Как правильно буби или бубны

Покер форум ПОКЕР ОНЛАЙН

В котором всегда помогут по любым вопросам!

Онлайн с 2008 года!

Сейчас к нему подключено 63 сидеров и 9 личеров.

избранные

дневники и колодцы:

Колодцы покер-румов

Задайте вопрос представителю рума:

Дискуссия: О склонении карточных мастей: правильно сказать король бубновый или король бубен? ( +15 )

Должен сразу признаться, что мои усилия «выяснить истину» не увенчались успехом. Само отсутствие ясности в этом вопросе, а также – согласия среди любителей карточных игр, «картописателей» и даже призванных на помощь филологических авторитетов[1] – свидетельствует о том, что запрет карточных игр в нашей стране в течение длительного времени, их изгнание не только из жизни, но и из литературы и журналистики оставили свой след и в языке. Оказалось, что признанная норма в некоторых случаях устарела и стала архаизмом, а на общеупотребительной форме наклеен ярлык просторечия.

Давайте попробуем для начала разобраться с нормой. Для этого у нас есть два надёжных источника: русская литература и справочные издания (словари). Поскольку названия чёрных мастей – пик и треф – особых разночтений в падежных формах не имеют[2], сузим поле поиска до названий красных мастей.

Начнём по порядку. Бубны.

« – Вот тебе, Швохнев, бубновая дама! » (Гоголь. Игроки).

« Если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение нападёт, что просто плюнешь. » (Гоголь. Ревизор).

« По рассказам, в его кабинете между разными картинами первых мастеров Европы висела в золотой рамке пятёрка бубён ; повешена она была хозяином в знак признательности за то, что она рутировала ему в штос, который он когда-то метал на какой-то ярмарке и выиграл миллион ». (Пыляев. Старое житьё).

« – Ходи, ходи, бубны – козыри. » (Леонов. Барсуки).

« У меня на бубнах : туз, король, дама, коронка сам-восемь, туз пик и одна, понимаете ли, одна маленькая червонка ». (Чехов. Иванов).

« Брат Лев дал мне знать о тебе, о Баратынском, о холере. Наконец, и от тебя получил известие. Ты говоришь: худая вышла нам очередь. Вот! Да разве не видишь ты, что мечут нам чистый баламут; а мы ещё понтируем! Ни одной карты налево, а мы всё-таки лезем. – Поделом, если останемся голы как бубны ». (Пушкин. Письмо Вяземскому от 5 ноября 1830 г. из Болдина).

В самом начале статьи мы коснулись родства двух этих слов – названия масти и музыкального инструмента. Чтобы окончательно внести ясность, добавим, что на старинных немецких картах, которые начали проникать в Россию через страны Восточной Европы в XVII веке, бубновая масть обозначалась изображением звонков – бубенчиков. В России XVII-XVIII в. эта масть называлась « звонки », « боти ». По Фасмеру, название карточной масти бубны является калькой с немецкого Schellen – звонки, через чешск.: bubny. Очень редко в русском языке в XVIII веке употреблялось название этой масти, заимствованное из французского – « каро » (квадратный, четырёхугольный). О том, что именно немецкие карты, т.е. карты с немецкими мастями, появились в России независимо от французских карт и очень давно, свидетельствуют некоторые архаичные названия мастей, считающиеся просторечными: вины (виноградные листья на немецких картах соответствуют пиковой масти) и жлуди (трефовая масть на этих картах изображена в виде желудей). У П.А.Вяземского есть прекрасное стихотворение про карты, в котором к нашей теме относится, к сожалению, только первая строфа[3]:

Как видно из приведённых литературных примеров, некоторая норма в склонениях названий мастей прослеживается. Но можно привести не менее длинный ряд, в котором употреблена другая форма:

« Изредка произносит вполголоса: «. заходи, крести, вини, буби » (Куприн. Мелюзга).

Возможно, конечно, автор намеренно снижает лексику своих героев, стилизуя их речь под простонародную и т.д. Мы вернёмся к этому вопросу, когда рассмотрим ряд примеров употребления падежных форм слов черви (червы) и образованных от него прилагательных.

« Черви особенно часто приходили к Якову Ивановичу, а у Евпраксии Васильевны руки постоянно полны бывали пик, хотя она их очень не любила ». (Леонид Андреев. Большой шлем).

« Прекрасною твоей рукою Туза червонного вскрываешь ». (Державин. На счастие).

« Хозяйка хмурится в подобие погоде, Стальными спицами проворно шевеля, Иль на червонного гадает короля ». (Пушкин. Стрекотунья белобока).

« Кенигсек, поднявшись, чтобы взглянуть из-за спины Анны Ивановны в её карты, произносил сладко: «Мы опять червы ». (Толстой А.Н. Пётр I).

« Яков Иванович строго раскладывал карты и, вынимая червонную двойку, думал, что Николай Дмитриевич легкомысленный и неисправимый человек ». (Леонид Андреев. Большой шлем).

« – В трактирах прислуживали поголовно ярославцы. Шестёрки. их прозвание. – Почему «шестёрки»? – Потому, что служат тузам, королям, дамам. И всякий валет, даже червонный [6] им приказывает, – объяснил мне старый половой Федотыч ». (Гиляровский. Москва и москвичи).

У В.Брюсова, есть стихотворение «Дама треф»:
Но зато вы – царица ночи,
Ваша масть – чернее, чем тьма,
И ваши подведённые очи
Любовь рисовала сама.

Вы вздыхать умеете сладко,
Приникая к подушке вдвоём,
И готовы являться украдкой,
Едва попрошу я о том.

« Червонный валет смотрит на своего собеседника как на «фофана». И вдруг мысль! Продать этому «фофану» присутственные казённые места ». (Салтыков-Щедрин. Дети Москвы).

« – И я, – подхватил Кудимов, загибая угол червонной семёрки (он понтировал в долг). – Пять рублей мазу ». (Некрасов. Необыкновенный завтрак).

« Можно очень самому обремизиться и остаться, как говорят специалисты, без трёх, а то и без пяти в червях [8] ». (Стасюлевич. Письма Лескову).

«. Когда он потерялся в соображениях, как выгоднее пустить в ход червонного туза или пиковую даму, или когда он, оставив меня в фофанах, ликовал ». (Вовчок. Записки причетника).

У Марка Тарловского есть стихотворение «Игра», написанное в 1932 году.
В пуху и в пере, как птенцы-гамаюныши,
Сверкают убранством нескромные юноши.
Четыре валета – а с ними четыре нам
Грозят короля, соответствуя сиринам.

Их манят к себе разномастные дамочки,
Копая на щёчках лукавые ямочки.
Их тоже четыре – квадрига бесстыжая –
Брюнетка, шатенка, блондинка и рыжая.

О зеркало карты! Мне тайна видна твоя:
Вот корпус фигуры, расколотой надвое.
Вот нежный живот, самому себе вторящий,
Вот покерной знати козырное сборище,

И ямочки щёк и грудные прогалины
На дамах семейных по-хамски засалены.
Картёжник играет – не всё ли равно ему? –
Ведь каждый художник рисует по-своему:

Порой короля он, шаблоны варьируя,
Заменит полковником, пьяным задирою,
«Да будут, – он скажет, – четыре любовницы
Не знатные дамы, а просто полковницы,
Да служат им, – скажет, – четыре солдатика!
Да здравствует новая наша тематика!»

Усталый полковник сменяется дворником,
Полковница – нянькой, солдат – беспризорником.
Кривые столы в зеркалах отражаются,
Свеча оплывает. Игра продолжается.

« А кто этот преблагополучный трефовый король, который возмог пронзить сердце керовой дамы? » (Фонвизин. Бригадир).

Появившееся позже название черви (червы) восходит к «червлёный», «червонный» – красный, т.к. значки, обозначавшие масть, – сердца – были красного цвета. Считается, что в простонародной речи « червы » превратились в « черви ». В литературных текстах и в обиходе встречаются различные производные формы, которые преимущественно имеют уменьшительно-ласкательный или даже пренебрежительный оттенок: « червоточина », « червонка », « червоночка » и др., означающие карту червовой масти, а также « черти » – по созвучию[9].

« У меня на бубнах: туз, король, дама, коронка сам-восемь, туз пик и одна, понимаете ли, одна маленькая червонка ». (Чехов. Иванов).

Чтобы не оставить в стороне устную традицию, приведём два анекдота и две поговорки:

На мой взгляд, достаточно характерно, что в приведённых источниках нормативная и разговорная формы встречаются в соотношении один к одному. Этот нечаянный статистический вывод является дополнительным аргументом в пользу решения, которое я хотел предложить: пусть имеют право на существование обе формы – нормативная и просторечная. А наши с Вами вкус и чувство языка подскажут, какую форму выбирать в каждом случае. Лет через 70 постоянного употребления этих слов в русской литературе – можно будет вернуться к данному вопросу, если в этом ещё будет необходимость.

Какие формы считать нормативными?

«Словарь ударений для работников радио и телевидения» (М., 1985), «Словарь трудностей русского языка» (4-е издание. М., 1985), «Словарь русского языка» (в 4-х томах, изд. 3. М., 1985–1988) дают те же нормы.

Приведём таблицы падежных форм названий карточных мастей.

Таблица склонения названий мастей (множественное число)

Таблица склонения названий мастей (единственное число) [12]

Таблица склонения прилагательных, образованных от названий мастей (множ. число)

Таблица склонения прилагательных, образованных от названий мастей (ед. число)

***
[1] Автор благодарит профессора В.И.Красных и аспирантку Л.Н.Клоченко за ценные советы и помощь в работе.
[2] Просторечные формы «пикями», «трефями», «пикей», «трефей» и т.д. практически не употребляются.
[3] К сожалению – потому, что очень хочется привести его целиком, но приходится ограничивать себя рамками темы.
[4] Т.е. король пик, который на старинных французских картах изображался в виде библейского царя Давида.
[5] К вопросу об авторской стилизации речи персонажей. Герой Алданова говорит «червей», а не «черв». Причём, к простонародью Штааля не отнесёшь. Но в следующей фразе, комментируя желание своего героя, автор сам употребляет ту же форму – «червей».
[6] Червонный валет – символ мошенника.
[7] Брюсов, пожалуй, один из немногих, применяет нормативную форму родительного падежа, но посмотрите: не режет ли она ухо?
[8] По правилам того времени, игра в червах была самой дорогой, в пиках – самой дешёвой. Поэтому-то на шести пиках нужно было обязательно вистовать.
[9] В названиях других мастей так же имеются сходные уменьшительные формы: пики – пичка, пиковочка, пикушка, а в записной книжке Н.В.Гоголя: пикенция, пикендрас, пичура, пичук, пичурущух; трефы – трефушка, трефонка, трефоночка; бубны – бубновочка, бубнушечка, бубновка, бубёнка.
[10] Жиры – (устар.) диалектное (курское) название червонной масти в игральной карточной колоде. (Даль).
[11] Д.Лесной. Энциклопедия «Игорный Дом». М.-Вильнюс, 1994.
[12] Сама форма единственного числа для названия масти является в строгом смысле слова (по словарным источникам) разговорной. Допустимо использовать как метонимию для обозначения мелкой (или любой) карты данной масти: пошёл бубной (т.е. фоской или неважно какой).
[13] А.С.Пушкин. «Пиковая дама».

Источник

Грамматика и карты

РУССКИЙ ЯЗЫК И КАРТЫ

Эта статья является авторефератом одной из глав диссертации.

Грамматика мастей и названий карт – субстанция очень деликатная, а уж об орфоэпии и говорить не приходится. Такое впечатление, что игрокам всё равно – черви или червы, ведь от окончания масть не изменится и не станет козырной или козырнóй! Но пишущая братия (авторы книг по правилам карточных игр, редакторы журналов) забили тревогу.

На конференции любителей преферанса, проходившей в Москве 22 и 23 января 1996 года, был поставлен вопрос о нормах языка применительно к карточной лексике. Все согласились, что наиболее остро стоит проблема склонения мастей. Но вот что интересно: в карты в России играют уже более трёхсот лет, играют все слои населения – от уголовников до докторов наук. В творчестве всех русских писателей (за исключением, пожалуй, М.В. Ломоносова) присутствует тема карточной игры. Однако русская филологическая наука имеет всего три статьи, посвященные грамматике и этимологии карт. Первая статья В.В. Стасова опубликована в «Отчёте археологической комиссии за 1872 год». Статья посвящена исследованиям карточных рисунков и символики, а также этимологии. Сам автор так определяет задачи своей статьи: «Настоящие мои заметки имеют целью указать: откуда идут наши названия карточных мастей: черви, бубны, жлуди и вины». Как мы видим, автор описывает устаревшие на сегодняшний день названия трефовой и пиковой мастей.

А.И. Маркевич, автор интереснейшей статьи, опубликованной в 1904 году, уже самым названием «Отступления от грамматических правил в карточных играх» вступает в полемику со святая святых любого языка – грамматическими правилами и нормами. А.И. Маркевич пишет: «Ноне ухо играющего в карты грамотея ежесекундно оскорбляется теми антиграмматическими формами, которые он слышит из уст своих партнёров при склонении ими названий карт». К счастью, это высказывание на сегодняшний день практически устарело. Но что же считать правильной формой? Существуют ли нормы для данной лексико-семантической группы слов?

Многие карточные термины не занесены ни в один словарь. Можно ли считать нормой то, как говорят профессиональные картежники (в большинстве своем люди с техническим образованием), или то, что рекомендуют в словарях филологи, которые не умеют играть в карты (в основной своей массе). Может ли орфоэпический словарь под редакцией Р.И. Аванесова отразить все те нюансы, которые прекрасно чувствуют картежники?!

Но вернемся к статье Маркевича. Согласно правилам грамматики конца XIX – начала XX веков выражения «я снёс короля, я побил валета» считались неправильными, так как склонялись по одушевлённой парадигме (родительный и винительный падежи совпадают). По правилам, онёрные карты считались неодушевлёнными и, следовательно, должны были склонятся по неодушевлённой парадигме (совпадение именительного и винительного падежей). Правильная фраза должна была звучать так: «я снес король, я побил валет.» Но ведь ни один игрок ни тогда, ни сейчас не считает карты неодушевлёнными предметами. Вспомним рассказ Леонида Андреева «Большой шлем»: «Карты давно уже потеряли в их глазах значение бездушной материи, и каждая масть, а в масти каждая карта в отдельности, была строго индивидуальна и жила своей особенной жизнью. Масти были любимые и нелюбимые, счастливые и несчастливые. Карты комбинировались бесконечно разнообразно, и разнообразие это не поддавалось ни анализу, ни правилам, но было в то время закономерно. И в закономерности этой заключалась жизнь карт, особая от жизни игравших в них людей. Люди хотели и добивались от них своего, а карты делали своё, как будто они имели свою волю, свои вкусы, симпатии и капризы».

Обратимся еще к стихотворению Н.А. Некрасова «Чиновник»:

Как я уже говорила раньше, при склонении слова по одушевлённой парадигме совпадают родительный и винительный падежи. Особенно это важно при склонении слова ТУЗ. Самая старшая в большинстве игр карта, туз не является фигурой. Если валет, дама, король в общеупотребительной лексике в прямом значении обозначают людей определённого социального положения (поэтому-то и легко объяснить их склонение по одушевлённой парадигме в карточной лексике), то туз только в переносном значении (в общеупотребительной лексике) обозначает человека: «Что за тузы в Москве живут и умирают!» – Грибоедов «Горе от ума». Приведу лишь один яркий литературный пример правильного (по меркам начала XX века) употребления слова туз: «В зубах – цыгарка, примят картуз. В спину б надо бубновый туз». Все конечно узнали «Двенадцать» Александра Блока. А вот «неправильный» пример, взятый у Сергея Есенина:

В данных примерах словосочетание «бубновый туз» употреблено не в значении «туз бубновой масти», а в переносном – «красный ромб на спине арестантской верхней одежды».

Академическая грамматика русского языка 1980 года закрепила за названиями онёрных карт (кроме десятки) право склоняться по одушевлённой парадигме. Так что выражение Маркевича «антиграмматические нормы» по отношению к онёрным картам полностью устарело.

Теперь обратимся к очковым картам, к фоскам. Семёрка, пятерка, двойка – все эти существительные образовались от числительных – три очка, десять очков и так далее. Обратимся к толковому словарю под редакцией Д.Н. Ушакова. Я просмотрела все статьи о фосках. (Кстати, слово «фоска» словарь относит к карточному арго.) Все эти слова многозначны. Приведу лишь некоторые общие значения:

1) Цифра 2 (3, 5, 8) – разговорное;

2) Название различных предметов, нумерованных этой цифрой – разговорное.

Практически все значения (за исключением сугубо конкретных, как, например, «школьная отметка») имеют пометку – разговорное или просторечное. Но интересующее нас значение «игральная карта, имеющая три (четыре, два) очка» не имеет никаких пометок, ограничивающих сферу употребления. Ещё нас интересует одна особенность фосок: склоняются они (в отличие от онёров) по неодушевлённой парадигме. Проверим: «Я снёс шестёрки», – фоска стоит в винительном падеже. Выражение «я снёс шестёрок» очень «режет ухо». Почему так произошло? Почему фоски и онёры различаются и на грамматическом уровне? Предоставим эти проблемы психолингвистике.

А теперь перейдём к самому сложному и проблематичному разделу карточной грамматики – к мастям. Думаю, что в рамках этой статьи нет смысла вдаваться в происхождение и появление названий мастей (современных). Существует очень много прекрасно обоснованных теорий, но ни одна из них не поможет объяснить грамматику.

Особую сложность представляют ЧЕРВИ. Вот что об этом пишет Маркевич:

Как известно, их (мастей) у нас четыре: червы, бубны, пики, трефы. Со склонением названия масти «червы» именно происходят довольно возмутительные операции из-за того, что смешиваются два слова: «червы» (именительный падеж единственного числа «черва») и «черви» (именительный падеж единственного числа «червь»). Считаю такое смешение черв с червями вовсе нежелательным, хотя нельзя не сознаться, что оно освещено не только бытовой, но и литературной практикой. Уже у Капниста в комедии «Ябеда» (1798) Проволов говорит, указывая на (по-видимому) запечатанные карты, что «. множество червей//В колодах сих давно свободы ждут своей. ». Затем А.Я. >Булгаков в 1825 году пишет брату: «Червей не распознаешь от пик». В академическом словаре вместо «червы» находится слово «черви», родительный падеж – червей. В словаре сказано, что слово «черви» употребляется лишь во множественном числе (приведём пример: я пошёл с червей), тогда как и ныне употребление слова «черва» очень обычно. Да и как иначе сказать: «У меня на руках была одна черва». Чтобы покончить с имеющимся у нас для данного вопроса материалом, напомню основанный на том же каламбуре, как и в комедии Капниста, известный рассказ о похоронах одного генерала. «Они великолепны: спереди идут духовные лица с крестами, (кресты – старое название треф), по бокам казаки с пиками, позади музыканты с бубнами, а посреди сам генерал с червями!»

А как же освещает этот вопрос современная лингвистическая наука и игровая практика? Заглянем в словарь русского литературного языка Академии наук СССР (1954). Там мы встретим ту же самую форму «черви», что и сто лет назад.

«Черви-ей и червы, черв, мн. (ед. прост. черва, ы, ж.)».

«Черви особенно часто приходили к Якову Ивановичу, а у Евпраксии Васильевны руки полны были пик». Л. Андреев «Большой шлем».

Орфоэпический словарь под редакцией Аванесова вторит Академическому: «черви, червей, червям и доп. червы, черв, червам». А вот толковый словарь русского языка под редакцией Д.Н. Ушакова на первое место ставит форму «червы»: «червы, черв, червам (червам простореч.), и черви, ей, ям, ед. прост. черва, ы, ж».

«Пролистав» словари, мы убедились, что лингвисты в большинстве своём не дают ту форму, к которой привыкли картёжники: «черва» везде считается просторечной (как и сто лет назад), а «червям» отдают преимущество. Почему же словари считают форму единственного числа просторечной? Название масти в единственном числе имеет два основных значения: Первое – собирательное, например: козырь – пика. Второе – единственная карта какой-либо масти, например: я пошел трефой. Я думаю, что все со мной согласятся в том, что употребление единственного числа в собирательном значении – действительно, просторечие. Мне кажется, что хотя бы в книгах этого быть не должно. Во втором же значении – форма единственного числа незаменима. (Если бы филологи и лексикографы играли в карты, то такой путаницы не возникло бы.)

Но вернёмся к нашему «червивому» вопросу. Просмотрим несколько современных учебников, написанных профессионалами. У меня такое чувство, что многие авторы, презрев все правила грамматики, выбирают ту словоформу, которая им удобна. Конечно, ни один современный игрок не скажет «черви». Очень хорошо написал об этом Николай Юрьевич Розалиев: «Согласитесь, что несколько двусмысленно звучит заявление о наличии у Вас «червей». Да и игра будет какая-то «червивая». Но уж коли принята форма «червы», то и падежные окончания нужно делать соответствующие парадигме». (См. конец статьи.)

В некоторых книгах мы встречаем удивительную вещь: автор даёт форму «червы», а затем у него проскальзывает форма родительного падежа – «червей» (вместо «черв»). Это я заметила в учебнике А.Г. Утяцкого «Преферанс от А до Я». «Младшей мастью по старшинству являются пики (п). и наконец червы (ч)». И затем, в нарушение всех грамматических норм: «на любой руке можно назначить «7 червей» (вместо 7 черв). Игра Н.Ю. Розалиева никогда не будет «червивой»: «Карты игроков З и В нам пока не известны. З пошёл тузом черв».

Дмитрий Станиславович Лесной готовит к изданию учебник и в качестве вступительной статьи публикует «О склонении названий карточных мастей». Говоря о нашей «проблемной» масти, он справедливо указывает на одно затруднение: «Фонетически форма «черв» выглядит неблагозвучной – два твёрдых согласных звука просят какого-то окончания, особенно, если после них опять идут согласные: двух черв в прикупе». Я считаю, что эта проблема легко разрешима: форму «черв» можно легко заменить на прилагательное «червовый» – «червовый туз в прикупе», или на форму единственного числа в родительном падеже: «две червы в прикупе». И совсем не обязательно хвататься за форму «червей» как за спасательный круг.

Откуда же пошло смешение карточной масти и червяка? Думаю, что лучший ответ на этот вопрос даст этимологический словарь Н.М. Шанского (1971). Привожу полную словарную статью.

«Черви (карт. масть). По происхождению является формой множественного числа от несохранившегося чьрвъ – «красный» (ср.др-рус. чьрвъ – «красная краска», засвидетельствованное в памятниках), имеющего тот же корень, что и червь. Название дано по красному цвету рисунка на картах – червленый (багряный). Для понимания развития значения «червленый» следует иметь в виду, что из червей определённого вида добывалась краска красного цвета.

Мы подошли к образованию прилагательных. Как и раньше, обратимся к Маркевичу: «Укажу на ещё одну карточную неправильность: при образовании прилагательных от названий мастей у нас часто говорят: червовый туз, тогда как следует: червонный (т.е. красный), что имеется и в давней литературной практике; так в комедии князя Шаховского «Липецкие воды» (1815) в III действии явления I говорится: «Учтивее ввести товарища в ремиз, чем быть невежливым против червонной дамы». Здесь современники и Маркевич полностью «совпадают». Словарь Ушакова приводит очень интересное переносное значение словосочетания «червонный валет» (разговорное, устаревшее) – молодой человек из буржуазно-дворянского круга, ведущий праздную жизнь. «Червонный валет. существо, изнемогающее под бременем праздности и пьяной тоски, живущее со дня на день, лишённое всякой устойчивости для борьбы с жизнью и не признающее никаких жизненных задач, кроме удовлетворения минуты». М.Е. Салтыков-Щедрин.

Игроки против такого прилагательного имеют много возражений. Как известно, в колоде две красные масти: червы и бубны. Поэтому игроки конкретизируют значение «червонный» – либо бубновый, либо червовый.

Теперь перейдем к бубнам. Бубны являются семантической калькой с немецкого Schellen «бубны, бубенчики» (семантическая калька – это заимствование переносного значения слова). В России масть называли потому, что на картах изображались бубенцы. (Немецкое (устаревшее) название «шеллен» переводится как колокола.) В европейских странах значение этой масти многолико: бриллианты, плитки, квадраты, деньги. В отношении грамматики филологи единодушны: бубны, бубен, бубнами и бубен, бубнам.

Д.С. Лесной подошёл к этой проблеме с чисто практической точки зрения. По его версии, «неблагозвучное» и непривычное выражение «пошёл с бубён» можно сломать язык. Отсутствие в типографиях буквы «ё» и в результате чего совпадение формы «бубён» с музыкальным инструментом, только добавляет проблем. Я не вижу в этом ничего страшного, но раз уж подавляющее большинство игроков предпочитают говорить «бубей», то по старой нашей традиции примем мнение большинства за норму в разговорной речи. Но в книгах о картах необходимо оставить литературную форму. (Я почти уверена, что никто не спутает учебник по преферансу с музыкальной энциклопедией!)

Пики и трефы не вызывают затруднений с грамматической точки зрения. Такие «народные» формы как «пикенция, пикендрас, пикей, трефей, бубней» оставим для весёлых пословиц – и поговорок.

Подведём итоги. Уважаемые игроки! Уважаемые авторы карточных учебников! Давайте сохранять русский язык в классическом виде! Если очень уж тяжело в устной речи (эмоции, нервы, партнёр не тот попался), то хотя бы в письменной речи давайте соблюдать языковые нормы! И если не хотите расставаться с «червями и бубями», то лучше уж заменяйте их на письме прилагательными или (на худой конец) знаками!

Склонения названий мастей в единственном числе

Склонения названий мастей во множественном числе

Прилагательные, образованные от названий мастей (единственное число)

множественное число

О СКЛОНЕНИИ НАЗВАНИЙ КАРТОЧНЫХ МАСТЕЙ

Серьёзные расхождения встречаются в названиях карточных мастей и образованных от них прилагательных при склонении по падежам. Как правильно сказать: червовый или червонный? Король бубновый или король бубен? Аможет быть, король бубён?

С одной стороны, есть классическая русская литература и все эти слова можно найти у Пушкина и Толстого, Тургенева и Некрасова, Гоголя и Достоевского. Но с другой стороны, существует современная языковая практика и чувство языка. Нет ли у Вас ощущения, что выражение без черв как-то режет ухо? Возможно, сегодня более привычно слышать червей, бубей. Сама фонетически форма черв кажется какой-то неблагозвучной – две твёрдых согласных просят окончания, особенно, если после них в следующем слове опять идут согласные: двух черв в прикупе. Авторы новейших книг на тему карт и карточных игр не обнаруживают единства взглядов на эту проблему, а может быть, не все обращают внимание на её существование.

Между тем, этот вопрос каким-то образом нужно решить, и существует, по крайней мере, две различные точки зрения. Николай Юрьевич Розалиев, автор серии книг “Карточные игры России”, высказал как-то опасение, что, будучи напечатано, просторечие становится нормой, узаконивает своё право на существование и что таким образом “насаждается низкий штиль”. Следовательно, авторы книг должны сверяться по источникам и употреблять исключительно нормативные лексические формы.

Другая точка зрения следующая: пишем-то мы для людей. Никто не хочет, чтобы читатель сломал себе язык (если будет читать вслух) о неблагозвучные или непривычные выражения: на руках не оказалось черв или пошёл с бубён. Особенно при отсутствии в большинстве изданий буквы “ё” как таковой, настаивать на норме бубён кажется странным – даже в словаре С.И. Ожегова (М., 1984) даётся нормативная форма бубён, а рядом пример: Король бубен. Вероятно, ошибка. А совпадение формы бубен с названием музыкального инструмента вносит в текст некоторую путаницу из-за того, что совпадают разные падежные формы: именительный падеж в названии инструмента и родительный в названии масти. И хотя этимологически эти слова близки и даже точно известно, что одно произошло от другого, некоторые люди находят такое совпадение затрудняющим поиск смысла текста.

Должен сразу признаться, что мои усилия «выяснить истину» не увенчались успехом. Само отсутствие ясности в этом вопросе, а также – согласия среди любителей карточных игр, «картописателей» и даже призванных на помощь филологических авторитетов (автор благодарит профессора В.И. Красных и аспирантку Л.Н. Клоченко за ценные советы и помощь в работе) – свидетельствует о том, что запрет карточных игр в нашей стране в течение длительного времени, их изгнание не только из жизни, но и из литературы и журналистики оставили свой след и в языке. Оказалось, что признанная норма в некоторых случаях устарела и стала архаизмом, а на общеупотребительной форме наклеен ярлык просторечия.

Давайте попробуем для начала разобраться с нормой. Для этого у нас есть два надёжных источника: русская литература и справочные издания (словари). Поскольку названия чёрных мастей – пик и треф – особых разночтений в падежных формах не имеют (просторечные формы «пикями», «трефями», «пикей», «трефей» и т.д. практически не употребляются), сузим поле поиска до названий красных мастей.

Начнём по порядку. Бубны.

В последнем примере Пушкин уподобляет проигравшегося дотла игрока всё-таки музыкальному инструменту, а не карточной масти, так как это бубен (барабан) совершенно лыс и гол – с его кожи вытравлены все волоски. Тот же смысл сравнения находим и у В.И. Даля: «Он проигрался, как бубен. ».

Как видно из приведённых литературных примеров, некоторая норма в склонениях названий мастей прослеживается. Но можно привести не менее длинный ряд, в котором употреблена другая форма:

Возможно, конечно, автор намеренно снижает лексику своих героев, стилизуя их речь под простонародную и т.д. Мы вернёмся к этому вопросу, когда рассмотрим ряд примеров употребления падежных форм слов черви (червы) и образованных от него прилагательных.

Черви (червы)

«Черви особенно часто приходили к Якову Ивановичу, а у Евпраксии Васильевны руки постоянно полны бывали пик, хотя она их очень не любила». (Леонид Андреев. Большой шлем).

У В. Брюсова, есть стихотворение «Дама треф»:

У Марка Тарловского есть стихотворение «Игра», написанное в 1932 году.

Как видим, действительно, «каждый художник рисует по-своему», и в литературе представлено всё многообразие форм: черви и червы, червей и черв, червовый и червонный. Возможно, не лишней будет маленькая справка о происхождении слова. В России XVIII века червовая масть называлась также «керы» (от французского «coeur» – сердце).

Появившееся позже название черви (червы) восходит к «червлёный», «червонный» – красный, т.к. значки, обозначавшие масть, – сердца – были красного цвета. Считается, что в простонародной речи «червы» превратились в «черви». В литературных текстах и в обиходе встречаются различные производные формы, которые преимущественно имеют уменьшительно-ласкательный или даже пренебрежительный оттенок: «червоточина», «червонка», «червоночка» и др., означающие карту червовой масти, а также «черти» – по созвучию (в названиях других мастей так же имеются сходные уменьшительные формы: пики – пичка, пиковочка, пикушка, а в записной книжке Н.В. Гоголя: пикенция, пикендрас, пичура, пичук, пичурущух; трефы – трефушка, трефонка, трефоночка;бубны – бубновочка, бубнушечка, бубновка, бубёнка.)

Обратите внимание, что словообразование происходит как по ассоциации с прилагательным «червонный»(т.е. красный), так и с существительным «червь». В.И.Даль приводит некоторые местные названия червовой масти: жир (жиры – (устар.) диалектное (курское) название червонной масти в игральной карточной колоде. (Даль), копыта. Некоторые исследователи считают, что название «червы» появилось в результате прямого перевода немецкого rot – красный. Принцип прямого перевода названий и символов при заимствовании игры является очень распространённым. Например, в английском языке черва называется hearts – сердца, сердечки. Узбеки, говорящие по-русски, тоже называют эту масть «сердце», а бубны – «кирпич».

Чтобы не оставить в стороне устную традицию, приведём два анекдота и две поговорки

Даю вам честное слово, я не подбирал ни анекдотов, ни пословиц с целью доказать правомерность употребления разных падежных форм. Добросовестность исследования легко проверить, т.к. мною выбраны все без исключения анекдоты, содержащие названия этих двух мастей, из статьи «Анекдоты игроцкие» в энциклопедии «Игорный Дом» 1994 года издания, а также все без исключения пословицы, в которых встречаются слова червы (черви) и бубны, из компьютерной программы «Марьяж» (версия 4.10).

На мой взгляд, достаточно характерно, что в приведённых источниках нормативная и разговорная формы встречаются в соотношении один к одному. Этот нечаянный статистический вывод является дополнительным аргументом в пользу решения, которое я хотел предложить: пусть имеют право на существование обе формы – нормативная и просторечная. А наши с Вами вкус и чувство языка подскажут, какую форму выбирать в каждом случае. Лет через 70 постоянного употребления этих слов в русской литературе – можно будет вернуться к данному вопросу, если в этом ещё будет необходимость.

Какие формы считать нормативными?

С.И. Ожегов. Словарь русского языка. М., 1984.

Орфоэпический словарь русского языка. М., 1987.

«Словарь ударений для работников радио и телевидения» (М., 1985), «Словарь трудностей русского языка» (4-е издание. М., 1985), «Словарь русского языка» (в 4-х томах, изд. 3. М., 1985–1988) дают те же нормы.

Приведём таблицы падежных форм названий карточных мастей.

Таблица склонения названий мастей (множественное число)

Источник