про кота несвятые святые история
Про кота
 |
Что и говорить, любят у нас обсудить и покритиковать священников. Поэтому для меня было весьма неожиданным, когда однажды, в ту пору, когда я служил еще в Донском монастыре, ко мне подошел наш прихожанин по имени Николай и сказал:
– Теперь я понял: самые лучшие, самые великие, самые терпеливые и прекрасные люди на свете – это священники!
Я удивился и спросил, почему он вдруг так решил?
– У меня живет кот. Очень хороший, умный, замечательный, красивый. Но есть у него одна странность: когда мы с женой уходим на работу, он забирается в нашу постель и, простите, гадит в нее. Мы всячески пытались его отучить – упрашивали, наказывали, все бесполезно. Как-то мы соорудили даже целую баррикаду. Но когда я вернулся домой, то увидел, что баррикада раскидана, а кот снова пробрался в постель и сделал там свое грязное дело. Я до того разозлился, что схватил его и просто избил! Кот так обиделся, что залез под стул, сел там и заплакал. По-настоящему, я впервые такое видел, у него слезы катились из глаз. В это время пришла жена, увидела все и набросилась на меня: «Как тебе не стыдно? А еще православный! Не буду с тобой даже разговаривать, пока не покаешься у священника за свой зверский, гадкий, нехристианский поступок!» Мне ничего не оставалось делать, да и совесть обличала, – наутро я пришел в монастырь на исповедь. Исповедовал игумен Глеб. Я отстоял очередь и все ему рассказал.
Отец Глеб, игумен из Троице-Сергиевой лавры, служил тогда временно в Донском монастыре и был очень добрым, средних лет священником. Обычно он стоял на исповеди, облокотившись на аналой, и, подперев бороду кулачком, выслушивал грехи прихожан. Николай очень подробно и чистосердечно поведал ему всю свою печальную историю. Он старался ничего не утаить, поэтому говорил долго. А когда закончил, отец Глеб помолчал немного и, вздохнув, проговорил:
– Н-да… Нехорошо, конечно, получилось. Вот только я не понял: этот копт, он что, в университете учится? Там что, общежития у них нет?
– Какой «копт»? – переспросил Николай.
– Ну тот, который у вас живет, про которого ты сейчас все это рассказал.
«И тут до меня дошло, – завершил свою историю Николай, – что отец Глеб, который был слегка туговат на ухо, десять минут смиренно выслушивал мой бред про копта, который зачем-то живет у нас в квартире и гадит в нашу кровать, которого я зверски избил, а он залез под стул, сидел там и плакал… И тогда я понял, что самые прекрасные и непостижимые, самые терпеливые и великие люди на свете – это наши священники».
Комментарии читателей портала Православие.Ru:
2011-06-07
22:57Людмила:
Спасибо, о.Тихон! Смеялись всем коллективом! Чудесный рассказ!
2011-05-05
00:05Татиана:
Спаси Господи, батюшка!
Уныние как рукой сняло.
2011-04-01
19:09Людмила:
Великолепный рассказ. С нетерпением ждем выхода в свет книги.Вспомнился случай тех лет происшедший со мной. Войдя в малый храм Донского монастыря сомневающимся человеком, я решила исповедоваться, а чтобы, так сказать, «потренироваться» выбрала самого, на мой взгляд, молодого худенького и неприметного батюшку которым оказался батюшка Тихон. После исповеди я вышла из храма другим человеком. Потом крестился муж, ну и детки конечно. Спаси Господи дорогой батюшка!
2011-03-01
20:08Денис:
Ужасная история! Честно, просто ужасная.
Когда человек поднимает руку на животное, то он без зазрения совести поднимет и на человека.
Тот кто не может договориться с животным и ребёнком, а применяет физическую силу, сам ещё ребёнок (годы тут ни при чём).
Вот тут недавно по ТВ рассказывали, как лошадей живьём жги. Для меня это всё одно.
Что с людьми?
Кот заплакал! Сердце кровью обливается от этой истории. Не могу отойти от этого до сих пор.
Сумбурно написал, но честно, я в шоке.
2011-02-03
19:56Дмитрий:
Согласен, самые лучшие люди священники. Слушают постоянно одни и те же наши грехи и терпят и разрешают и жалеют!
2011-02-02
01:43Мария:
спасибо мы тоже смеялись.
Кота жалко, батюшку жалко, хозяев кота жалко и копта тоже. Спаси Господи, отец Тихон.
2011-01-29
14:51Надежда:
Смеялась до слёз!!Просто Николай забыл упомянуть что Копт-это ихний квартирант!А Батюшка прозрел сразу!Всю ситуацию в корень!!))))
2011-01-29
14:02Феозва:
Да уж, посмеялась, Спаси всех вас Господь, ну и нас заодно!
2011-01-27
20:50ника:
Спасибо, смеялась! А кота покажите ветеринару,может болеет бедолага
2011-01-27
20:47Сергей:
А что если батюшка просто пошутил, давая понять, что не надо так переживать из-за кота. Из-за копта можно.
2011-01-26
09:45helen from lakwood,njsasha:
zdorovo!
2011-01-26
00:21Оксана, Хьюстон, США:
Спаси Вас Господи, отец Тихон! Рассказ замечательный! Как бы нам так сподобиться и получить возможность покупать ваши и другие замечательные книги в США и других заграницах?! Бог в помощь! А как все-таки с котом дальше дело было!
2011-01-25
21:00Ольга:
Удивительный рассказ,но котика мне так жалко
2011-01-25
20:14Марина:
Спаси Господи, батюшка. Какой добрый рассказ.
2011-01-25
17:26Светлана:
Спаси Господи! Посмеялась от души! Написано с большим юмором. Бывают же в жизни истории.
2011-01-25
02:54Руслан:
Благодатные отцы. Они у нас молодцы! бедный котейко! Спаси Господь, отче.
Я смеялась до слёз! Спасибо Вам, отец Тихон, за Ваши прекрасные статьи! Иногда думаю: Жаль, что я живу в Германии: нелегко здесь купить книги издательства Сретенского монастыря.. Спаси Господи!
2011-01-24
23:06Сергей:
Ну, отец Тихон, повеселили православных. Давно так не смеялся. Да и не престало нам унывать, имея спасение. Очень понравились Ваши воспоминания об экономе Псково-Печерского монастыря, как монахн ходили голосовать. От души повеселился.
2011-01-24
19:54Елена:
Замечательный рассказ. Коротко и ясно. Исповедь, конечно, необходима, но проконсультироваться у зоопсихолога тоже было нужно Николаю.
2011-01-24
18:41Иер.М.Горожанкин:
Отцу Олегу Давыденкову понравилось бы)))
2011-01-24
17:32Алексей34:
«этот копт, он что, в университете учится»- а кот-то, видимо, ученый:)
2011-01-24
17:26надежда:
Спасибо зо рассказ.
Всё ожило в памяти: восстановление монашеской жизни в Донском монастыре, отцы из Лавры, как отец Глеб читал «Отче. » Прошло без нескольких месяцев 20 лет, как один день. Так пролетит и жизнь здесь. Братья и сестры, искупуйте время, яко дни наши лукавы суть.
Но хотелось бы узнать у Николая, чем же закончилась котова ревность.
Надежда
2011-01-24
17:13Василий:
А с котом-то помирились? 🙂
Василий.
2011-01-24
16:48Евгений:
хороший рассказ! Спаси господи вам батюшка за ваши рассказы. А котика правдо жаль.
2011-01-24
16:32Anton:
А мне кота жалко было, когда он плакал, очень уж я котов и кошек люблю.
2011-01-24
16:22Серафим Григорьев:
Чувствуется школа великого кинодраматурга Евгения Григорьева!
2011-01-24
14:46Марина:
Мне почему-то совсем не смешно. Кота жалко.
2011-01-24
14:30Людмила:
Как я давно так откровенно по-доброму не смеялась. Спа-си-бо.
2011-01-24
12:39Мария, Нидерланды:
Замечательный случай! От души посмеялась! У самой в доме живут две чёрные кошки.
2011-01-24
12:30Анна:
Когда же уже можно эту книгу будет купить. Просто чудесная!
2011-01-24
12:23Михаил:
про кота, и аж до слез 🙂
Спасибо
2011-01-24
12:21Ольга:
Видимо батюшки, стока всего выслушиваю каждый день, что их уже ничего не удивляет! 🙂
2011-01-24
12:19Ольга:
Очень смешно!)))Спасибо за Ваши рассказы, батюшка!)))
2011-01-24
11:16Ира:
и главное, батюшка ничуть не удивился:))замечательная история!
2011-01-24
09:48Виталий:
xaxaxa! очень смешно! КОПТ.
2011-01-24
09:30Ольга:
Как поучительно. и смешно!
2011-01-24
06:34Филатова Ирина:
Очень смешно! Но. «мы в ответе за тех, кого приручили»!
2011-01-24
00:06Владимир В:
Очень глубоко.спаси нас всех Господь.
2011-01-23
22:50Светлана:
Да, действительно, самые терпеливые и великие люди на свете – это православные священники.
Батюшка, у Вас потрясающие рассказы! Спаси Господи!
2011-01-23
22:49Марина:
Кошки просто так не гадят. Что-то в жизни хозяев было не так.
Моему персидскому коту было 15 лет когда он серьезно заболел,
пришлось усыпить. Пришла на исповедь, отец Зосима меня долго
утешал,хватило же терпения!
2011-01-23
22:44Алексей:
Спаси Господи. Замечательная история, вызвала улыбку! Дай Бог нашим батюшкам терпения в нелегких пастырских трудах! Храни вас Господь.
2011-01-23
22:24Никита:
Я умер со смеху! Простите.
LiveInternetLiveInternet
—Приложения
—Метки
—Ссылки
—Рубрики
—Цитатник
ИНСУЛЬТ. Совет от китайского профессора.Держите в доме шприц или иглу. Это удивительный и нет.
Вдох и выдох Наша жизнь – это постоянный и непрерывный взаимообмен с окр.
—Видео
—Музыка
—Фотоальбом
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Друзья
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
Про кота (рассказ из книги архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые)
Что и говорить, любят у нас обсудить и покритиковать священников. Поэтому для меня было весьма неожиданным, когда однажды, в ту пору, когда я служил еще в Донском монастыре, ко мне подошел наш прихожанин по имени Николай и сказал:
– Теперь я понял: самые лучшие, самые великие, самые терпеливые и прекрасные люди на свете – это священники!
Я удивился и спросил, почему он вдруг так решил?
– У меня живет кот. Очень хороший, умный, замечательный, красивый. Но есть у него одна странность: когда мы с женой уходим на работу, он забирается в нашу постель и, простите, гадит в нее. Мы всячески пытались его отучить – упрашивали, наказывали, все бесполезно. Как-то мы соорудили даже целую баррикаду. Но когда я вернулся домой, то увидел, что баррикада раскидана, а кот снова пробрался в постель и сделал там свое грязное дело. Я до того разозлился, что схватил его и просто избил! Кот так обиделся, что залез под стул, сел там и заплакал. 
По-настоящему, я впервые такое видел, у него слезы катились из глаз. В это время пришла жена, увидела все и набросилась на меня: «Как тебе не стыдно? А еще православный! Не буду с тобой даже разговаривать, пока не покаешься у священника за свой зверский, гадкий, нехристианский поступок!» Мне ничего не оставалось делать, да и совесть обличала, – наутро я пришел в монастырь на исповедь. Исповедовал игумен Глеб. Я отстоял очередь и все ему рассказал.
Отец Глеб, игумен из Троице-Сергиевой лавры, служил тогда временно в Донском монастыре и был очень добрым, средних лет священником. Обычно он стоял на исповеди, облокотившись на аналой, и, подперев бороду кулачком, выслушивал грехи прихожан. Николай очень подробно и чистосердечно поведал ему всю свою печальную историю. Он старался ничего не утаить, поэтому говорил долго. А когда закончил, отец Глеб помолчал немного и, вздохнув, проговорил:
– Н-да… Нехорошо, конечно, получилось. Вот только я не понял: этот копт, он что, в университете учится? Там что, общежития у них нет?
– Какой «копт»? – переспросил Николай.
– Ну тот, который у вас живет, про которого ты сейчас все это рассказал.
«И тут до меня дошло, – завершил свою историю Николай, – что отец Глеб, который был слегка туговат на ухо, десять минут смиренно выслушивал мой бред про копта, который зачем-то живет у нас в квартире и гадит в нашу кровать, которого я зверски избил, а он залез под стул, сидел там и плакал… И тогда я понял, что самые прекрасные и непостижимые, самые терпеливые и великие люди на свете – это наши священники».
Про кота » Несвятые святые» архимандрит Тихон Шевкунов
Что и говорить, любят у нас обсудить и покритиковать священников. Поэтому для меня было весьма неожиданным, когда однажды, в ту пору, когда я служил еще в Донском монастыре, ко мне подошел наш прихожанин по имени Николай и сказал:
– Теперь я понял: самые лучшие, самые великие, самые терпеливые и прекрасные люди на свете – это священники!
Я удивился и спросил, почему он вдруг так решил?
Но есть у него одна странность: когда мы с женой уходим на работу, он забирается в нашу постель и, простите, гадит в нее. Мы всячески пытались его отучить – упрашивали, наказывали, все бесполезно. Как-то мы соорудили даже целую баррикаду. Но когда я вернулся домой, то увидел, что баррикада раскидана, а кот снова пробрался в постель и сделал там свое грязное дело. Я до того разозлился, что схватил его и просто избил! Кот так обиделся, что залез под стул, сел там и заплакал. По-настоящему, я впервые такое видел, у него слезы катились из глаз. В это время пришла жена, увидела все и набросилась на меня: «Как тебе не стыдно? А еще православный! Не буду с тобой даже разговаривать, пока не покаешься у священника за свой зверский, гадкий, нехристианский поступок!» Мне ничего не оставалось делать, да и совесть обличала, – наутро я пришел в монастырь на исповедь. Исповедовал игумен Глеб. Я отстоял очередь и все ему рассказал.
Отец Глеб, игумен из Троице-Сергиевой лавры, служил тогда временно в Донском монастыре и был очень добрым, средних лет священником. Обычно он стоял на исповеди, облокотившись на аналой, и, подперев бороду кулачком, выслушивал грехи прихожан. Николай очень подробно и чистосердечно поведал ему всю свою печальную историю. Он старался ничего не утаить, поэтому говорил долго. А когда закончил, отец Глеб помолчал немного и, вздохнув, проговорил:
– Н-да… Нехорошо, конечно, получилось. Вот только я не понял: этот копт, он что, в университете учится? Там что, общежития у них нет?
– Какой «копт»? – переспросил Николай.
– Ну тот, который у вас живет, про которого ты сейчас все это рассказал.
«И тут до меня дошло, – завершил свою историю Николай, – что отец Глеб, который был слегка туговат на ухо, десять минут смиренно выслушивал мой бред про копта, который зачем-то живет у нас в квартире и гадит в нашу кровать, которого я зверски избил, а он залез под стул, сидел там и плакал… И тогда я понял, что самые прекрасные и непостижимые, самые терпеливые и великие люди на свете – это наши священники.»
ПРО КОТА
Глава из книги архимандрита Тихона (Шевкунова)
Приблизительное время чтения: 3 мин.
Недавно в издательстве Сретенского монастыря вышла книга архимандрита Тихона (Шевкунова) «“Несвятые святые” и другие рассказы», повествующая о тех подвижниках благочестия, с которыми отцу Тихону довелось встречаться. Книга представляется нам, журналистам «Фомы», крайне полезной и весьма своевременной — она дает яркие и убедительные ответы на многие сомнения и недоумения далеких от Церкви людей, причем ответы, идущие не от «теории», а взятые из самой жизни. В этом номере мы, с согласия издательства и отца Тихона, публикуем главу из этой книги и надеемся, что наши читатели постараются найти и прочесть ее.
Что и говорить, любят у нас обсудить и покритиковать священников. Поэтому для меня было весьма неожиданным, когда однажды, в ту пору, когда я еще служил в Донском монастыре, ко мне подошел наш прихожанин по имени Николай и сказал:
— Теперь я понял: самые лучшие, самые великие, самые терпеливые и прекрасные люди на свете — это священники!
Я удивился и спросил, что это вдруг навеяло ему такие мысли.
— У меня живет кот. Очень хороший, умный, красивый. Но есть у него одна странность: когда мы с женой уходим на работу, он забирается в нашу постель и, простите, гадит в нее. Мы всячески пытались его отучить: упрашивали, наказывали — все бесполезно. Наконец мы соорудили даже целую баррикаду. Но, когда я вернулся домой, то увидел, что баррикада раскидана, а кот снова пробрался в постель и сделал там свое грязное дело. Я до того разозлился, что схватил его и просто отлупил! Кот так обиделся, что залез под стул, сел там и заплакал. По-настоящему! Я впервые такое видел, у него слезы катились из глаз. В это время пришла жена и набросилась на меня: «Как тебе не стыдно? А еще православный! Не буду с тобой даже разговаривать, пока не покаешься у священника за свой зверский, гадкий, нехристианский поступок!» Мне ничего не оставалось делать, да и совесть обличала, — наутро я пришел в монастырь на исповедь. Исповедовал игумен Глеб. Я отстоял очередь и все ему рассказал.
Отец Глеб, очень добрый, средних лет игумен из Троице-Сергиевой лавры, временно служил тогда в Донском монастыре. Обычно он стоял на исповеди, опершись на аналой, и, подперев бороду кулачком, выслушивал грехи прихожан. Николай подробно и чистосердечно поведал ему свою печальную историю. Он старался ничего не утаить, поэтому говорил долго. А когда закончил, отец Глеб помолчал немного, вздохнул и проговорил:
— Н‑да… Нехорошо, конечно, получилось. Вот только я не понял: этот копт*, он в университете учится? Там что, общежития у них нет?
— Какой «копт»? — переспросил Николай.
— Ну тот, который у вас живет, про которого ты сейчас рассказывал.
«И тут до меня дошло, — завершил свою историю Николай, — что отец Глеб, который был слегка туговат на ухо, десять минут смиренно выслушивал мой бред про копта, который зачем-то живет у нас в квартире и гадит в нашу постель, которого я зверски избил, а он залез под стул, сидел там и плакал… И тогда я понял, что самые прекрасные и непостижимые, самые терпеливые и великие люди на свете — это наши священники».
*Копт — представитель древнего народа, живущего в Египте.
Илл.: Кошка. Египетская мумия эпохи Птолемеев. Мюнхенский музей, Германия
Архимандрит Тихон (Шевкунов) «Несвятые святые» и другие рассказы
М, Издательство Сретенского монастыря, 2011
Несвятые святые и другие рассказы — архим. Тихон (Шевкунов)
Книга публикуется без иллюстраций. Рекомендуем приобрести книгу с иллюстрациями в книжном магазине «Сретение» или интернет-магазине «Сретение» по адресу: Б. Лубянка д. 19. Книга издана совместно издательством «Олма Медиа Групп» и издательством Сретенского монастыря.
См. статьи о книге на сайте Православие.ру.
Предисловие
Открыто являясь тем, кто ищет Его всем сердцем, и скрываясь от тех, кто всем сердцем бежит от Него, Бог регулирует человеческое знание о Себе — Он дает знаки, видимые для ищущих Его и невидимые для равнодушных к Нему. Тем, кто хочет видеть, Он дает достаточно света; тем, кто видеть не хочет, Он дает достаточно тьмы.
Как-то теплым сентябрьским вечером мы, совсем молодые тогда послушники Псково-Печерского монастыря, пробравшись по переходам и галереям на древние монастырские стены, уютно расположились высоко над садом и над полями. За разговором мы стали вспоминать, как каждый из нас оказался в обители. И чем дальше слушали друг друга, тем сильнее удивлялись.
Шел 1984 год. Нас было пятеро. Четверо росли в нецерковных семьях, да и у пятого, сына священника, представления о людях, которые уходят в монастырь, мало чем отличались от наших что ни на есть советских. Еще год назад все мы были убеждены, что в монастырь в наше время идут либо фанатики, либо безнадежно несостоявшиеся в жизни люди. Да! — и еще жертвы неразделенной любви.
Но, глядя друг на друга, мы видели совершенно иное. Самому юному из нас исполнилось восемнадцать лет, старшему — двадцать шесть. Все были здоровые, сильные, симпатичные молодые люди. Один блестяще окончил математический факультет университета, другой, несмотря на свой возраст, был известным в Ленинграде художником. Еще один основную часть жизни провел в Нью-Йорке, где работал его отец, и пришел в монастырь с третьего курса института. Самый юный — сын священника, талантливый резчик, только что завершил учебу в художественном училище. Я тоже недавно окончил сценарный факультет ВГИКа. В общем, мирская карьера каждого обещала стать самой завидной для таких юношей, какими мы были тогда.
Так почему же мы пришли в монастырь и всей душой желали остаться здесь навсегда? Мы хорошо знали ответ на этот вопрос. Потому, что каждому из нас открылся прекрасный, не сравнимый ни с чем мир. И этот мир оказался безмерно притягательнее, нежели тот, в котором мы к тому времени прожили свои недолгие и тоже по-своему очень счастливые годы. Об этом прекрасном мире, где живут по совершенно иным законам, чем в обычной жизни, мире, бесконечно светлом, полном любви и радостных открытий, надежды и счастья, испытаний, побед и обретения смысла поражений, а самое главное, — о могущественных явлениях силы и помощи Божией я хочу рассказать в этой книге.
Мне не было нужды что-либо придумывать — все, о чем вы здесь прочтете, происходило в жизни. Многие из тех, о ком будет рассказано, живы и поныне.
Начало
Я крестился сразу после окончания института, в 1982 году. К тому времени мне исполнилось двадцать четыре года. Крещен ли я был в детстве, никто не знал. В те годы подобное случалось нередко: бабушки и тетушки часто крестили ребенка втайне от неверующих родителей. В таких случаях, совершая таинство, священник произносит: «Аще не крещен, крещается», то есть «если не крещен, крестится раб Божий такой-то».
К вере я, как и многие мои друзья, пришел в институте. Во ВГИКе было немало прекрасных преподавателей. Они давали нам серьезное гуманитарное образование, заставляли задумываться над главными вопросами жизни.
Обсуждая эти вечные вопросы, события прошлых веков, проблемы наших семидесятых-восьмидесятых годов — в аудиториях, общежитиях, в облюбованных студентами дешевых кафе и во время долгих ночных путешествий по старинным московским улочкам, мы пришли к твердому убеждению, что государство нас обманывает, навязывая не только свои грубые и нелепые трактовки истории и политики. Мы очень хорошо поняли, что по чьему-то могущественному указанию сделано все, чтобы отнять у нас даже возможность самим разобраться в вопросе о Боге и Церкви.
Эта тема была совершенно ясна разве что для нашего преподавателя по атеизму или, скажем, для моей школьной еще пионервожатой Марины. Она абсолютно уверенно давала ответы и на этот, и вообще на любые жизненные вопросы. Но постепенно мы с удивлением обнаружили, что все великие деятели мировой и русской истории, с которыми мы духовно познакомились во время учебы, кому мы доверяли, кого любили и уважали, — мыслили о Боге совершенно по-другому. Проще сказать, оказались людьми верующими. Достоевский, Кант, Пушкин, Толстой, Гете, Паскаль, Гегель, Лосев — всех не перечислишь. Не говоря уже об ученых — Ньютоне, Планке, Линнее, Менделееве. О них мы, в силу гуманитарного образования, знали меньше, но и здесь картина складывалась та же. Хотя, конечно, восприятие этими людьми Бога могло быть различным. Но, как бы то ни было, для большинства из них вопрос веры был самым главным, хотя и наиболее сложными в жизни.
А вот персонажи, не вызывавшие у нас никаких симпатий, с кем ассоциировалось все самое зловещее и отталкивающее в судьбе России и в мировой истории, — Маркс, Ленин, Троцкий, Гитлер, руководители нашего атеистического государства, разрушители-революционеры, — все, как один были атеистами. И тогда перед нами встал еще один вопрос, сформулированный жизнью грубо, но определенно: или пушкины, достоевские и ньютоны оказались столь примитивными и недалекими, что так и не смогли разобраться в этой проблеме и попросту были дураками, или все же дураки — мы с пионервожатой Мариной? Все это давало серьезную пищу для наших молодых умов.