движению революции.
Опираясь на сделанные еще в ходе самой революции наблюдения, основоположники марксизма пришли к заключению, что буржуазия в целом начинала играть контрреволюционную роль не только там, где пролетариат противостоял ей непосредственно (как во Франции и Англии), но во многих случаях и там, где революционные действия рабочего класса и народных масс были направлены против феодальных устоев (как в Германии, Австрии, Пьемонте). Страх буржуа перед революционными массами оказывался сильнее стремления устранить путы, сковывавшие развитие капитализма. Буржуазия, таким образом, не только утрачивала способность к завершению буржуазно-демократических преобразований революционным путем, но и в значительной мере сама превращалась в препятствие для радикального осуществления этих преобразований. С этой задачей не могла справиться и мелкая буржуазия, обнаружившая в 1848 – 1849 годах свою слабость. В создавшихся условиях доведение до конца буржуазно-демократической революции ложилось на плечи самого революционного класса общества – пролетариата. Ему предстояло стать не только активным участником этой революции, но и ее ведущей силой. История ставила его в центр революционного движения уже на стадии борьбы с пережитками феодализма. В рабочем классе, по выражению Маркса, все больше «сосредоточиваются революционные интересы общества»[883], и не только в том смысле, что этому классу предстоит в будущем совершить переход к коммунизму, но также в том, что только он и может довершить демократические преобразования.
Этот вывод явился существенной конкретизацией марксистского учения о всемирно-исторической миссии рабочего класса. Программа революционных преобразований, которую ему предстояло осуществить, оказалась и шире, и сложнее. Прежде чем ниспровергнуть капиталистический строй и приступить к созданию коммунистического общества, рабочий класс должен расчистить пути к этому, устранив такие преграды, как остатки феодальных отношений.
О локомотивах истории
К буржуазным, а значит реакционным историкам, были причислены после победы в России «самого передового в мире социалистического строя» С.М. Соловьев и В.О. Ключевский. Всё изучение истории до смерти Сталина в 1953 году в советских школах и вузах, в принципе сводилось к повторению задов «Краткого курса ВКП(б) под редакцией «гения всех времен и народов».
Но и после его смерти никто не смел в СССР помыслить иначе, подвергнув сомнению сам принцип историзма («– способ изучения явлений в их возникновении и развитии, в их связи с конкретными условиями. Следование данному принципу означает рассмотрение исторических явлений в саморазвитии, то есть помогает установить причины их зарождения, выявить качественные изменения на различных этапах, понять, во что превратилось данное явление в ходе диалектического развития. Это дает возможность изучить любое явление с момента возникновения и проследить весь процесс его развития в исторической ретроспективе. Предполагает изучение прошлого с учетом конкретно-исторической обстановки соответствующей эпохи, во взаимосвязи и взаимомообусловленности событий, с точки зрения того, как, в силу каких причин, где и когда возникло то или иное явление, какой путь оно прошло, какие оценки давались ему на том или ином этапе развития»)
который трактовал все исторические события и явления через призму пяти формаций в истории человечества: первобытной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и, предполагаемой Марксом и Энгельсом, коммунистической из-за пригрезившегося им в «Манифесте» «призрака коммунизма» «бродившего по Европе» (но осевшего потом по воле Ленина в России).
Но мы, наученные горьким опытом собственной социалистической революции, видя ужасные последствия цветных революций по демократизации то Югославии, то Грузии, то Ирака, а потом «арабской весны» на Ближнем Востоке, фашизацию Украины после майдана 2014 года, понимаем, что у классиков марксизма-ленинизма про революцию » гладко было на бумаге да забыли (они) про овраги».
Хотя настоящие истории, в отличие от этих самоуверенных немцев-журналистов, до сих пор не рискуют называть свое «ремесло» наукой (М. Блок Апология истории или ремесло-историка
http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0 000028/st000.shtml )
Маркс со своей гегелевской диалектикой, «поставленной с головы на ноги», пытался не просто заглянуть за горизонт, но и предсказать будущее на основе своей теории, названной впоследствии его адептами в Советской России » научным социализмом «.
1960 год был объявлен годом Африки, так как именно в этот год наибольшее число африканских стран освободились от колониальной зависимости в результате национально-освободительной борьбы, то бишь антиколониальных революций. Прошло полвека, но похвастаться прогрессом своей свободной жизни, за исключением разве что ЮАР-ЮАС, никто не может.
Есть народы, и немало, так и застрявшие в первобытном состоянии или родо-племенных отношениях с господством традиционной морали, кучи предрассудков, принципом кровной мести в отношениях меж собой.
Так было в средневековой христианской Европе, так есть ныне в странах, исповедующих ортодоксальный ислам: Саудовская Аравия, Катар, Кувейт и прочие Арабские эмираты спонсирующие исламских фундаменталистов и террористов.
Должность патриарха была заменена священным Синодом и церковь поставлена под контроль государства, как это и было, вообщем-то, и в Византийской империи. И Петр без оглядки на «святых отцов» стал европеизировать страну.
Реформы Петра Великого явились для России локомотивом тянувшим её по пути прогресса.
Они проходили при экстремальных обстоятельствах 21-летней войны со Швецией, обладавшей сильнейшей на тот момент сухопутной армией в Европе во главе с молодым и талантливым полководцем Карлом XII.
Так что свои преобразования по созданию современных армии и флота, государственного управления, реформ образования, торговли, мануфактурного производства и многое другое Петру приходилось решать с ходу, в условиях восстания стрельцов а 1705 г. в Астрахани, а в 1707-08 гг. мятежа донских казаков во главе с К. Булавиным.
К 1940 году СССР по объему валовой промышленной продукции вышел на 2-е место в мире после США. Цена издержек была чрезвычайна высока. Но всё списала Победа в войне с фашизмом.
Укрощая оную диктаторы, лорды-протектор Кромвель, император Наполеон, генеральный секретарь Сталин, концентрируют в своих руках власть не меньшую, если не большую, чем у свергнутых революциями монархов.
Вот и возникает вопрос: » Стоит ли овчинка выделки «, если всё потом «возвращается на круги своя» и что это за «локомотив истории», если революция сопровождается разрушением и регрессом жизни в целом?
Эссе по цитате «Революция – варварский способ прогресса»
Ж. Жорес пишет: “Революция – варварский способ прогресса”. Автор затрагивает очень важную идею общественного развития, ключевая роль которой в данной цитате заключается в том, что не всегда прогресс может проистекать мирно, спокойно и медленно, т.е. эволюционировать. Существует более пагубный и, как утверждает автор, варварский способ прогресса – революция. Когда происходит радикальный скачок в развитии общества, природы или познания, который стремится изменить все и сразу в более лучшую сторону, но, в то же время, не скупится на жестокое уничтожение старых систем. В этом и есть варварство революции как способа прогресса.
Из курса школьного обществознания мы знаем, что прогресс (от лат. продвижение, успех) – это направление развития, для которого характерно движение от низшего к высшему, от простого к более сложному, движение вперед к более совершенному. А революция – это глубокие качественные изменения всех или большинства сфер жизни общества, затрагивающие существующие его устройства.
Революция как тип общественного движения имеет несколько основных условий для возникновения. В первую очередь – разделение общества (социальное, классовое, национальное и т.д.), противоречия внутри элиты, распространение идеологии, альтернативной официальной, и готовность большей части общества ее поддержать, падение авторитета власти. Революция может нести действительно разрушительный характер, что приводит к колоссальным изменениям в устройстве общества.
Согласно идеи автора, можно привести пример из истории – Великая Французская Революция 1789-1799 гг. Ее можно назвать по-настоящему народной, в какой-то степени варварской и разрушительной для старого устройства власти. В ней приняли участие все слои французского общества. И, объединив усилия, смогли отстоять свою правду. Они устраивали восстания, громили, грабили, сжигали имения властей и даже убивали, казнили своего короля Людовика 16 на гильотине. Разве не по-варварски? Да, эта революция была за справедливость и демократию, несомненно. Но сколько же было в ней жестокости…
Когда я еще училась в 9-ом классе, в интернете я наткнулась на интересную статью. Там говорилось о революциях в 21 веке. И по данным статистики к началу 21 века количество противоречий в мире нисколько не уменьшилось в сравнении с предыдущим столетием, но и возросло. Решить такие проблемы пытаются те или иные страны и общества, выбирая между реформами и революциями. Например, “Революция достоинств” в Украине в 2013-2014 гг. – массовые демонстрации сторонников евроинтеграции Украины переросли в вооруженные столкновения с внутренними войсками, которые закончились сменой власти в стране. Таким образом, даже в наше современное время, казалось бы, относительно спокойное имеет место быть варварскому способу прогресса.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что революция хоть и является варварским способом прогресса, она способна изменить устоявшиеся устройства быстро и качественно. Как бы грустно это ни звучало. Однако, по моему мнению, лучше смотреть с гуманной стороны. Чтобы решить проблемы в стране, властям нужно всегда тщательно продумывать последствия своих решений и т.к. у нас сейчас царит демократия – они должны, в первую очередь, думать о благе народа, чтобы избежать революций. Лучше всего прогрессировать эволюционно, используя для преобразований реформы.
Автор: Марго
Результаты проверки.
Сочинение оценено в 6 баллов из 6.
К1 — 1/1. Смысл высказывания раскрыт.
К2 — 2/2. Приведены ключевые понятия (прогресс и революция как одна из его форм), присутствуют теоретические положения.
К4 — 2/2. Примеры корректны, но в некоторой степени пересекаются по содержанию.
«Революция – варварский способ прогресса». Ж.Жорес (ЕГЭ обществознание)
Начну с того, что общество – это динамическая система. Существует несколько форм социальной динамики: эволюция, реформа и революция. Эволюция – медленное, постепенное изменение. Реформа – это преобразование какой – либо стороны общественной жизни без изменения основ существующего социального строя.
Реформа осуществляется властью и мирным путем. Полной противоположностью реформе является революция – скачкообразный, быстрый переход от одного качественного состояния к другому. Она осуществляется «снизу», то есть народными массами, насильственным путем и приводит к изменениям во всех сферах. Конечно, можно считать, что революция ведет к прогрессу. Но прогресс основывается на свободе, гуманизме и нравственности. Такие критерии точно не характеризуют революцию.
Хочу подтвердить теорию на конкретных примерах. Вспоминается Великая Французская революция, которая принесла разгул якобинского террора, гильотину, не прекращающую свою работу, гибель огромного количества человек и постоянные войны. Также хочу привести пример из произведения М.Шолохова «Тихий Дон». Автор показывает, как гражданская война разделила членов семьи, брат убивал брата, а сын отца. В этом романе хорошо освещается трагедия революционного времени, гражданской войны и людей, вынужденных принимать в этом участие.
Актуальность проблемы не вызывает сомнений, так как и сейчас в мире продолжают происходить революции, которые в большинстве случаев приводят к разрухе. Из СМИ я знаю, что в недавнем прошлом проходила Оранжевая революция на Украине, которая понесла за собой непоправимые последствия.
Мое эссе не претендует на универсальность, существуют другие точки зрения. Например, В.И.Ленин утверждал, что революция – локомотив истории. Но я все-таки согласна с французским социалистом и политическим деятелем Жаном Жоресом: «Революция – варварский способ прогресса».
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.