предатели царя николая второго
Судьба предателей Николая II
События роковых дней
Рано утром 28 февраля 1917 года государь отправил в Царское Село с батальоном георгиевских кавалеров престарелого генерала Николая Иванова для подавления восстания в Петрограде. Император выехал сам в сторону Петрограда кружным путём. Прямой путь на Царское Село был оставлен для воинских эшелонов, которые должны были прибыть в распоряжение генерала Иванова. Николай Второй тогда не знал, что сразу после его отъезда начальник его штаба генерал Алексеев приостановит выделение войск на подавление революции и приступит к технической организации государственного переворота.
Михаил Васильевич Алексеев (1857-1918)
В ночь на 1 марта царский поезд достиг станции Малая Вишера. Здесь государь и его свита стали жертвами мистификации, будто пригородные станции Петрограда – Тосно, Царское Село, Гатчина – заняты отрядами революционных войск. Царь отказался от плана проехать в Царское Село – к семье и генералу Иванову. Вместо этого он повернул через Бологое — Дно на Псков, в штаб Северного фронта, к генералу Рузскому. Николай Второй не подозревал, что движется прямо в логово врага, в заранее поставленную ловушку.
Николай Владимирович Рузский (1854-1918)
Рузский фактически арестовал Николая Второго. Снабжая его только выгодной заговорщикам информацией, он убедил его вечером 2 марта отречься от престола. Для вящей убедительности генерал Алексеев организовал своеобразный «опрос» командующих фронтами и флотами, как они относятся к идее отречения. Именно телеграммы военачальников сыграли главную роль в принятии императором рокового решения. Все они, за исключением командующего Черноморским флотом вице-адмирала Александра Колчака, посоветовали царю принять условия, предъявленные бунтовщиками.
Генерал от инфантерии Николай Васильевич Рузский
Несмотря на свою решимость добиться отречения государя, Рузский вскоре понял, что ему не ужиться с революцией. Он не мог принять «демократизацию армии», которую начал проводить военный министр Александр Гучков. Уже 25 марта 1917 года он вышел в отставку и уехал на Кавказские Минеральные Воды, надеясь, что мирно проведёт там остаток дней.
Но отречение государя надолго ликвидировало самое понятие «мирных дней» в России. В сентябре 1918 года советская власть начала «красный террор» против представителей «эксплуататорских классов». Рузский был в числе взятых в заложники. Когда белые армии генерала Деникина развернули наступление на Северном Кавказе, большевики устроили массовую бойню заложников. Рузский был убит в группе из пятнадцати человек 1 ноября 1918 года в Кисловодске.
Понял ли Рузский перед смертью, что это он, принудив царя к отречению, открыл перед Россией врата ада?
Генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев
Уже в мае 1917 года Алексеев ушёл в отставку, будучи не согласен с развалом армии под видом её «демократизации». Таким образом, все военачальники, поддержавшие вначале переход власти от царя к Временному правительству, становились потом к этому правительству в оппозицию. Вместе с генералами Корниловым и Деникиным, Алексеев в декабре 1917 года приступил к формированию белой Добровольческой армии и стал её верховным руководителем. В разгар Гражданской войны он умер от болезни 8 октября 1918 года.
Другие предатели
Дяде царя, великому князю Николаю Николаевичу, главнокомандующему на Кавказе, удалось благополучно эмигрировать. За границей он стал почётным главой Русского Обще-Воинского Союза, объединившего активную часть изгнанных белогвардейцев.
Командующий Балтийским флотом вице-адмирал Адриан Непенин был всего через два дня, 4 марта 1917 года, растерзан толпой кронштадтских матросов.
Командующий Западным фронтом генерал от инфантерии Алексей Эверт был расстрелян большевиками «в порядке красного террора» в ноябре 1918 года в Москве.
Командующий Румынским фронтом генерал от кавалерии Владимир Сахаров, выйдя в отставку, жил в Крыму. В августе 1920 года он попал в руки красных партизан и был ими расстрелян.
Командующий Юго-Западным фронтом генерал от кавалерии Алексей Брусилов встал на путь сотрудничества с большевиками и умер в Москве в 1926 году.
Более подробно о предателях Николая II смотрите на нашем ютуб канале. Также просим подписаться на ютуб канал, чтобы не пропустить новые выпуски, а также поставить лайк этому видео.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Церковная братва одна из первых предала Николая II. Зато потом сделала его страстотерпцем
В наше чудесное время чего только не узнаешь об истории родной страны, особенно про такие моменты, как отречение последнего царя Николая II, о котором он сам записал в своем дневнике:
Репродукция картины Павла Рыженко
Хорошо, царя предали ближайшие родственники вроде двоюродного брата Кирилла Владимировича (он вообще первым нацепил красный бант и заявил Родзянко, что поступает в его распоряжение с гвардейским экипажем), дяди Николая Николаевича и даже родной брат Михаил его, по сути, тоже предал. Согласимся, что они предатели.
Также царя предали генералы. Тот же Лавр Корнилов, который потом поведет добровольцев в Ледяной поход (в честь начала которого мы теперь празднуем день Защитника Отечества :)), в те бурные дни 1917 года тоже нацепил красный бант и прибыл в Царское село арестовывать императрицу. Это не говоря о телеграммах командующих фронтов по поводу отречения.
Репродукция картины Павла Рыженко
Но следует вспомнить о том, что в тогдашней России была важная сила, которая могла переломить любую армию своим если и не непререкаемым, то очень высоким авторитетом. Сила эта – православная церковь, которая в дальнейшем признает Николая II страстотерпцем и теперь отстраивает храмы в его честь.
Так что она? Как она заступилась за, на минуточку, Помазанника Божия? А вот так:
– 27 февраля, когда еще не поздно все остановить, в самый разгар революционных событий, обер-прокурор Святейшего Синода Николай Раев обращается к Синоду с просьбой осудить участников революционных событий. Синод отказывается.
– Вместо осуждения событий, происходящих в Петрограде, 2 марта Синод и часть белого духовенства постановляет немедленно связаться с исполнительным комитетом Государственной думы. То есть, признает новую власть, хотя царь еще не отрекся, а про то, что отречется еще и Михаил неизвестно тем более.
– 4 марта проходит торжественное заседание Священного Синода. Председательствует митрополит Киевский Владимир и вновь назначенный обер-прокурор Львов, потому что Раева 3 марта отправили в отставку. Новый обер-прокурор объявляет, что РПЦ избавилась от царской опеки. Из зала заседаний Синода выносят царское кресло, после чего архиепископ Новгородский Арсений восклицает:
«Вот выносят символ цезарепапизма»
То есть, церковь заявляет, что она избавилась от миропомазанного царя!
– 5 марта по распоряжению Синода в Петроградской епархии отменяется «Долгая лета» дому Романовых.
– Дальше принимается решение отныне молиться за «Богохранимую державу российскую и благоверное Временное правительство». Кроме того, 7 марта в распоряжении Синода дом Романовых называется «царствовавшим».
То есть, по мнению РПЦ Романовы всё, отцарствовались!
Напомню, что вообще-то Михаил Александрович как бы оставил решение вопроса о том, может он царствовать или нет на усмотрение Учредительного собрания. То есть, вообще-то 7 марта 1917 года говорить об этом было немного преждевременно. Но ветер свободы шумел в головах в марте того бурного года. Это теперь вдруг вспомнили, что весь этот ветер революции был вообще-то предательством и нарушением данных присяг.
Ах да! Следом Синод установил еще и новую форму присяги, но при этом старую никаким церковным актом не дезавуировали, посчитали, что отречение Николая II от престола автоматом освобождает подданных от данной присяги. Впрочем, нашелся и разумный человек – епископ Сильвестр, который в Омске прочитал для паствы молитву из Требника на снятие клятвы верности прежнему царю.
Далее Синод призвал духовных чад признать Временное правительство, потому что революция случилась «по воле Божией», а в исправленный тропарь утрени внесли слова:
«Всепетая Богородица! Спаси благоверное Временное правительство наше, ему же повелела еси правити, и подаждь ему с небес победу!»
То есть, Богородица повелела править Временному правительству, а не Николаю Романову.
Репродукция картины Андрея Ромасюкова
Тем временем, 8 марта царская семья была арестована. Как на этот отреагировала церковь? Никак. Более того, когда царскую семью отправили в Сибирь, с ней поехали по настоящему преданные последним Романовым люди. Среди них были крестьяне, мещане, дворяне. Не было только ни одного священника.
Но потом, когда подул другой ветер перемен, Николай Романов стал страстотерпцем. Занятно, конечно, получается.
Что же тогда никто не видел, какой царь-батюшка был прекрасный человек, когда его все так дружно скидывали. И ведь церковь то первая должна была настоять на соблюдении клятвы. Но нет. Видно без последнего Романова лучше казалось? И ни в этом ли причина того, что случилось потом, когда пламенные ораторы все успешно развалили?!
С высоты сегодняшнего дня нам кажется, что политическая и тем более военная ситуация вовсе не требовала отказа императора от верховной власти. Война очевидно шла к победе Антанты. Никто не ожидал от российской армии никаких особенных жертв, достаточно было удерживать фронт. Всего год спустя русские солдаты разбежались с позиций, и новое правительство заключило с немцами мир. Однако война все равно была выиграна союзниками.
Нет, государя подвели не мелочи. Историки, описывающие событийную канву царского отречения, сходятся в одном — свое решение император принял после какого–то долгого разговора с генералом Рузским, командующим Северным фронтом. Впрочем, генерал был не одинок. В пользу отречения высказались все без исключения командующие фронтами, начальник штаба Верховного главнокомандования, а заодно и командующий Балтийским флотом.
При этом мнения адмирала Непенина никто не спрашивал, свою телеграмму в поддержку мнения армейских командиров он направил государю по собственной инициативе. Говорят, что отец императора Николая называл армию и флот единственными союзниками России. Март 1917–го показал его сыну всю цену такого «союза».
Императору Николаю отказали в повиновении и поддержке те самые люди, которых он вознес к вершинам власти. «Доблестные вожди победоносного русского воинства». Все эти «надежда отечества», «честь имею», «опора престола» и так далее. В критическую минуту все они оказались изменниками и обманщиками, как назвал их разочарованный Николай.
Об уме правителя судят по тому, каких людей он приближает к себе, замечал Никколо Макиавелли. Вольно же было императору окружать себя предателями и трусами! Однако не все так просто. Теория контрактов, разработанная нобелевскими лауреатами Хартом и Хольстремом, может дать нам разгадку генеральского поведения.
Император Николай любил называть себя «хозяином земли Русской». В таком случае его генералов мы можем назвать наемными служащими «корпорации Россия», принадлежащей единоличному владельцу, с которым они заключили так называемый неполный контракт. Неполный — потому что в таком контракте невозможно было прописать последствия таких событий, как война и революция. Харт и его соавторы доказывали, что в «неописанных ситуациях» участники контракта будут договариваться, как себя вести и как распределить получаемый выигрыш от своего взаимодействия. Генералы просто не захотели сделать своего главнокомандующего победителем в войне. Они слишком ясно видели грядущую победу и считали, что ее лавры должны достаться только им. Император не смог предложить своим наемникам достаточных стимулов для сохранения их лояльности. Он оказался в ситуации, когда не мог обойтись без генералов. А вот они решили, что могут обойтись и без него.
Новости Revolution-1917
Новости , Кратко
Архив
Николай Второй гнусно предал Россию Писательница Татьяна Альбрехт о революционных событиях 1917 года
Хаос в России после революционных событий 100-летней давности был спровоцирован гнусным предательством последнего российского императора Николая Второго. Масштаб этой личности не соответствовал величию ее роли, что и привело к последующим потрясениям, негативные последствия которых до сих пор не преодолены. Такое мнение высказала писательница Татьяна Альбрехт в рамках спецпроекта РИА «Новый День», посвященного столетнему юбилею Октябрьской революции 1917 года и современным перспективам.
Революция 1917 года – безусловно, переломный этап в жизни нашей страны.
Под революцией я подразумеваю все события 1917 года, а не только октябрьский большевистский переворот, ибо он был невозможен без всего, что произошло раньше.
На мой взгляд, самым важным и разрушительным событием, сделавшим возможным и, можно сказать, спровоцировавшим все остальные, были не антиправительственные выступления конца февраля в Петрограде и даже не октябрьский переворот, а отречение от престола Николая II и Великого Князя Михаила Александровича.
Можно, конечно, сказать, что одно стало следствием другого – массовые антиправительственные выступления спровоцировали решение государя. Но… Во-первых, я уверена, отречение не было неизбежным следствием февральских событий. Будь у государя и правящего кабинета мудрость и желание, они могли бы найти другой путь выхода из кризиса.
А во-вторых, решение Николая II и Михаила Александровича в такой ситуации нельзя расценивать иначе, как измену Родине. Понимали это те, кто толкнул государя к такому шагу, или не понимали, – не важно, они такие же изменники, не зависимо от того, какие мотивы руководили их поступками.
Впрочем, император в течение всего своего правления, а особенно в последние несколько лет наделал столько глупостей, что эта его последняя оказалась всего лишь самой выдающейся.
Так, может быть, и хорошо, что такой никчемный государь отрекся?
Нет! Совсем не хорошо! Потому что это решение не было ни подготовлено, ни обдумано, оно было спонтанным и чисто эмоциональным, как практически все, что делал государь. Ведь еще за неделю до этого он называл сообщения о мятеже в Петрограде ерундой, говорил, что Родзянко написал ему «какие-то глупости» о ситуации в стране, на которые не стоит отвечать. То есть монарх просто не желал видеть и понимать, что происходит, не хотел брать на себя ответственность. А когда дошло, он элементарно испугался, какими бы красивыми словами он это ни прикрывал. Струсил и оставил других разгребать все то, что натворил.
История знает немало примеров, когда государи отрекались от трона. Сами или под давлением.
Тот же император Карл V в конце жизни устал от бремени двадцати трех корон и ушел в монастырь. Но он оставил на троне своего сына, достойного продолжателя его дел, вполне готового принять ту ответственность, которая на него свалилась. Недаром с именем Филиппа II связан «золотой век» Испании, период ее наивысшего могущества.
Диоклетиан тоже отрекся от власти, но после двадцати лет напряженной работы, в результате которой он навел порядок в уже было разваливающейся империи.
Наш государь же после двадцати двух лет правления оставил после себя только нерешенные проблемы и смуту.
Если бы он действительно хотел спасти страну от хаоса, то, во-первых, не оставил бы трон Михаилу, подходящему для роли государя так же, как Станиславский годился на пост военного министра, он не решил бы все в одночасье. Такие вещи, как отречения, надо готовить – позаботиться о достойном преемнике, дееспособном правительстве, выбрать момент для объявления об этом, дабы не усугубить, а разрешить ситуацию, завершить наиболее важные текущие дела, по-настоящему передать дела преемнику. Ничего этого не было сделано. Николай просто уехал, оставив членов Государственной думы, генералов и министров барахтаться в этом хаосе.
Читаешь его дневники за 1917 год – берет злость. Он пишет про погоду, прогулки, про то, как гулял или занимался с Алешенькой. Изредка пара слов о положении на фронте или событиях в Петрограде. Словно его все это ни капли не касается, словно он ни в чем не виноват. Поразительно просто!
Естественно, Временное правительство оказалось не слишком способным к управлению страной. Как могло быть иначе, если его члены вынуждены были по ходу дел разбираться в ситуации, тут же принимать сложнейшие решения, искать выход из экономического кризиса, продолжать затянувшуюся войну, объясняться с союзниками, подавлять стихийные и организованные мятежи…
Могли ли они за неполные полгода навести в стране хоть какой-то порядок в такой обстановке? Мы после 1991-го больше десяти лет барахтались, пока справились с первичным хаосом. И до сих пор расхлебываем события четвертьвековой давности, хотя тогда социальные потрясения были все-таки не столь глобальные, как в 1917-1921 годах.
Само собой, в такой обстановке власть оказывалась в руках тех, кто стремился ее взять. И большевики были бы большими дураками (пардон за каламбур), если бы не воспользовались моментом. Они ведь и не скрывали, что стремятся к власти, не прикрывались долгом и разговорами о спасении Отечества. Так что их выход на авансцену был вполне закономерен, хоть и незаконен ни в какой мере.
Другое дело, что Временное правительство и прочие партии оказались совершенно не готовы к таким решительным и, не побоюсь этого слова, подлым действиям. Впрочем, они устраивали революцию, а большевикам нужен был именно военный переворот с целью захвата власти. Разница – глобальная, мировоззренческая, я бы сказала.
Собственно, этот переворот и то, что большевики смогли удержать власть, определило облик России на ближайшие десятилетия.
Если бы революция остановилась на стадии событий марта-сентября 1917 года, если бы у власти осталось многопартийное Временное правительство, возможно, мы получили бы что-то вроде Веймарской республики или Третьей Французской республики. Не думаю, что мятеж Корнилова, даже если бы он увенчался успехом, имел бы долгосрочные последствия. Корнилов – прекрасный военный, но плохой политик. Он бы не смог удержать власть, т.к. не был достаточно беспринципен и циничен, чтобы платить за нее такую цену крови, которую потом заплатили большевики.
Так вот, если бы революция остановилась на этой стадии, то, я думаю, это был бы логически обоснованный и необходимый этап развития России. Пусть даже начался он, как начиналось многое в нашей истории, с хаоса и смуты.
К началу ХХ века монархия в России, точнее, самодержавная монархия, изжила себя и была нежизнеспособна. Слишком многое замыкалось на личности государя. А масштаб этой личности далеко не всегда соответствовал величию ее роли.
Возможно даже, наигравшись в республику, мы вернулись бы к ограниченной монархии. Все-таки наше полувосточное местоположение и мировоззрение, все течение нашей истории значительно отличают нас от европейских стран, в которых демократические режимы могут существовать органично.
Но то, что произошло в октябре 1917 года, перечеркнуло все эти перспективы и надежды. Словно исказилась линия времени, и наша история покатилась по какой-то кривой колее.
Насмешка судьбы в том, что стадию квазиреспублики и ограниченной квазимонархии Россия все-таки прошла, но в жутко извращенном виде. Я имею в виду политический режим 20-х годов и то, что сделал Сталин. Правда, сталинизм был формой как раз ничем не ограниченной монархии, тирании и диктатуры в чистом виде. Такой полнотой власти в России далеко не все государи обладали. Недаром Сталин так ценил Ивана Грозного и Петра Первого – видел в них своих предшественников и в какой-то мере учителей по управлению страной.
Кстати, то, что происходило во власти и структуре управления государством после смерти Сталина, у меня нередко вызывало ассоциации с эпохой дворцовых переворотов XVIII века, причем достаточно явные.
Но если эта эпоха через страшный и блестящий век Екатерины закончилась просвещенной монархией Александра I, то мы остановились где-то на стадии Павла I. Ибо при всем моем искреннем уважении к Михаилу Горбачеву, его прожектерство, идеализм и явное незнание страны и народа, которыми он руководил, невольно положило начало хаосу 90-х годов. Кстати, и закончил Михаил Сергеевич практически как Павел. Слава Богу, табакеркой его никто не бил, но власть у него отняли в результате элементарного заговора.
Так что большевистский переворот, мне кажется, подобно нерадивому стрелочнику, пустил историю России по некой альтернативной реальности, где все благие начинания и чаяния революционеров переплавились в какой-то трагический фарс.
И эта новая реальность столь огромной страны запустила иной отсчет для всего мира. Во многом история ХХ века сложилась для человечества столь трагично именно из-за того, что случилось в России в октябре 1917-го. И последствия этого мы переживаем до сих пор, будем переживать еще очень долго, в этом я уверена.
Это не значит, что Россия должна в чем-то каяться, за что-то извиняться. По-моему, это сама по себе абсурдная постановка вопроса. Если начать копаться в истории, то каждая страна раз по сто должна извиниться перед множеством других и выслушать не меньшее количество извинений и покаяний, нужно перекроить границы, переписать международные договоры и так далее. Но это же нелепость! История идет как идет, увы, она не знает сослагательного наклонения. Мы можем размышлять, сопоставлять, анализировать, строить модели, но мы не в силах изменить прошлое, потому что оно уже прошло. И строить отношения между странами нужно исходя из реальности, а не своих представлений о ней или идеальных моделей, которые так же иллюзорны, как миражи в пустыне.
Сегодняшняя Россия, несомненно, переживает на себе последствия 1917 года и всех дальнейших событий. Разрушение коммунистического блока и той мировой модели, которую создало противостояние сверхдержав, бумерангом ударило по нам. И все, что сегодня происходит с нашей страной на международном уровне, отчасти обусловлено этим.
Впрочем, в самих идеях коммунизма, несмотря на самые разные подводные камни (как и в любой идеологии), есть много хорошего. Беда в том, что мы, в ближайшие десятилетия по крайней мере, не сможем отделить эти идеи от исторической реальности, которую создали большевики.
Впрочем, воплощение чистой идеи в жизнь всегда ведет к ее искажению, потому что наш мир, человеческая природа, отношения между людьми отнюдь не идеальны. У любимого мной писателя Тендрякова в цикле «Покушение на миражи» есть рассказ о том, как Кампанелла в предсмертном бреду попадает в воплощенный Город Солнца и видит, насколько это страшное, гиблое, злое место, именно потому, что создавая его, утопист не учитывал сложности и противоречивости человеческой природы. Любая идея, нанизанная на реальность, теряет значительную часть своего очарования.
Думаю, с революцией 1917 года, ее идеями произошло то же самое даже еще до октябрьского переворота.
Ведь наши интеллигенты, которых иногда едва ли не обвиняют в том, что они породили революцию, не были (за редким исключением) ни глупцами, ни слепцами, ни ограниченными фанатиками. Наоборот, это были очень умные, разносторонние, умеющие широко смотреть на мир люди, которые искренне хотели добра своей Родине и народу. Но, мне кажется, они как раз попали в эти ножницы, в ловушку неумения отделить свои представления о народе, идеи, которыми они были захвачены, от реальности. Ведь практически никто не сохранил холодную голову, всех увлек революционный энтузиазм и жажда разом, немедленно и как можно красивее решить все проблемы.
Только потом, когда рекой полилась кровь, началась анархия, голод, хаос, постепенно пришло отрезвление. Это, кстати, очень хорошо видно по дневникам, переписке, воспоминаниям деятелей культуры Серебряного века.
Я очень хорошо могу себе это представить, потому что нечто подобное мы пережили в 90-е. Отлично помню, как эйфория от иллюзии свободы сменилась насущными вопросами выживания и страхом перед неопределенностью.
Как говорил Великий инквизитор Достоевского: «…ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы»; когда приходит время выбирать между свободой и стабильностью, людям очень трудно выбрать первое. Хотя это искушение живет в душе всегда.
Может быть, поэтому сегодня у нас столь сложные отношения общества с властью и отношения внутри общества? Мы хотим свободы при стабильности, устроенности жизни, забывая о том, что прошло еще слишком мало времени, чтобы по-настоящему наладить жизнь после всех потрясений, которые мы пережили, и что в нас самих еще слишком много от советского человека, который с одной стороны верный партиец и ленинец, а с другой – неутомимый диссидент и нигилист по отношению к собственной стране и власти, причем, любой власти.
Остается верить только, что разум, историческая память и вечное стремление человека к преодолению энтропии позволят нам избежать новых попыток революционных преобразований общества и страны. Думаю, на ближайший век хватит.
Revolution-1917. Другие новости 07.08.17
Лидер Компартии Грузии: Социализм вернется так же неожиданно, как был уничтожен. / Ярослав Леонтьев: Всем очевидно, что Россия зашла в тупик. Профессор МГУ о революции 1917 года и современности. / Интервью с ровесницей Великого Октября: «Я очень хочу вновь увидеть социализм». «Мы были за справедливость, а сейчас – ее нет. И люди видят эту неправду». Читать дальше