почему мы привязываемся к персонажам
Почему мы влюбляемся в литературных персонажей
Многим из нас знакомо чувство привязанности к. персонажам из книг — правда, далеко не каждый способен объяснить такую влюбленность
Не зря говорят, что любовь — это химия, которая возникает совершенно внезапно и порой к абсолютно непредсказуемому «объекту». Скажем, к персонажу фильма или книги. И если влюбленность в киногероев легко объяснить как минимум симпатией к их внешности, то с героями любимых романов, повестей и рассказов все несколько сложнее.
Волшебная сила воображения
Любовь само по себе чувство загадочное, ещё более странной может показаться увлеченность вымышленным образом. Как, спрашивается, можно привязаться к человеку, которого мы никогда не видели и который никогда не существовал в реальности?
Ответ прост: всему виной талант писателя и. наше воображение, которое с готовностью дорисует облик возлюбленного и даже лишит нас сна. Все как в настоящей жизни, с той лишь разницей, что с литературным героем нам никогда не удастся встретиться, не говоря уже о большем. Зачастую, стремясь отыскать свою вторую половинку, мы создаем в голове некий идеал, встретить который — задача подчас невыполнимая. Не проще ли пасть жертвой такого притягательного, пусть и не существующего?
«Морозка недовольно отвернул голову, заиграл плеткой — ехать не хотелось. Надоели скучные казенные разъезды, никому не нужные пакеты, а больше всего — нездешние глаза Левинсона; глубокие и большие, как озера, они вбирали Морозку вместе с сапогами и видели в нем многое такое, что, может быть, и самому Морозке неведомо» — так описывает Александр Фадеев в романе «Разгром» своего главного героя, командира партизанского отряда Левинсона. И разве можно, согласитесь, удержаться от нежной привязанности к нему, с такими-то глазами?
Или, скажем, Шерлок Холмс из знаменитой детективной серии Артура Конан Дойла, обладавший не только приятными женскому взору данными, но и недюжинными умственным способностями: «Ростом он был больше шести футов, но при своей необычайной худобе казался еще выше. Взгляд у него был острый, пронизывающий, если не считать тех периодов оцепенения, о которых говорилось выше; тонкий орлиный нос придавал его лицу выражение живой энергии и решимости. Квадратный, чуть выступающий вперед подбородок тоже говорил о решительном характере».
Впрочем, современные психологи и нейробиологи нашли ответ на вопрос, почему же мы так привязываемся к выдуманным персонажам, когда на каждом шагу нас ждут реальные люди.
Когда мозг решает сам, что вам нужно
Ученые давно выяснили: практически все процессы в нашем организме (включая и романтическую влюбленность) можно легко объяснить. Нравится вам это или нет, но нежную привязанность вон к тому парню из соседнего подъезда и трепетную любовь к Вронскому из «Анны Карениной» наш мозг воспринимает одинаково. Так что, будь его воля, все девушки давно бы повыходили замуж за Реттов Батлеров, а мужчины коротали вечера с булгаковскими Маргаритами.
Дело в том, что последние исследования мозговой активности показали: наше сознание не делает различий между чтением о каком-то чувственном опыте и переживанием этого опыта в реальности — в обоих случаях стимулируются одни и те же области мозга. Значит, сталкиваясь с описанием персонажа в тексте, мы как будто встречаемся с ним по-настоящему и. вполне вероятно, влюбляемся. Особенно если этот кто-то полностью соответствует нашим запросам.
Читая книгу, мы сопереживаем персонажам так, как сопереживаем друзьям или случайным прохожим на улице. В науке умение распознавать и чувствовать эмоции другого человека называется эмпатией, и именно способность к ней (как бы странно это ни прозвучало) объясняет нашу влюбленность в литературных персонажей.
Зачастую начать испытывать симпатию к вымышленному герою оказывается проще, чем к реальному человеку из плоти и крови. Почему? Все очень просто: у нас есть возможность досконально изучить героя книги — его привычки, судьбу; то есть вымышленного персонажа мы узнаем ближе, чем иной раз кого-то из родственников.
От реальности прочь
Влюбляетесь в героев повестей и романов и считаете себя романтичной натурой? Увы, психологи готовы с вами поспорить. Дело не в возвышенности чувств, а в попытке скрыться от неприглядной действительности, считают исследователи. Ну, за исключением того случая, если вам пятнадцать лет и перманентное состояние влюбленности для вас жизненная необходимость. Вспомним пушкинскую Татьяну Ларину, которая влюбилась, потому что «пришла пора», и окажись на месте Онегина любой другой симпатичной молодой человек, его постигла бы та же участь.
На фоне рутины события, описанные авторами в своих романах, кажутся настоящей феерией, а персонажи — воплощением самых смелых мечтаний. Конечно, коллега за соседним столом, шуршащий целый день упаковками с печеньем, не выдерживает конкуренции с Гэтсби Фицджеральда, который ради любимой девушки организовал самую грандиозную вечеринку столетия в надежде на то, что она (возможно) туда заглянет. Не говоря уже о том, что Гэтсби, не существуя в реальности, напрочь лишает возможности разочароваться и впасть в депрессию, просто потому что его нет, а значит, нет и сопутствующих любым отношениям проблем.
Так или иначе, рано или поздно придется вернуться из мира фантазий в действительность. Любовь к вымышленным людям можно бережно хранить в своем сердце, но вот ограничивать себя только миром литературы не стоит. Наверняка, если приглядеться повнимательнее, и в вашем окружении обнаружится тот или та самая, которые не только не уступят мистеру Дарси, Шерлоку Холмсу, Маргарите или Ирэн Адлер, но и многократно их превзойдут.
Почему мы привязываемся к персонажам
Игрология запись закреплена
ПОЧЕМУ МЫ ВЛЮБЛЯЕМСЯ В ИГРОВЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ? — [2]
В прошлой заметке мы выяснили, что любовь к цифровым героям, телезвездам и интернет-персонам называется «парасоциальными отношениями» — такими, где мы испытываем подлинную нежность и верность тому, кто не знает о нашем существовании. Возможно, видеоигры могут вызывать самую сильную парасоциальную любовь, и вот почему.
С одной стороны, влюбленность в героя видеоигры рождается по тем же законам: играя, мы постепенно раскрываем подробности жизни и характера героя, следим за его поступками, узнаем его тайные страхи и надежды. Хорошие сценаристы умеют мастерски писать этот путь самораскрытия персонажа. Так рождается иллюзия интимности, нашего «уникального понимания» существа на экране — ключик к любви.
При этом видеоигры создают иллюзию уникальности лучше, чем любые другие медиа. Хотя игры пишутся для безликой массы игроков, в рамках игровой сессии мы правда оказываемся наедине с персонажем. Нам не нужно игнорировать поток комментариев в чате стрима или зрителей в зале телешоу. Мы не думаем о тысячах других Йеннифер, улыбающихся из тысяч других мониторов. Здесь и сейчас эта Йеннифер говорит именно с нами. Тем более, если в игре персонажи прямо реагируют на наши слова.
Наши ли? И тут интересный момент. В играх, где можно выбирать реплики, количество этих реплик сильно ограничено. Мы не можем свободно общаться с героями, рассказывать им о своих мыслях и эмоциях. Но оказывается, это и не нужно. Между нами и любимым персонажем стоит аватар, у которого есть место и история в фантастическом мире игры. Исследования показывают, что игроки легко срастаются со своими аватарами не только физически, но и эмоционально. Мы начинаем верить, что эмоции персонажа являются нашими эмоциями, а его убеждения — нашими убеждениями.
С точки зрения геймдизайна, это палочка-выручалочка. Аватар как бы сводит все личностное разнообразие игроков в одну точку. Не важно, какого игрок пола, возраста и характера, играя в Witcher он становится Геральтом: кто-то — более жестоким, кто-то — более веселым или глупым, но все равно почти одинаковым. Игрок как бы заполняет собой небольшие зазоры в характере Витчера, и для «срастания» этого вполне достаточно. А сценаристы, благодаря этому, могут писать яркие диалоги без бесконечных веток — и убедительность истории только растет.
По моему мнению, самые глубокие «парасоциальные отношения» с персонажами рождаются в более линейных историях, где аватар наделен самостоятельным характером. Это противоречит убеждению, что в РПГ, например, нужен максимально «пустой» аватар без голоса и личности — как это сделано в Skyrim и Dragon Age: Inquisition. «Пустота» аватара нарушает контакт игрока с персонажами. В худшем случае они говорят с нами монологом, и это сложно принимать всерьез. Но даже когда мы можем выбирать реплики, их все еще слишком мало, чтобы правда воплотить нас в игре. Когда «душевно» твой аватар не присутствует в истории, ощущение экрана между любимым персонажем и тобой усиливается.
Не случайно самые известные и популярные «waifu» в основном происходят из игр, где аватар игрока сам является ярким персонажем.
#design@igrologia_vk
Почему мы влюбляемся в литературных персонажей
Многим из нас знакомо чувство привязанности к. персонажам из книг – правда, далеко не каждый способен объяснить такую влюбленность.
Не зря говорят, что любовь – это химия, которая возникает совершенно внезапно и порой к абсолютно непредсказуемому «объекту». Скажем, к персонажу фильма или книги. И если влюбленность в киногероев легко объяснить как минимум симпатией к их внешности, то с героями любимых романов, повестей и рассказов все несколько сложнее.
Волшебная сила воображения
Любовь само по себе чувство загадочное, ещё более странной может показаться увлеченность вымышленным образом. Как, спрашивается, можно привязаться к человеку, которого мы никогда не видели и который никогда не существовал в реальности?
Ответ прост: всему виной талант писателя и. наше воображение, которое с готовностью дорисует облик возлюбленного и даже лишит нас сна. Все как в настоящей жизни, с той лишь разницей, что с литературным героем нам никогда не удастся встретиться, не говоря уже о большем. Зачастую, стремясь отыскать свою вторую половинку, мы создаем в голове некий идеал, встретить который – задача подчас невыполнимая. Не проще ли пасть жертвой такого притягательного, пусть и не существующего?
«Морозка недовольно отвернул голову, заиграл плеткой – ехать не хотелось. Надоели скучные казенные разъезды, никому не нужные пакеты, а больше всего – нездешние глаза Левинсона; глубокие и большие, как озера, они вбирали Морозку вместе с сапогами и видели в нем многое такое, что, может быть, и самому Морозке неведомо» – так описывает Александр Фадеев в романе «Разгром» своего главного героя, командира партизанского отряда Левинсона. И разве можно, согласитесь, удержаться от нежной привязанности к нему, с такими-то глазами?
Или, скажем, Шерлок Холмс из знаменитой детективной серии Артура Конан Дойла, обладавший не только приятными женскому взору данными, но и недюжинными умственным способностями: «Ростом он был больше шести футов, но при своей необычайной худобе казался еще выше. Взгляд у него был острый, пронизывающий, если не считать тех периодов оцепенения, о которых говорилось выше; тонкий орлиный нос придавал его лицу выражение живой энергии и решимости. Квадратный, чуть выступающий вперед подбородок тоже говорил о решительном характере».
Впрочем, современные психологи и нейробиологи нашли ответ на вопрос, почему же мы так привязываемся к выдуманным персонажам, когда на каждом шагу нас ждут реальные люди.
Когда мозг решает сам, что вам нужно
Ученые давно выяснили: практически все процессы в нашем организме (включая и романтическую влюбленность) можно легко объяснить. Нравится вам это или нет, но нежную привязанность вон к тому парню из соседнего подъезда и трепетную любовь к Вронскому из «Анны Карениной» наш мозг воспринимает одинаково. Так что, будь его воля, все девушки давно бы повыходили замуж за Реттов Батлеров, а мужчины коротали вечера с булгаковскими Маргаритами.
Дело в том, что последние исследования мозговой активности показали: наше сознание не делает различий между чтением о каком-то чувственном опыте и переживанием этого опыта в реальности – в обоих случаях стимулируются одни и те же области мозга. Значит, сталкиваясь с описанием персонажа в тексте, мы как будто встречаемся с ним по-настоящему и. вполне вероятно, влюбляемся. Особенно если этот кто-то полностью соответствует нашим запросам.
Читая книгу, мы сопереживаем персонажам так, как сопереживаем друзьям или случайным прохожим на улице. В науке умение распознавать и чувствовать эмоции другого человека называется эмпатией, и именно способность к ней (как бы странно это ни прозвучало) объясняет нашу влюбленность в литературных персонажей.
Зачастую начать испытывать симпатию к вымышленному герою оказывается проще, чем к реальному человеку из плоти и крови. Почему? Все очень просто: у нас есть возможность досконально изучить героя книги – его привычки, судьбу; то есть вымышленного персонажа мы узнаем ближе, чем иной раз кого-то из родственников.
От реальности прочь
Влюбляетесь в героев повестей и романов и считаете себя романтичной натурой? Увы, психологи готовы с вами поспорить. Дело не в возвышенности чувств, а в попытке скрыться от неприглядной действительности, считают исследователи. Ну, за исключением того случая, если вам пятнадцать лет и перманентное состояние влюбленности для вас жизненная необходимость. Вспомним пушкинскую Татьяну Ларину, которая влюбилась, потому что «пришла пора», и окажись на месте Онегина любой другой симпатичный молодой человек, его постигла бы та же участь.
На фоне рутины события, описанные авторами в своих романах, кажутся настоящей феерией, а персонажи – воплощением самых смелых мечтаний. Конечно, коллега за соседним столом, шуршащий целый день упаковками с печеньем, не выдерживает конкуренции с Гэтсби Фицджеральда, который ради любимой девушки организовал самую грандиозную вечеринку столетия в надежде на то, что она (возможно) туда заглянет. Не говоря уже о том, что Гэтсби, не существуя в реальности, напрочь лишает возможности разочароваться и впасть в депрессию, просто потому что его нет, а значит, нет и сопутствующих любым отношениям проблем.
Так или иначе, рано или поздно придется вернуться из мира фантазий в действительность. Любовь к вымышленным людям можно бережно хранить в своем сердце, но вот ограничивать себя только миром литературы не стоит. Наверняка, если приглядеться повнимательнее, и в вашем окружении обнаружится тот или та самая, которые не только не уступят мистеру Дарси, Шерлоку Холмсу, Маргарите или Ирэн Адлер, но и многократно их превзойдут.
Это отвратительно и стыдно, когда в 20+ лет влюбился в вымышленного персонажа?
Брейн мне больше всего понравился, ведь несмотря даже на его гитлеровские замашки и нездоровое стремление к мировому господству, порой он бывает и адекватным персонажем по сюжету.
Я переживала за него так, как вы в детстве рыдали из-за гибели Муфасы из диснеевского «Короля Льва».
А потом. Я сильно привязалась к нему. У меня внутри просто все горит. Да, я понимаю, что персонажа в реальности не существует, что вера в него, сострадание и сравнение с ним присущи лишь малолеткам, чем взрослым.
Весьма удивил меня тот факт, что лесная мышь белой оказалась, но это так, мелочи. И странно, что учёных всегда преподносят нам как каких-то садистов с манией величия. Ну, да, о чем это я?
И мне стало как-то не по себе, честно вам скажу. Благо, животных не трогала. Кроме бабочек, разумеется. Отрывала им переднее крыло да в ведро сажала.
Образ Элмайры, конечно, сатирический, но какого мне узнавать в этой сатире, в этой бутафории собственные черты характера?
И я в особенности возненавидела эту мэрисьюшную героиню.
Но вернемся к моему любимому персонажу, которого я, подобно котопсу, также в свою вселенную увела. Конечно же, видоизменив, чертовы авторские права, как-никак.
Возможно, Брейн олицетворяет то, чего мне недостаёт в реальности: аналитического мышления, какой-то мудрости даже, жесткости характера (в меру, разумеется), дипломатии.
И вся эта комедия, в жанре которой они и были придуманы, в какой-то мере мне показалась совершенно неуместной.
Порой мне даже недостаёт истинного преданного друга, с которым мы бы взаимно дополняли друг друга, а не только хохотали в унисон и делали селфи.
Чтобы мы были близки по духу, и, как говорил Брейн, были подобны Инь и Ян, или даже нечто большее.
В США школьник, попытавшийся устроить масс-шутинг, был застрелен ответным огнём одноклассников
В американском городе Бозмен (штат Монтана) школьник попытался расстрелять своих одноклассников из автоматической винтовки, но был убит ответным огнём. В результате нападения никто не погиб, кроме самого агрессора, двое детей получили ранения по касательной, не угрожающие жизни.
Серьёзный недостаток
12 июня 1972 года пассажирский McDonnell Douglas DC-10-10 авиакомпании American Airlines выполнял рейс по маршруту Лос-Анджелес—Детройт—Буффало—Нью-Йорк. Во время вылета из Детройта на борту находилось 56 пассажиров и 11 членов экипажа.
DC-10 и открытая задняя грузовая дверь
По данному самолёту имелось замечание, связанное с задней грузовой дверью. Она не закрывалась на электрические защёлки и требовалась регулировка электрических приводов запорных механизмов двери. Однако, её можно было зафиксировать вручную. Компания-производитель «McDonnell Douglas» выпустила соответствующую рекомендацию, но авиакомпания её не выполнила, так как та не была обязательной. В тот день после погрузки багажа служащий аэропорта немного попотел, закрывая эту самую заднюю грузовую дверь. Ручка никак не хотела защёлкиваться и чтобы её зафиксировать пришлось по ней постучать и подпереть дверь коленом.
Самолёт вылетел из Детройта и стал подниматься до 6400 метров. Внезапно, на высоте 3580 метров раздался громкий звук. Кабина пилотов тут же заполнилась пылью и мусором. Самолёт резко развернуло вправо. Никто не понимал что случилось. Тем не менее, командир отключил автопилот и взял управление лайнером на себя. Из систем управления остались два двигателя (средний перестал реагировать на движение рычага), элероны и руль высоты (хоть и отзывался очень вяло). Руль направления не работал и был повёрнут вправо, из-за чего самолёт уводило вправо и экипажу пришлось выравнивать его с помощью элеронов. Экипаж решил немедленно возвращаться в Детройт.
В момент хлопка салон лайнера также заполнился туманом и возник ветер. Бортпроводники оперативно развернули кислородные маски для пассажиров. Пол в задней части салона, где находился круглый бар, провалился в грузовой отсек. Две сидевшие рядом стюардессы получили небольшие травмы. Из-за частичной потери управления, снижение для посадки происходило медленно. Не зная характера повреждений, командир решил не сбрасывать топливо. Самолёт снижался в строго горизонтальном положении (угол тангажа 0°), из-за чего экипаж опасался разрушения шасси при приземлении. Перед самым касанием второй пилот с большим усилием смог слегка приподнять нос самолёта.
Как только лайнер оказался на полосе, его начало уводить вправо. Командир включил реверсы двигателей №1 и 3 и отклонил элероны влево. Это не помогло, самолёт всё ещё уходил вправо. Тогда второй пилот выключил реверс на правом двигателе. Теперь DC-10 начал уходить влево. Вылетев с полосы, затем вернувшись на неё, лайнер всё таки остановился на ВПП только двумя шасси. КВС объявил экстренную эвакуацию и все пассажиры и члены экипажа покинули самолёт по трапам.
Повреждения DC-10 говорили о взрывной декомпрессии. Пол салона в левой задней части был проломлен, а 9 поперечных балок разрушены. Обломки пола застряли в двигателе №2, выведя его из строя, а также разорвали несколько кабелей управления. Дверь заднего грузового отсека оторвалась, слегка повредив фюзеляж выше неё и существенно повредив левый горизонтальный стабилизатор. Сама дверь была найдена в поле в нескольких милях от аэропорта Детройта. Из-за случившегося небольшие травмы получили 11 человек (2 стюардессы и 9 пассажиров), но никто не погиб.
Следователи установили, что после закрытия двери заднего грузового отсека запорный механизм оказался в слегка взведённом состоянии, хотя на пульте в кабине пилотов сигнальная лампа открытия данной двери не горела. Вероятной причиной этого инцидента стало неверное состояние фиксирующего механизма двери во время подготовки самолёта к полёту. Конструктивные особенности запорного механизма разрешали визуально закрыть дверь, тогда как фактически защёлки не доходили до конца и штифты не были полностью зафиксированы.
На основании этого, меньше чем через месяц после происшествия, Национальный совет по безопасности на транспорте США дал рекомендации по модернизации грузовой двери на DC-10 и установке дополнительных вентиляционных отверстий между пассажирским салоном и задним грузовым отсеком, чтобы исключить разрушение пола в случае внезапной разгерметизации. Однако, эти рекомендации не были обязательными, что два года спустя привело к трагедии. Ей посвящён предпоследний пост на канале.
«Расследования авиакатастроф» в Telegram
Полиции Балтимора запретили раскрывать информацию о преступлениях, если она способствует расовым стереотипам
Мэр города Балтимора Джина Хьюггерт объявила, что запретила полиции раскрывать информацию о преступлениях, которые так или иначе могут способствовать появлению, усилению или распространению расовых стереотипов. Их также нельзя включать в статистику или иным образом учитывать в работе.
“Текущая работа пресс-службы полиции выглядит, как акт внутреннего терроризма, это разжигание расовых предрассудков. Я уже запрещала публиковать фото преступников, но полицейские начали делать акцент на именах: в сводках одни Джо Джонсоны и Альфонсо Родригезы, и мы все понимаем, к чему вы клоните», – сказала на она сессии городского совета.
“Из меньшинств делают монстров, хотя единственный реальный монстр – белый мужчина. Я не хочу слышать о том, как наши темнокожие братья опять кого-то убили, ограбили или изнасиловали, и никто не хочет. Я сказала шефу полиции: вам дали полномочия не для того, чтобы распространять расизм, а чтобы защищать граждан – этим вы и будете и заниматься”, – резюмировала мэр.
Клинтон: «В 90-х русские либералы готовы были продать шапку Мономаха, Знамя Победы, картины из Эрмитажа и Русского музея и даже Царь-пушку»
42-й президент США Билл Клинтон в интервью телеканалу CNN заявил, что в первой половине 90-х годов правительство России собиралось устроить масштабную распродажу уникальных музейных экспонатов.
Американский лидер не стал уточнять, кто именно выступил с предложением начать распродажу российских музейных фондов. Как нам стало известно, в настоящий момент СК начал досудебную проверку и в ближайшее время может возбудить уголовное дело.
Верховный военный трибунал США оштрафовал генерала Кеннета Маккензи, отдавшего приказ о нанесении ракетного удара, унесшего жизни 10 мирных жителей Кабула, на 35 долларов. Судья назвал поступок генерала «постыдной оплошностью» и посоветовал ему «как следует подумать о своём поведении».
Как заявили в Пентагоне, Маккензи в полной мере понёс наказание за совершённый проступок. Запись о штрафе будет внесена в его трудовую книжку и приведёт к снижению кредитного рейтинга военачальника на 4 пункта. Также судья предупредил генерала, что в случае, если по его вине снова будет убито 10 или более гражданских лиц, к нему может быть применено более суровое наказание, вплоть до ограничения свободы перемещения и лишения членской карты гольф-клуба. В Центральном командовании пообещали и далее жёстко реагировать на случаи, когда ошибочные решения военных приводят к гибели ни в чём не повинных мирных жителей.
Кем работал реальный Том Сойер, друг Марка Твена? Кстати, он был настоящим героем!
Коренастый добродушный мужик с грубоватыми манерами, живущий в Сан-Франциско — городе моряков и искателей приключений. Он познакомился как-то с Марком Твеном и представился: Том Сойер. Писатель в ответ произнес свое настоящее имя: Сэм Клеменс. Оба понравились друг другу.
Знакомство это, кстати, произошло в довольно небанальном месте — в общественной бане. Впрочем, Клеменс не особенно ценил разные церемонии. Чего-чего, а чопорности в нем не было. Так что баня так баня, там по крайней мере встречают уж точно не по одежке!
Его новый знакомый оказался не дурак выпить, так что приятели не раз потом просиживали штаны в городских забегаловках. Болтали, делились воспоминаниями. Сойер сразу выложил свой главный козырь — он был героем. Настоящим, без шуток. Спас однажды 90 человек с тонущего парохода. Без малого сотня душ!
Пароход назывался «Индепенденс». В 1863 году он налетел на риф, на борту вспыхнул пожар, спустя час пламя объяло все судно. Жуткая история, в общем. Газеты потом наперебой расхваливали героизм Сойера, который продолжал вытаскивать людей, несмотря на то, что сам был покрыт ожогами.
Спасать людей — это у него было такое хобби. Очень достойное, не правда ли? Сойер записался добровольцем в пожарную дружину, был внештатным сотрудником полиции — помогал следить за порядком на улицах неспокойного города. А вообще работа у него была весьма скромная и очень неромантичная — таможенный инспектор.
Как-то в одном из разговоров между ним и Марком Твеном (будем уж называть писателя тем псевдонимом, который он сам себе выбрал) зашла речь о детях и детских шалостях. Тут же выяснилось, что Том Сойер в детстве был настоящим сорванцом. Грозой округи!
— Никогда тебе не поверю, если ты скажешь, что в мире был хотя бы еще один такой маленький дьяволенок, как я! — заявил добропорядочный таможенник писателю.
Марк Твен слушал очень внимательно. А через какое-то время он обратился к Сойеру:
— Том, я хочу написать книгу о самом грубом мальчике на Земле. Он будет таким мальчиком, каким ты наверняка и был в детстве. Сколько копий книги тебе потом подарить, Том, хочешь половину наличными?
Этот диалог был приведен лет десять назад в американском журнале Smithsonian, который издает Смитсоновский институт. Собственно там же и были опубликованы подробности знакомства Марка Твена с Томом Сойером.
Конечно, было бы наивно думать, что Твен попросту пересказал в своей книге те шалости, о которых ему рассказал приятель. Конечно, он опирался и на собственные детские воспоминания.
Даже сам образ Тома Сойера отнюдь не полностью совпадает с его прототипом. Там нашли отражение черты сразу нескольких друзей детства писателя. Плюс была вложена немалая доля авторской фантазии.
Но за толчок для создания этого персонажа мы должны быть благодарны скромному выпивохе, героическому пожарному и просто хорошему парню из Сан-Франциско — Тому Сойеру, таможенному инспектору.
Объективация какаято
Пинки и Брейн. Пародия на картину «Американская готика»
Взято с просторов Инстаграма
Вымышленный бренд, покоривший весь мир
В старых голливудских мультфильмах можно увидеть разнообразные предметы с обозначением «ACME». Что это за загадочное слово – какое-то название? Аббревиатура? Фамилия?
C греческого acme переводится как «наивысшая точка», «кульминация». Сто лет назад американские коммерсанты любили называть так свои фирмы-однодневки. Упор делался не только на пышный смысл первоисточника, это было удобно еще и для бизнеса, ведь в любых справочниках «желтых страниц» название такой фирмы попадало в самый верх списка. А кто наверху, тому и звонить будут первому. Правда, в итоге соревнование между «акмеистами» привело к тому, что в справочниках все первые страницы были забиты сплошными ACME-конторами.
Подобные попытки выделиться многократно вышучивались гражданами, а само название стало со временем нарицательным: очевидно, по-настоящему серьезные компании не стали бы гнаться за дешевой популярностью, так что ACME в массовом сознании стало своеобразным аналогом наших «Рогов и копыт» или, проще говоря, «шарашкиной конторой». Многие полагали, что товары и услуги, предлагаемые «акмеистами», не отличаются высоким качеством. Когда слово совсем истаскалось, его популярность пошла на спад. Но зато за него готовно ухватился молодой Голливуд, функционеры которого помнили ACME-бум с детских лет и были не против использовать его в комическом ключе.
«Мы часто играли на пляже, бузили, валялись в песке, ели хот-доги, – вспоминал знаменитый мультипликатор Чак Джонс. – И развлекались, сочиняя истории. Нужен лук? Делаешь его из палки. Хочешь побыть дирижером оркестра? Снова берешь палку. Дуэли тоже устраивались на палках. Купить или достать нужные предметы в реальности мы не могли. Поэтому мы пользовались заменителями и именовали их “Акме”. Например, если играли в игру, где был овощной магазин или что-то вроде того, то название у него всегда было стандартное – магазин ACME. Почему? Потому что мы привыкли, что во всех справочниках, например, в разделе городских аптек первая строка всегда занята этим словом — какими-нибудь “АКМЕ-лекарствами”. То есть наилучшими лекарствами, превосходными».
Джонс рос в Лос-Анджелесе, утыканном светофорами производства Acme Traffic Signal Company. Звонки, которые они издавали, меняя красный флажок на зеленый, были знакомы буквально каждому (позже Чак не раз использовал этот фактурный звук в своих мультфильмах). А в телефонных книгах 20-х годов задняя обложка постоянно была занята рекламой одной из ACME-фирм, поэтому многие называли их просто «акме-книгами». Слово «акме» прочно сидело в обиходе – оно было раскрученным и вместе с тем не принадлежало никому.
Не приходится удивляться, что, создавая сериал о койоте, гоняющемся за кукушкой, Джонс не преминул вставить туда вымышленную корпорацию ACME.
Койот любил пользоваться разными занятными механизмами, а их надо было где-то брать. К счастью для ушастого хищника, в мультипликационной вселенной Looney Toones компания ACME производила все подряд, включая совершенно невероятные вещи: в ее каталоге встречалась даже такая экзотика, как катапульты, «костюм летучей мыши», «землетрясенческие пилюли», «детонирующие теннисные мячи» и «пчелы в бутылках».
Комизм состоял в том, что у Койота эти вещи никогда не работали должным образом, и их использование всегда приводило к сплошным катастрофам.
Многие годы известно о компании было немногое – зрителям лишь намекнули однажды, что базируется она в Нью-Джерси. На мультяшном рынке ACME была настоящим монополистом: она выпускала любые предметы, которые только могут прийти в голову, а также оказывала почтовые услуги.
Доставка у компании была на высоте: едва Койот успевал опустить письмо с заказом в почтовый ящик (в фильме «Луни Тюнз: Снова в деле» заказы оформлялись уже через веб-сайт), и через несколько секунд искомые продукты уже были в его лапах. Правда, поймать кукушку-бегунью с их помощью все равно не получалось. Но упрямый Койот не прекращал попыток.
Конечно, слово ACME было слишком лакомым, чтобы Чак Джонс мог его монополизировать: начиная с 20-х годов оно эпизодически мелькало не только в мультфильмах, но также и во многих фильмах и сериалах, появляясь и в комиксах, а в последние десятилетия – еще и в видеоиграх (например, Duke Nukem).
Однако широкую известность ему принес именно сериал Looney Toones, превративший ACME в по-настоящему мощную и знаменитую корпорацию: если впоследствии «Акме» упоминалась в песнях или юмористических журналах, то по большей части именно в связи с Койотом.
Почему вымышленный бренд оказался настолько живучим, что используется вот уже целый век? Дело, конечно, не только в его универсальности.
Он удобен еще и потому, что позволяет обойти нежелательный продакт-плейсмент: если брать уже существующие имена, никогда нельзя предугадать, как поведут себя их легальные владельцы.
Поэтому, например, фильммейкеры предпочитают устраивать на экране авиакатастрофы сугубо с участием компании Oceanic Airlines, которой вы не найдете в «желтых страницах», а герои картин Квентина Тарантино постоянно курят выдуманные им сигареты «Красное яблоко» и предпочитают не существующие в реальности бургеры «Большой Кахуна» всем прочим закускам.
Учитывая, что покупаемые Койотом и его коллегой по Looney Tunes котом Сильвестром продукты никогда не приносили им пользы, а только калечили, можно лишь представить, какой шквал судебных исков обрушился бы на студию Warner Bros., если бы та вздумала использовать в подобной «антирекламе» продукцию реально существующих компаний.
Конечно, не один Джонс использовал возможности вымышленных брендов, и даже в мультипликации он был не первым: за десятилетие до того, как компания ACME прочно закрепилась в сериалах Looney Toones и Merrie Melodies, студия Диснея начала использовать во вселенной Микки Мауса аналогичный бренд Ajax Corporation.
Правда, эксплуатировался он гораздо экономней (возможно, чтобы не гневить лишний раз другие компании с похожими названиями, которых также хватало в США) и не снискал такой культовой славы, как ACME с ее экстравагантными продуктами.
Некоторые историки кино оспаривают «авторство» Джонса, указывая, что хотя Джонс уже работал на Уорнеров в середине 30-х, эпизод Looney Toones под названием Buddy’s Bug Hunt (1935), где впервые засветился бренд, делался без его участия.
Тем не менее именно он вывел корпорацию на новую высоту, сделав ее образцовым примером вымышленного бренда, так что Чака считают главным «родителем» ACME совершенно заслуженно.
Уорнеры, конечно, не могли отказаться от такой находки и широко использовали ее даже тогда, когда Чак Джонс уже на них не работал: аббревиатура ACME встречается в «Пинки и Брейн» (в качестве названия лаборатории, прим.ред.), «Приключениях мультяшек» (мир их назван Acme Acress, учатся они в Acme Looniversity, прим.ред.), «Озорных анимашках», «Lunatics», «Розовой пантере» и других сериалах.
Почему аббревиатура? Потому что ACME пишется заглавными буквами, и многие верят, что это слово – акроним, происшедший от фразы A Company that Makes Everything («Компания, выпускающая все на свете»).
Хотя подтверждений этой версии, очевидно придуманной задним числом, не существует, но и конкретных опровержений на ее счет не звучало.
Даже если Уорнеры не имели ничего такого в виду, согласитесь, фраза звучит красиво, и меткую расшифровку, вполне удовлетворившую зрителей, стоило бы придумать уже хотя бы поэтому.
Вселенная ACME могуча: внимательный зритель не мог не заметить, что за годы существования она успела породить целый город АКМE-сити, АКМЕ-университет, исследовательский центр ACME Labs, магазины сети ACME и много других заведений, мелькающих в мультфильмах и кино (например, «Последний киногерой», сюжет которого скроен по принципу «фильм в фильме», упоминаниями бренда просто нашпигован; среди других примеров – «Лимонадный Джо», «Армагеддон», «Смысл жизни по Монти Пайтону» и «Хороший, плохой, злой»).
Корпорация давно вырвалась из-под контроля Уорнеров – многочисленные следы ее присутствия можно увидеть в теле- и кинопродукции многих разных студий, включая даже зарубежные (бренд, например, упоминается в новозеландском комедийном хорроре «Живая мертвечина»). Что и неудивительно, если учесть, что деятельность компании позиционируется как международная.
С годами завеса секретности вокруг корпорации истончилась. В фильме «Луни Тюнз: Снова в деле» можно увидеть центральный офис корпорации ACME и ее управляющего.
А в знаменитой киноленте «Кто подставил кролика Роджера» ACME окончательно перестала играть второстепенную роль и была помещена в центр событий: до внимания зрителя довели, что Акме – это фамилия основателя корпорации Марвина Акме, а сюжет фильма строился вокруг расследования его убийства. Там же был озвучен рекламный слоган компании: «Если это ACME, то это сногсшибательно».
Кадр из фильма «Кто подставил кролика Роджера?»
Одной из главных загадок, над которым по сей день бьются некоторые вдумчивые зрители, остается вопрос: почему Койот, получив от продукции ACME столько травм, не только не попытался судиться с компанией, но многие годы продолжал оставаться ее преданным фанатом?
Возможно, потому, что выбора у него все равно не было – ведь, кроме ACME, в его вселенной никто больше не выпускает консервированных шмелей и чудо-катапульты.
А может быть, все дело в том, что у Койота лапы растут из «одного места», и он просто не умеет пользоваться предметами как следует (в пользу этой версии говорит тот факт, что никто и никогда не видел его читающим инструкции по применению).
Впрочем, существует и третье объяснение. В одном из поздних мультфильмов Looney Toones раскрывается, что ACME является дочерней компанией другой корпорации, принадлежащей вечному врагу Койота – Роуд Раннеру.
Не приходится удивляться, что доставляемые недалекому Койоту товары никогда не могли причинить кукушке реального вреда.
Надо заметить, злоключения Койота мало повлияли на репутацию ACME: хотя персонажам других сериалов (например, «Гриффинов») также случалось жаловаться на продукцию компании, она по-прежнему живет, здравствует, продолжает расти и не испытывает нехватки в клиентах. И даже, как шутят некоторые пользователи гаджетов, начала экспансию с киноэкрана в реальный мир.
Правда, ее производство, если судить по бренд-нашлепкам на дешевые батареи для мобильных телефонов, сегодня перенесено в Китай.
Не самое лучшее решение, когда тебя и так поругивают за качество продукции, – но, с другой стороны, сообщений о взрывах конкретно этих батарей в новостях пока не появлялось.
Даже если среди продукции ACME действительно попадается брак, многих пользователей это не останавливает, и они готовы брать на себя все риски – в кино и мультфильмах так уж точно.
Да и кто из нас, зрителей, положа руку на сердце, отказался бы полетать в костюме летучей мыши, поиграть с дырой-наклейкой или протестировать другие чудо-штуки из недр Acme Labs?
Ведь, признайтесь, смеясь в юные годы над недотепой-Койотом, вы одновременно ему и немножко завидовали? А может быть, даже и не немножко…
На десерт – факт из рубрики «курьезы». Несколько лет назад журнал Forbes составил рейтинг самых крупных вымышленных компаний.