православные рассказы и истории читать взрослые
Православные рассказы
Православные рассказы в нашей подборке постоянно обновляются!
Дорогие братья и сестры! Мы постарались собрать добрые и поучительные православные рассказы, которые могли бы укрепить вас, ободрить и принести духовную пользу.
Читать православные рассказы очень легко — для этого вам нужно просто нажать на название понравившегося произведения.
Читать православные рассказы серии «Окна нашего двора»:
Этот цикл полюбился уже многим нашим читателям!
Православные рассказы из сборника «Женская доля»:
Эти произведения трогают до глубины души…
И другие православные рассказы:
Рассказ «Благо мне, яко смирил мя еси…»
Когда в палату заходили эти три гостьи, женщины начинали улыбаться. Даже Вера Петровна
Пирожки с рыбными консервами
Пирожки с рыбными консервами готовятся без особых усилий. Этот рецепт выручит вас, если нужно чем-то накормить гостей, а в холодильнике совсем мало продуктов. Кроме того, начинку для пирожков с рыбными консервами также можно изменить. Например, вместо свежего зеленого лука использовать Распечатать рецепт Пирожки с рыбными консервами. Рецепт с пошаговыми фото Пирожки с рыбными консервами можно […]
Притча про двух пастухов
Жили на свете два друга пастуха Тимошка и Николушка. Каждый день, выводя свои стада на луг, они с тревогой думали, не появятся ли волки
Притча Иисуса Христа для детей «О закваске»
Как ты знаешь, дорогой друг, учениками Господа были люди простые. И, когда Он рассказывал им о Царствии Небесном, народ не всегда понимал, что это за дивное место. Действительно, как передать всю радость, красоту, мир и покой, царящие там? Так, в одной из Своих притч Иисус Христос поведал, что Царствие Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, […]
Мишка спешит на помощь
А еще однажды вот что случилось. Папа заболел ангиной! Мишка даже не сразу сообразил: как это — папа и болеет. Никогда такого прежде не бывало! То есть папа, конечно, мог простыть, мог даже кашлять. Но теперь он лежал под двумя одеялами, закутанный, как египетская мумия, и страдал.
Кислый виноград
Третья притча про Авву Артемона. Пришли как-то монастырские братья к авве Артемону — жаловаться на послушника Елиму, который их праздными разговорами искушал. — Это невозможно терпеть! — гневался один брат.— Только я в келье затворюсь, чтобы Богу помолиться
Почему у соседа, или напарника, или коллеги и денег больше, и дом – чаша полная и дети умницы? А у себя, куда взгляд не кинь – всюду клин. Самое удивительное то, что жалуются все: и те, которые, по мнению других, живут припеваючи, и те, кто по собственному разумению, обойдены и проигнорированы. Не может же быть такого, чтобы всех и вся обходили милости Божии, и на всех нас лежала печать постоянной нужды и искушений.
Два недавних, случившихся со мной события, кое-что прояснили.
Сломался у меня компьютер. Вечером работал, а утром, когда решил забрать пришедшую электронную почту, «хмыкнул» пару раз что-то про себя, а включаться не захотел. Повез я его в ремонт, печально рассуждая, как же быть? На «выходе» церковный, многостраничный «Светилен», пасхальные поздравления необходимо закончить, да и еще масса дел неотложных, которые, начатые и завершенные, лежали в памяти машины, в столь не нужный момент, так меня подведшей.
В тот же день необходимо было ехать на приход, попросили окрестить ребенка.
В церкви, кроме молодых родителей, восприемников и дитяти, была еще одна женщина, наша недавняя прихожанка.
— Ну вот, — подумалось мне, — Искушения продолжаются.
Дело в том, что много горечи и хлопот приносила с собой эта дама. Озлобленность на мир, на всех и вся, была, как мне казалось, в ней патологическая. Её исповедь или просто разговор звучали как обвинительный акт. Доставалось всем, но больше всего, естественно, непутевому мужу и непослушным детям. Когда же я пытался сказать, что, следует искать причину и в себе, то в ответ получал хлесткие обвинения в своей предвзятости и не сочувствии.
В конце концов, уговорил я ее поехать к более опытному, чем я многогрешный, старцу духовнику, хотя уверенности в том, что поездка состоится или, что-либо принесет, у меня не было.
После крестин и состоялся наш разговор.
Предо мной был иной человек. Спокойствие, рассудительность, какая-то полнота в мыслях и, самое главное, ясный, не бегающий и не изменяющийся взгляд.
— Батюшка, я пришла поблагодарить вас, слава Богу, у нас все наладилось, да и я успокоилась.
— Что же сделал-то с вами, отец N., что вы преображенная ныне и видом, и словами?
— Да я, монаху-то, все рассказала, целый час говорила, он молча слушал. Потом положил мне руки на голову и молитвы читал.
— Нет, благословил мне коробочек запечатанный и ленточкой заклеенный и сказал, чтобы я ехала домой. Еще он попросил, чтобы я, по приезду, в хате побелила, покрасила подоконники, сыновьям и мужу купила по рубашке, а доченьке платьице, а потом мы должны были вместе сесть за стол с обедом, «Отче наш» прочитать и коробочек этот открыть.
— Ну, а дальше? Меня уже начало одолевать любопытство.
— Я, два дня колотилась, к субботе, как раз управилась, ну и сели мы за стол. Открыл муж коробочку, а там пять красненьких, с орнаментом, деревянных пасхальных яичка. Посмотрела я на них, а потом на мужа и детей и такие они все радостные, да чистенькие, да светленькие и … расплакалась. А в доме тоже хорошо, уютно и все беленькое. И родное все, родное.
Передо мной был другой человек. И внешность та же и голос тот же, а человек – другой.
Порадовался я молитве монашеской, уму и прозорливости старца и поехал домой. По дороге, зашел за компьютером.
— Отремонтировали? Наверное, что-то серьезное? Ждать придется? – с порога начал вопрошать мастеров, заранее как бы подготавливая себя в неизбежности долгого ожидания и непредвиденных растрат.
— Сделали, отец Александр, сделали, — успокоили меня, и, видя мою радостную физиономию, добавили:
— Отец Александр, вот мы смотрим и такая на вас рубашка нарядная, да красивая, да чистая.
— Ну вот, — подумалось, — опять пятно посадил или в краску где то влез.
Огляделся. Да нет, вроде и не порвано и не выпачкано. Вопросительно глянул на улыбающихся компьютерных спецов.
— Да вот, вы, батюшка и чистый и глаженный, а в компьютере, под кожухом пыли грязи было столько, что и работать ему невмоготу стало. Чистить хоть иногда же надо пылесосиком. Сами, небось, каждый день моетесь…
Тут мне стало стыдно. Чуть же позже – понятно. Не вокруг тебя грязь да нечисть, а в тебе самом, внутри она гнездиться. Вот о каком «бревне» Господь говорил.
Внедрится соблазн греховный в душу нашу, оккупирует сердце, приживется там и начинает нам лень духовную прививать, да на язык слова оправдательные посылать, и пошла жизнь наперекосяк. Зло на зло набегает, да гневом питается. А выход то, простой, хотя и не легкий. Уборку сделать надо, и внутри и вокруг себя. К чистому чистое приложиться, а грязное, всегда грязь найдет, как та свинья, знаменитая…
«Поверни зрачки свои вовнутрь себя — советуют многомудрые старцы, и добавляют, — причина бед твоих в сердце твоем».
Копие и Брынза
Всё началось проще простого и обычней обычного. В храме у дежурного зазвонил телефон и пригласили священника. Женский голос объяснил, что вот есть престарелый старичок, которого надо бы поисповедовать, но везти его в храм никак нельзя, слишком слаб, и опасаются, что дорогу не перенесет.
На вопрос, ходил ли дедушка в церковь и надо ли кроме исповеди причащать, ответили, что ранее он никуда не ходил, но в Бога верил всю свою жизнь и что кроме исповеди ему пока ничего другого не надобно.
Нет так нет, но исповедовать все равно надо — подумал я, и приготовился обсудить: когда ехать, где он находятся и на чем добираться, но, услышав мое согласие, трубку тут же положили…
Не успел я сообразить, что это за странности такие, как в храме потемнело, весь проем двери загородили две мощные фигуры.
Помните окончание века прошлого и внешний вид так называемых «новых русских»? Плотные, широкие, коротко постриженные с ничего не выражающими лицами и с толстыми золотыми цепями, отделяющими головы от туловища, так как понятие «шея» у них практически отсутствует. Именно они и стояли в дверном проеме, вглядываясь в ими же затемненную пустоту храма. Довершали эту композицию, времен распределения собственности, красноватые пиджаки, обклеивающие могучие торсы. Джинсы и кроссовки с прыгающей пумой присутствовали тоже.
Должен заметить, что я, до дня нынешнего, так и не могу отличить этих двух посланников друг от друга. Разница меж ими заключалась только в том, что один из них обращался ко мне: «вы, святой отец», а другой: «ты, батя». Все остальное существенных отличий не имеет, а особые приметы отсутствуют.
ПРАВОСЛАВНЫЕ ИСТОРИИ
ПРАВОСЛАВНЫЕ ИСТОРИИ запись закреплена
Один дирeктор школы посылaл это письмо кaждому учитeлю, которого брaл на рaботу:
«Увaжаемый учитeль!
Показать полностью.
Я пeрежил концлагeрь, мои глaза видeли то, чего не должен видеть ни один человек:
— как ученые инженеры строят газовые камеры;
— как квaлифицированные врачи отравляют детей;
— как обучeнные медсёстры убивают младенцев;
— кaк выпускники высших учебных заведений расстреливают и сжигают дeтей и женщин.
Поэтому я нe довeряю образованности.
Я прошу вас: помогайте ученикам стать людьми. Ваши усилия никогда не должны привести к появлению учёных чудовищ, тренированных психопатов, образованных Эйхманов. Чтение, письмо, арифметика важны только тогда, когда помогают нашим детям стать более ЧЕЛОВЕЧНЫМИ».
ПРАВОСЛАВНЫЕ ИСТОРИИ запись закреплена
Эта история с беременной, то есть со мной, произошло, когда я будучи на 27 неделе беременности, ехала в больницу на автобусе. Вдруг почувствовала боли от начавшихся схваток.
Я еле дошла до двери, когда мы подъезжали до очередной остановки, водитель мне приказал:
Показать полностью.
– Быстро сядьте на своё место!
Затем он всем сказал:
– Пассажиры, попрошу всем кому надо в ближайшие 4 остановки выйти – выйдите! Я сейчас поеду в объезд.
Я поняла, что мужчина (молодец!) решил отклониться от маршрута и быстро доставить меня в больницу.
Так и произошло. По прибытию в больницу, он даже проводил меня в регистратуру.
Утром следующего дня я решила позвонить в ту фирму, где работал мой спаситель. Когда подняли трубку, я сказала:
– Добрый день! Вчера я ехала на автобусе № (такой-то). У меня начались схватки, и водитель вашей фирмы, вынужден был изменить маршрут, чтобы мне, беременной помочь. Мне важно, не был ли он за такой поступок наказан? Ведь он спас меня и моего ребёнка, который ещё не родился.
– Не волнуйтесь! Только один пассажир пожаловался на этот случай. Наш сотрудник (водитель этого автобуса), сразу же сообщил в офис о происшествии. За эти действия начальство вынесло ему благодарность. Хорошо, что вы позвонили. Постарайтесь беречь себя!
ПРАВОСЛАВНЫЕ ИСТОРИИ запись закреплена
СЮРПРИЗ ДЛЯ МАМЫ
(История из жизни)
Вчера короткий рабочий день был и я пришла домой раньше сына. Он, естественно, не догадывается, что мама дома. И вот, что я вижу.
Открывается дверь, ногой в квартиру заталкивается рюкзак, потом показывается сапог — весь в комьях глины и грязи, потом другой в таком же состоянии. Потом спиной (в нашем случае — попой) заходит сын. Закрывает дверь, судя по всему зубами.
Показать полностью.
Спина (куртка то есть) тоже грязная.
Я молча на все это смотрю (молча — потому что в шоке и понимаю, что все-равно стирать, мыть. Ну и вообще, сама не знаю, почему молчу).
Дальше он оборачивается, видит меня, делает вот такие глаза, роняет на пол пластиковый стаканчик с грязной водой.
И: Мама, ты все испортила.
Я: Я испортила? Ты себя видел?
Ну, тут я нагнулась и увидела, что из этого пластикового, грязного-прегрязного стаканчика вместе с водой выплеснулись еще и 3 цветочка мать-и-мачехи.
А оказывается, было все так:
Сын возвращался из школы и увидел около теплотрассы цветущую мать-и-мачеху. Сорвал. Но. Их было только 2 цветка. А он-то знает примету, что 2 цветка дарить нельзя.
Вот тут все и началась. Сначала он нашел стаканчик пластиковый (благо их много валяется), потом нашел лужу (как оказалось, найти лужу с чистой водой — это дело непростое). Ну, а потом он пошел исследовать теплотрассу.
В ходе исследования из-под теплотрассы на него набросились бродячие собаки (благо это были щенки и все обошлось без крови), сын испугался, но стаканчик не выронил (предпочел бросить рюкзак). Потом он с теплотрассы свалился (говорит, что 1 раз, но мне кажется, что он там повалялся хорошенько).
И вот, в самом конце — за гаражами (о, чудо) его ждал еще один прекрасный цветок. ПОБЕДА.
В ходе этой акции была потеряна шапка (если кто найдет — может напишите, я заберу. Хорошая была — adidas, вязаная с козыречком в форме кепочки, синенькая…), порваны штаны собаками, оторван карман от куртки (но это я пришью — нормально).
Грязь была даже на майке и рубашке (но это тоже не страшно). Обошлось без ран и синяков (Слава Богу. ).
И никогда не забуду, какие у него были глаза, когда я ему сказала: А теперь, давай я уйду в комнату, а через 5 минут выйду и ты сделаешь сюрприз, как хотел.
И через какое-то время он сам постучал в дверь и принес мне в рюмочке эти 3 цветочка.
Это мои самые любимые, самые долгожданные и самые прекрасные (слов не хватает) цветы на свете.
Они ведь добыты тяжким трудом и ради них проведена целая военная операция.
ПРАВОСЛАВНЫЕ ИСТОРИИ запись закреплена
На рассвете 9 октября 1943 года в приходскую церковь белорусского села Хойно ворвались фашисты. Священнику Косьме Раине приказали разоблачиться, его повели в полицейский участок, обыскали. Документы и часы офицер отдал переводчику. «Вам они больше не понадобятся», – сказал он. И два солдата-чеха повели батюшку на расстрел.
Показать полностью.
Протоиерей Косьма Раина был потомственным священником. Его отец плавал на военных российских кораблях и скончался от ран, полученных в битве при Порт-Артуре. Немецкая оккупация застала его с большой семьёй (у него было семеро детей) в Пинском районе Брестской области. На оккупированных территориях при содействии немецких властей создавались автокефальные церкви, независимые от Москвы. Немало священников соблазнила эта независимость. Но многие всё же остались верными Московскому Патриархату, памятуя о том, что никогда ещё в российской истории семена разделения и вражды не приносили доброго плода.
Эта верность была далеко не внутрицерковным делом, а молитва «о стране нашей, властях и воинстве ея» приобретала в условиях оккупации политический смысл. Оккупационные власти требовали молиться «об освобождении страны российской и победоносном германском воинстве». Но отец Косьма каждый раз читал молитву о русском воинстве. А когда на него доносили, говорил, что забылся, прочитал по инерции.
Нет, не большевикам служил он, а пастве своей, народу православному, на плечи которого обрушилось тяжёлое бремя войны. Народ этот день и ночь шёл на восток по лесным и полевым дорогам – беженцы, раненые, окруженцы… Матушка давала им хлеб, варёную картошку, одежду, обувь, лекарства. Раненые причащались, многие просили молитв за павших товарищей, за себя и близких. Народ уходил в партизаны. После пасхального богослужения отец Косьма объявлял сбор подарков для детей, раненых и партизан. А через несколько дней, обливаясь слезами, отпевал расстрелянных и сожжённых жителей деревни Невель. Потом ехал в глухую деревеньку Семиховичи – на базу партизан, – и в небольшой церквушке, которую, смалодушничав (Бог ему Cудия), бросил молодой священник, причащал больных и раненых, крестил детей, отпевал умерших и погибших.
Священник Николай Пыжевич, друг отца Косьмы, помогал раненым красноармейцам, был в добрых отношениях с партизанами и даже распространял листовки. Донесли. В сентябре 1943 года в Старое Село нагрянули каратели. Батюшка выскочил в окно и уже почти скрылся в лесу, но, оглянувшись, увидел, что дом его, где остались жена и пятеро дочерей, заколачивают досками и обкладывают соломой. «Я здесь, – закричал он, – меня берите, Богом прошу, детушек невинных пожалейте…». Офицер ударом сапога бросил его на землю и расстрелял в упор, а тело священника солдаты бросили в уже пылающий дом. Через какое-то время полностью было уничтожено всё село, жителей его сожгли в храме.
Летом 1943 года к командиру партизанского соединения генерал-майору В.З. Коржу обратились родственники погибшего… полицая. Никто, мол, не соглашается отпевать покойника, не пришлёте ли своего партизанского священника? В отряде служил тогда протоиерей Александр Романушко. В сопровождении двух партизан-автоматчиков он явился на кладбище. Там уже стояли вооружённые полицаи. Облачился, немного помолчал. И вдруг сказал:
– Братья и сестры! Я понимаю большое горе матери и отца убитого. Но не наших молитв заслужил во гробе предлежащий. Он – изменник Родины и убийца невинных стариков и детей. Вместо вечной памяти мы все, – он высоко поднял голову и возвысил голос, – произносим: «анафема»!
Собравшиеся оцепенели. А священник, подойдя к полицаям, продолжил:
К партизанам отец Александр привёл почти целый отряд и был награждён медалью «Партизану Отечественной войны» I-й степени.
9 октября 1943 года два солдата-чеха повели на расстрел протоиерея Косьму Раину. Возле церкви он пал на колени и стал усердно молиться. Сколько прошло времени, не помнит, но когда поднялся с колен, возле себя никого не увидел. Перекрестившись, батюшка с молитвой двинулся в сторону кустарника, а потом опрометью кинулся в лес.
Пришёл в партизанский лагерь, где встретился с сыновьями. Вместе отвоёвывали они у немцев свою матушку, которую вместе с другими партизанскими жёнами и детьми хотели было отправить в концлагерь. За праздничным столом семье приходского священника удалось собраться лишь в 1946 году. Последние годы жизни отец Косьма провёл в посёлке Ольгино под Питером, вместе с матушкой и дочерью Ангелиной, работавшей здесь участковым врачом. Погребён он здесь, в Серафимовской церкви, у алтаря.
ПРАВОСЛАВНЫЕ ИСТОРИИ запись закреплена
Так Григорий Журавлев и рос у деда, и жизнь вел, полную опасностей и приключений. Он свободно передвигался по дому и по двору. Местные ребята носили его гулять на речку, где будущего художника однажды чуть не унес орел. Частенько, зажав во рту веточку, он чертил на земле фигурки. Люди, домики, коровы, собаки… Увидев это, земский учитель решил – из доброты ли, шутки ли ради – обучить мальчика грамоте. А Журавлев оказался способным учеником! В школе он проучился всего два года, дольше не смог из-за смерти деда. Но от своего короткого обучения взял все, что мог. И вот он уже под диктовку пишет письма за всех соседей, протоколы экзаменов, ведет записки, рисует портреты друзей. Полюбил Журавлев читать, впоследствии у него дома собралась обширная библиотека. Односельчане его любили, без бойкого и общительного Гриши Журавлева не обходилась ни одна рыбалка, ни одна свадьба, ни одно гуляние, но… в сердце он лелеял большую мечту – стать художником.
Родные помогали ему, чем могли – разводили краски, чистили кисти… Брат и сестра сопровождали Григория в течение всей его жизни, несмотря на то, что у Журавлева появились собственные подмастерья, и вся вспомогательная работа легла на их плечи. Когда художник начал продавать свои иконы, ему было всего двадцать два года. Работал он увлеченно и плодотворно. Несколько икон он подарил самарским чиновникам, и скоро на него посыпались заказы от местных богачей. Впрочем, работал Журавлев и для простого люда, в каждой избе Утевки висели его иконы, подписанные на тыльной стороне «Сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлев села Утевка Самарской губернии, безрукий и безногий».
В 1884 году Григорий Журавлев через губернатора Самары передал цесаревичу Николаю – будущему последнему российскому императору Николаю II – икону, «писанную зубами по вразумлению Бога». За эту икону от царской семьи иконописцу было пожаловано сто рублей – немалые деньги по тем временам. Говорят, что Александр III лично пригласил Григория Журавлева в императорский дворец, но доподлинно неизвестно, состоялась ли их встреча.
Спустя год произошло еще одно невероятное событие. Художника без рук и ног пригласили расписывать Троицкий храм. Журавлеву предстояло повторить творческий подвиг Микеланджело – но и здоровому человеку подобное дается непросто…
Ежеутренне иконописца привязывали к люльке и поднимали на двадцать пять метров. Зажав кисть в зубах, он трудился над образами святых, а вечером не мог раскрыть рта от боли. Сестра, рыдая, отогревала сжатые судорогой челюсти горячими полотенцами, а наутро Журавлев снова отправлялся в храм. Работа шла несколько лет, слух о храме, расписанном художником без конечностей, прогремел на всю Россию. Художника осаждали репортеры, студенты петербургской Академии художеств приезжали посмотреть на его работу. Считается, что Журавлев также принимал участие в создании архитектурного облика храма.
Состоялась и еще одна встреча с Романовыми. Император Николай II заказал Журавлеву несколько икон (по другой версии – групповой портрет царской семьи). Иконописец работал для императора в течение года, а после император назначил ему пожизненное содержание и повелел выдать художнику коня-иноходца.
В 1916 году его здоровье сильно пошатнулось. Жизнь художника унесла скоротечная чахотка. «
ПРАВОСЛАВНЫЕ ИСТОРИИ запись закреплена
В начальники Раиса Николавна никогда не рвалась. Просто добросовестно трудилась, не отказываясь ни от какой работы. И сама не поняла, как оказалась начальницей. Не большой, но всё-таки.
Приняли её спешно в партию. Потому как комсомолка несолидно на такой должности смотрится. Дали отдельный кабинет с телефоном. Точнее, вагончик, чтобы ближе к рядовым строителям была. И в то же время могла начальствовать: планёрки у себя проводить, «на ковёр» вызывать.
Показать полностью.
Предшественник Николавны это дело очень любил. Вызовет провинившегося и по полдня ему «политику партии» объясняет. Раскраснеется. Распалится. Орёт так, что отбойные молотки заглушает. А воспитуемый зачастую и понять не может, в чём его вина, но согласно кивает головой.
С начальством лучше не спорить. Себе дороже.
Выгнали начальника. За пьянку. Лицо у него краснело не только от переживаний за провинности подчинённых.
Долго выветривался из вагончика запах горячительных напитков. Долго новая начальница находила в потаённых местах пустые бутылки из-под пшеничной, столичной, жигулёвского. Запахло в вагончике «Красной Москвой» и… валерьянкой. Нервное это дело – начальствовать.
Ладно б только подчинённые нервы трепали. Но ведь и над каждым начальником есть своё начальство. И любит оно сверху вниз по телефону звонить. Поэтому Раиса телефонных звонков побаивалась и старалась у себя в кабинете не засиживаться. Проведёт планёрку – и побежала по объектам. Схватит где-нибудь шпатель, чтобы показать молоденькой практикантке, как нужно швы затирать, да и увлечётся.
Сегодня не успела. Вытащила из нижнего ящика стола рыхлую папку с документацией, а под ней – жестяная банка с немецким пивом. Полная. Предшественник Николавны водил как-то по стройке делегацию из ГДР… Откуда банка Раиса – догадалась, а что с нею делать – понять не могла. Может в КГБ сдать?
Тут и зазвонил телефон.
— Захарова, ты что совсем обалдела?!
— Ты что там у себя прячешь?
— Что вообще у тебя там творится?
Тут Николавна вдруг поняла, что высокопоставленный собеседник её не видит, мыслей её не читает и почему-то предположила, что лицо у него красное.
— Ты знаешь, чем это всё для тебя может закончиться?
Раиса, прижимая одной рукой трубку телефона к уху, другой тянулась к пузырьку с валерьянкой. Андрей Арнольдыч продолжал засыпать вопросами, среди которых попадались и не риторические.
С Веркой Авдеевой Раиса была знакома с детства. Та жила в соседней деревне. На районных мероприятиях для школьников повстречались. Кольку Верка себе в городе уже нашла, на стройке. Хотя и он деревенский. Первой у Авдеевых девочка родилась. Только вышла Верка из декрета, как снова в декрет пора. Два месяца назад семья Авдеевых пополнилась мальчиком.
— Ты знаешь, где твои Авдеевы были в прошлые выходные?
— К родне в деревню ездили.
Это был риторический вопрос, но Раиса Николавна попыталась на него ответить.
— Сказал бы я тебе, к какой матери они ездили… В церкви они были.
— В какой церкви? – тут уже оторопела Раиса.
— Ребёнка крестили… Короче, твоя промашка, Захарова. Седьмой десяток лет светлое будущее строим, а у тебя под носом мракобесие махровым цветом цветёт.
Николавна, наконец-то, дотянулась до валерьянки.
— Но ты погоди от инфаркта трусцой бегать. Исправляйся.
Как? Созвать комсомольское собрание и раскрестить младенца? Эти вопросы Раиса, естественно, не озвучила.
— Андрей Арнольдович, но Вера Авдеева ещё в декретном отпуске.
— Главу семейства вызови и поговори с ним по душам… Что я тебе объясняю, как маленькой? Сама знаешь, что сказать. Потом отчитаешься.
Через полчаса в вагончике Раисы Николавны Захаровой сидел молодой папаша и довольно улыбался.
— Чего радуешься? – попыталась быть сердитой начальница Захарова.
— И что я тебе на это должна сказать?
— А ты поздравь, кума…
Раиса крестила старшую дочку Авдеевых. Ещё до своего карьерного взлёта. Крестить удалось тайком. К священнику, совершившему таинство, она потом ещё приходила советоваться.
— Батюшка, меня в начальницы хотят выдвинуть, а я боюсь не справиться.
— Не бойся. Справишься с Божией помощью. Будь кроткой, как голубь, и мудрой, как змия.
— Но кривить душой не хочется.
— А ты и не криви. Потерпи, скоро всё изменится. И не забывай, Кто у нас самый главный Начальник.
Андрею Арнольдовичу тайная кума доложила, что разговор с Авдеевым провела, он всё осознал и больше сына крестить не будет.
А второй раз крестить человека и нельзя. Ведь мы веруем «во едино крещение».
Автор истории:
Священник Владимир Русин
ПРАВОСЛАВНЫЕ ИСТОРИИ запись закреплена
Тут я должен был бы начать рвать на себе одежду и посыпать голову пеплом. Однако пепла у меня с собой не было, а куртку было все-таки жалко, хотя и внешние карманы, может быть, для отрывания и сгодились бы. Впрочем, волю чувства я все же дал и прочитал небольшую лекцию о страшном грехе аборта и общем вреде оного для здоровья женщины. Хорошо еще в магазинчике в тот момент почти не было покупателей и мне удалось проделать это на одном дыхании. Мамаша бедной студентки-первокурсницы оказалась впечатлительной.
– А как же. как же молитву-то берут? – только и смогла выдавить она при виде моего праведного иерейского гнева.
Пришлось произнести еще одну, хотя уже и более краткую речь, разъясняющую, откуда и как пошла на современной Руси практика применения данной молитвы (в случае непроизвольного выкидыша) к женщинам, виновным в грехе убийства собственного ребенка. Соображения толерантности, политкорректности и внутрицеховой солидарности меня при этом волновали мало. Очевидно, что некоторые мировые константы, ранее сложившиеся в сознании этой женщины, рушились на ее же глазах.
– Надо же. – сказала она, услышав, что в древности за аборт отлучали от Церкви на двадцать лет, – а я думала достаточно молитву взять и все нормально. А мы ужу с ней все на завтра спланировали. Наверное, вас сам Бог сюда привел!
Короче говоря, вся эта история с кальмарами имеет свой «хеппи энд». Мы еще созванивались, встречались, беседовали, мама с дочкой приходили на исповедь, дочка вскоре вышла замуж за своего парня, а ближе к следующей зиме родила дочку. В общем, если бы ни страстное желание одного иерея вкусить кальмаров в один из воскресных дней Великого поста, то вряд ли бы этот ребенок увидел свет. Во всем этом вполне можно усмотреть определенный промысел Божий. Одно печалит, что далеко не всем детям выпадает такое вот своего рода везение.
Автор истории:
протоиерей Андрей Спиридонов
БОЛЬШЕ ИСТОРИЙ В НАШЕМ СООБЩЕСТВЕ:
ПРАВОСЛАВНЫЕ ИСТОРИИ