ежедневная стена неизбежного прощанья
Глаза
Карие глаза – песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета
Р. Киплинг в переводе К. Симонова
Карие глаза – янтарь,
Шоколад, корица, кожа,
Жжёный сахар будто встарь
Плавит над огнем вельможа.
Осень в них, кора сосны,
Опавших листьев колыханье,
Зерна кофе, тень луны –
И камыша очарованье.
В них колдовство углей в печи,
И сила плодородной почвы,
И на посылках сургучи,
Как символ дружбы самой прочной.
В очах твоих холодный блеск
Стекла бутылки винно-пьяной,
Горячий свет и сучьев треск,
Коварство ветреных барханов.
В них святость восковой свечи,
Разнузданность лихих ковбоев,
В них нежность скрипки прозвучит,
И шум печального прибоя.
Орлиных крыльев торжество:
Настойчивы, сильны, красивы.
Лисицы бурой озорство:
Насмешливы, умны, игривы.
В них сладость мёда, боль стрелы,
Отравленной соблазна ядом.
Потуги спрятаться малы –
К себе приковывают взглядом.
Неси же с гордостью глаза,
В которых лошади гарцуют,
В которых спрятана слеза
И тень ночного поцелуя.
Серые глаза – рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Р. Киплинг в переводе К. Симонова
Серые глаза – тоска,
Скука, робость, паутина,
Кожура от чеснока,
Ежедневная рутина.
В них сереет тучный день,
Стали луч блестит опасно,
Прячется обиды тень,
Равнодушия бесстрастность.
Серые глаза – налёт
Пыли на челе Вселенной,
Серый город, серый лёд,
Воздух серо-откровенный.
Красивы, если отразят
Синь волн и зелень трав весною.
Тогда любого поразят,
Зелёностью, голубизною.
Они прекрасны лишь, когда,
Как зеркала; озёр, правдивы:
И в них блестит реки слюда
И листья шепчут боязливо.
Но правда зеркала есть ложь,
Ведь сами ничего не значат.
И врут они кругом и сплошь
Всё изменят, переиначат.
А как же серый перламутр,
И благородство серебра?
А чистота дождливых утр?
Краса и удаль топора?
А грифеля изящный стан?
Дорожная асфальта ртуть?
И символ флота среброткан
На униформы ляжет грудь.
Пожалуй, в серых есть глазах
И притягательность, и стиль,
Мечты о звёздах, чудесах,
И башни королевской шпиль.
Синие глаза – сапфир,
Неба даль и глубь озёр,
Сладкий сливовый пломбир,
Волн морских лихой простор.
Лазурит, ультрамарин,
Васильки во ржи,
Зимний ветреный Берлин,
Сумерки в глуши.
В них и бабочка Морфо;
Крыльями искрит,
Птицы синей колдовство
Будит и манит.
Дружит в них огонь с водой,
Лета синь и снег,
Брезжит дальнею звездой
Путника ночлег.
Синяя печаль внутри,
синяя слеза.
Ты нахрапом не бери
Синие глаза.
Холодный взгляд у них подчас,
Но как их не любить?
Ведь обаянье синих глаз
Нельзя ни с чем сравнить.
К сожалению, о зелёных глазах Киплинг не написал ни слова. Пришлось мне и за себя, и за того парня:)
Зелёные глаза – волна,
Фисташки, малахит,
Сосновой рощи глубина,
Плющом забор увит.
В них авокадо и салат,
В них ревность и тоска,
И плесени полураспад,
И молодость вьюнка.
Бериллы, шпаты, изумруд,
Прохлада, тишина,
Прямоугольно-яркий пруд
Бильярдного сукна.
Ирландский сумрак и покой,
Зелёной лампы свет,
Листочки ивы над рекой,
Австралии рассвет.
В них тайна, сила, колдовство,
Трясина, теплый мох,
Кошачье злое озорство,
Молоденький горох.
Волшебный светит мармелад,
Вулканская земля,
Мерцает с мятой шоколад
И окна февраля.
Чернила доброго письма,
Цветочек в ICQ,
Загадка дальнего холма
В затерянном краю.
Я четырежды должник.
Серые глаза — рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Чёрные глаза — жара,
В море сонных звёзд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза — луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полёта.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Редьярд Киплинг «Серые глаза — рассвет. »
Серые глаза — рассвет,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Чёрные глаза — жара,
В море сонных звёзд скольженье,
Вальса белое молчанье,
Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полёта.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета.
Читает Стих Максим Калужских
Найдены дубликаты
Книжная лига
12.3K постов 58K подписчика
Правила сообщества
Мы не тоталитаристы, здесь всегда рады новым людям и обсуждениям, где соблюдаются нормы приличия и взаимоуважения.
При создании поста обязательно ставьте следующие теги:
«Ищу книгу» — если хотите найти информацию об интересующей вас книге. Если вы нашли желаемую книгу, пропишите в названии поста [Найдено], а в самом посте укажите ссылку на комментарий с ответом или укажите название книги. Это будет полезно и интересно тем, кого также заинтересовала книга;
«Посоветуйте книгу» — пикабушники с удовольствием порекомендуют вам отличные произведения известных и не очень писателей;
«Самиздат» — на ваш страх и риск можете выложить свою книгу или рассказ, но не пробы пера, а законченные произведения. Для конкретной критики советуем лучше публиковаться в тематическом сообществе «Авторские истории».
Частое несоблюдение правил может в завлечь вас в игнор-лист сообщества, будьте осторожны.
И только зеленые идут мимо, эх) Киплинга читать нужно в оригинале, ни один перевод его не передаёт, здесь половина стиха просто выброшено.
Но и добавлено много. Ритм и звучание другие. Для меня это выглядит больше не как перевод, а как стихотворение по мотивам.
Есть еще перевод Василия Бетаки
Серые глаза… И вот —
Доски мокрого причала…
Дождь ли? Слёзы ли? Прощанье.
И отходит пароход.
Нашей юности года…
Вера и Надежда? Да —
Пой молитву всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Карие глаза — простор,
Степь, бок о бок мчатся кони,
И сердцам в старинном тоне
Вторит топот эхом гор…
И натянута узда,
И в ушах звучит тогда
Вновь молитва всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Чёрные глаза… Молчи!
Шёпот у штурвала длится,
Пена вдоль бортов струится
В блеск тропической ночи.
Южный Крест прозрачней льда,
Снова падает звезда.
Вот молитва всех влюблённых:
Любим? Значит навсегда!
Синие глаза… Холмы
Серебрятся лунным светом,
И дрожит индийским летом
Вальс, манящий в гущу тьмы.
Офицеры… Мейбл… Когда
Колдовство, вино, молчанье,
Эта искренность признанья —
Любим? Значит навсегда!
Хорошо читает Максим. Мне еще понравилось, как это стихотворение читал Петров в Полицейском с Рублевки. Там в контексте событий эпизода неплохая параллель с текстом. Но проникновенность идет именно от стихотворения. Красивое оно.
Оно же в исполнении Алькор (Светлана Никифорова):
Driving rain and falling tears,
As the steamer wears to sea
In a parting storm of cheers.
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Milky foam to left and right;
Whispered converse near the wheel
In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky!
Stars that sweep and wheel and fly,
Hear the Lovers’ Litany:
Love like ours can never die!»
Split and parched with heat of June,
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
«Mabel,» «Officers,» «Good-bye,»
On my soul’s sincerity,
«Love like ours can never die!»
Maidens of your charity,
Pity my most luckless state.
Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»»
Four times *Cupid’s debtor
А то, что перевод Симонова, можете указать? Заранее благодарен!
а я живу в его деревне 🙂
Много лет назад с изумлением узнал, что оказывается знамениты романс «»Мохнатый шмель» из кф «Жестокий романс» написан Киплингом. О_о
У Киплинга, кажется мне, речь идёт таки о голубых глазах, типа истинный ариец – спишем на особенности перевода. Настоящие синие глаза видела один раз в жизни – красота необыкновенная. Цвет васильков, и лучики. Училка у нас была по русскому, с типично русским лицом.
Больше не встречала такой цвет ни разу.
Странно что Петрова не вспомнили. Стих удачно вошел в сериал на тот момент
А мне больше нравится в исполнении алькора(Светлана Никифорова)
We’re foot—slog—slog—slog—sloggin’ over Africa!
Foot—foot—foot—foot—sloggin’ over Africa—
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up and down again!)
There’s no discharge in the war!
Seven—six—eleven—five—nine-an’-twenty mile to-day—
Four—eleven—seventeen—thirty-two the day before—
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up and down again!)
There’s no discharge in the war!
Don’t—don’t—don’t—don’t—look at what’s in front of you
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again);
Men—men—men—men—men go mad with watchin’ ’em,
An’ there’s no discharge in the war.
Try—try—try—try—to think o’ something different—
Oh—my—God—keep—me from goin’ lunatic!
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again!)
There’s no discharge in the war.
Count—count—count—count—the bullets in the bandoliers;
If—your—eyes—drop—they will get atop o’ you
(Boots—boots—boots—boots, movin’ up and down again)—
There’s no discharge in the war!
We—can—stick—out—’unger, thirst, an’ weariness,
But—not—not—not—not the chronic sight of ’em—
Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again,
An’ there’s no discharge in the war!
‘Tain’t—so—bad—by—day because o’ company,
But night—brings—long—strings o’ forty thousand million
Boots—boots—boots—boots, movin’ up an’ down again.
There’s no discharge in the war!
I—’ave—marched—six—weeks in ‘Ell an’ certify
It—is—not—fire—devils dark or anything
But boots—boots—boots, movin’ up an’ down again,
An’ there’s no discharge in the war!
🙂 был же иной вариант на пикабу? или я брежу.
Какой то странный перевод где пол стихотворения выкинуто, вторая отдалённо передаёт смысл
А мне голос не понравился 🙁
пойду в оригинале почитаю
«Если» пробирает. Причем русский перевод считаю глубже оригинала.
Стихи
Я прекрасна
Если день с утра паршивый,
И холодный, и дождливый,
И не хочется ни пива, ни партейки в домино,
Чтоб на сердце стало ясно,
Повторяй припев потрясный:
День говно, а я прекрасна,
Я прекрасна, день — говно!
Если завтра не суббота,
Если завтра ждёт работа,
Если мучает икота, зуб болит уже давно,
Чтобы жизнь не стала пресной,
Повторяй припев чудесный:
Жизнь говно, а я прелестна,
Я прелестна, жизнь — говно!
Если мир вокруг ужасный,
Мир опасный, мир несчастный,
Мир зубастый и блохастый,
Словно бешеный енот,
Победить его несложно,
Подпевай, насколько можно:
Мир говно, а я роскошна,
Я роскошна, мир — говно!
Если на исходе силы,
Если отовсюду вилы,
Если хочется текилы и французского кино,
Устранит все неполадки
Наша песенка на святки:
Всё говно, а я в порядке,
Я в порядке, всё — говно!
Литературные мистификации. Как Брюсов придумал двух поэтесс
В истории отечественной литературы Серебряного века есть много любопытных эпизодов, которые не вошли в школьные учебники. Всего ведь не расскажешь — надо многотомные сочинения писать, чтобы все эти факты и фактики уместить.
Иногда случайно обнаруживаешь какой-нибудь малоизвестный эпизод в биографии великих и очень хочется поделиться с читателями. Например, знали ли вы, что знаменитый русский поэт-символист Валерий Брюсов однажды решил притвориться сразу двумя поэтессами?
В общем, на рубеже 1910-х годов ему захотелось поиграть. Провести этакий литературный эксперимент по мотивам недавно прогремевшей на всю литературную Россию истории с выдуманной поэтессой Черубиной де Габриак.
Брюсов решил взять количеством. Вместо одной загадочной и талантливой незнакомки у него будет сразу две. Каждой он придумал звучное имя — Мария Райская и Ира Ялтинская. Осталось написать за них стихи, сочинить им биографию и ввести в отечественную литературу.
Особенно драматичным получился образ Марии Райской. Якобы Брюсов встретил в 1899 году 21-летнюю девушку, прочел ее стихи и сразу понял, что перед ним одаренная поэтесса. Однако в 1907 году Райская умерла в одесской больнице, и вот теперь Брюсов наконец решился воздать ей должное — опубликовать ее стихи. Трогательно?
Биографию Иры Ялтинской он не продумывал так серьезно. Зато у ее сборника уже даже появилось название: «Крестный Путь. Стихи за двадцать лет. 1893–1913 г.». Книга стихов должна была сопровождаться автобиографией.
Но обе девушки так и остались только проектом. В конце концов, Брюсов решил слепить из них одну, убрав все фамилии и биографические сведения. Осталось только имя — Нелли.
В 1913 году сборник «Стихи Нелли», подготовленный Брюсовым, увидел свет в издательстве «Скорпион» и поверг отечественных поэтов в недоумение. Подписи у них не было. Зато сборнику предшествовал сонет Брюсова в формате посвящения. В книге было 28 стихотворений — предельно изысканных и куртуазных:
Из-под шляпы чёрно-бархатной,
Вижу перлы, вижу яхонты.
Многие купились. Владислав Ходасевич написал рецензию на сборник:
«Имя Нелли и то, что стихи написаны от женского лица, позволяют нам считать неизвестного автора женщиной. Тем более удивительна в творчестве совершенно мужская законченность формы и, мы бы сказали, — твердость, устойчивость образов. Ведь читатель, конечно, согласится с нами, что стихи женщин, обладая порою совершенно особенной, им только свойственной прелестью, в то же время неизменно уступают стихам мужским в строгости формы и силе выражения».
Но вот Сергей Городецкий, например, не обманулся и напечатал статью, в которой недвусмысленно заявил, что автор этих строк — сам Брюсов. В ответ на это лидер русского символизма прислал в редакцию письмо с опровержением:
«Считаю совершенно необходимым заявить, что псевдоним Нелли принадлежит не мне, но лицу, не желающему пока называть свое имя в печати».
Правда ли, что Пушкин – автор стихотворения «Лакеи вечные Европы…»?
В последние годы по соцсетям гуляет стихотворение, в котором критикуется низкопоклонство перед Западом. Его автором часто называют Александра Сергеевича Пушкина. Мы проверили, правда ли это.
Контекст. Особую популярность эти стихи со ссылкой на Пушкина получили в 2014 году после событий в Украине — тогда многие адресовали их участникам Евромайдана. К примеру, одна из публикаций произведения в Facebook породила почти 800 репостов. Ходило стихотворение и в «Живом журнале». В августе того же года в своей статье для РИА «Новости» эти строчки приписал Пушкину политолог Юрий Городненко. В 2021 году текст стихотворения с подписью «А. С. Пушкин» появился на ограде возле Дома профсоюзов в Одессе.
Найти подобные строчки у Пушкина не получится — ни в канонических произведениях, ни в черновиках, ни в письмах. Одно из самых ранних сохранившихся упоминаний стихотворения в Рунете встречается в одном из блогов на портале газеты «Завтра» от 4 октября 2005 года, где произведение приписано некоей Елене Лаврентьевой из города Донецка. У Лаврентьевой есть своя страничка на сайте «Стихи.ру», из которой можно узнать, что она — член Союза писателей СССР с 1971 года. Искомое стихотворение, если верить поэтессе, написано 23 октября 2003 года и вошло в её печатный сборник 2006 года. В ряде публикаций уточняется, что произведение (посвящённое, как указано, «галицкой элите») было написано к первому Майдану, но тогда выходит, что некорректно указана дата его создания, ведь «оранжевая революция» произошла в 2004 году.
Таким образом, приписываемое Пушкину стихотворение о «лакеях Европы» на деле принадлежит поэтессе из Донецка и появилось в первой половине нулевых. Это далеко не первый случай, когда наследие великого поэта пытаются «обогатить» подобным способом. Так, в 2020 году Рунет облетело его фейковое стихотворение про карантин.
Ещё нас можно читать в Телеграме, в Фейсбуке и в Вконтакте. Традиционно уточняю, что в сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла), а в день обычно публикуем не больше двух постов.
Стихотворение
«If—» by Rudyard Kipling
По результатам опроса, проведённого Би-би-си в 1995 году, стихотворение Если Киплинга, было названо самым популярным английским стихотворением.
На ютубе попался видос со стихотворением Киплинга, погуглил переводы, не понравились ни Маршака, ни Лозинского. Из википедии узнал что оно вообще-то из Подарка фей, а его я читал когда-то в шикарном переводе Марины Яковлевны Бородицкой, вот её перевод:
Если ты в обезумевшей, буйной толпе
Можешь выстоять, неколебим,
Не поддаться смятенью – и верить себе,
И простить малодушье другим;
Если выдержать можешь глухую вражду,
Как сраженью, терпенью учась,
Пощадить наглеца и забыть клевету,
Благородством своим не кичась, —
Если веришь мечте, но не станешь рабом
Даже самой прекрасной мечты,
Если примешь спокойно Триумф и Разгром,
Ибо цену им ведаешь ты;
Если зная, что плут извратил твою цель,
Правда стала добычей враля
И разрушено всё, что ты строил досель,
Ты готов снова строить с нуля, —
Если, бровью не дрогнув, ты можешь опять
Достояньем добытым рискнуть,
Всё поставить на карту и всё проиграть,
Не жалея об этом ничуть;
Если даже уставший, разбитый в бою,
Вновь собрать ты умеешь в кулак
Силы, нервы, и сердце, и волю свою
И велеть им держаться – «Вот так!», —
Если прямо, без лести умеешь вести
Разговор с королем и с толпой,
Если, дружбу и злобу встречая в пути,
Ты всегда остаешься собой;
Если правишь судьбою своей ты один,
Каждый миг проживая как век
Значит, ты – настоящий мужчина, мой сын,
Даже больше того – Человек
If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you;
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too:
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don’t deal in lies,
Or being hated don’t give way to hating,
And yet don’t look too good, nor talk too wise;
If you can dream—and not make dreams your master;
If you can think—and not make thoughts your aim,
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same:
If you can bear to hear the truth you’ve spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build ’em up with worn-out tools;
If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breathe a word about your loss:
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: ‘Hold on!’
If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings—nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
If all men count with you, but none too much:
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds’ worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that’s in it,
And—which is more—you’ll be a Man, my son!
Перевод С.Я. Маршака
О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, сможешь снова-
Без прежних сил — возобновить свой труд,
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если сможешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: «Держись!»
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег,-
Земля — твое мой мальчик, достоянье!
И более того, ты — человек!
Перевод М.Л. Лозинского
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил — жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы — не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, —
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
Стихи о рыжей дворняге
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
— Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы…
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали…
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела…
Труп волны снесли под коряги…
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце — чистейшей породы!
Композитор и исполнитель: Zick Ryder, сольный музыкальный проект «Dust Factory».
8 января 1878 года – Умер Николай Алексеевич Некрасов
8 января 1878 года (по новому) – Умер Николай Алексеевич Некрасов.
В начале 1875 года Некрасов тяжело заболел и скоро жизнь его превратилась в медленную агонию.
В диагностическом плане вначале высказывались разные предположения, ломали голову довольно долго, но со временем становилось все более очевидным, что речь идет о раковой опухоли толстой или прямой кишки.
Рисунок Ивана Крамского
К этому времени относятся такие его строки:
О Муза! наша песня спета.
Приди, закрой глаза поэта
На вечный сон небытия,
Применявшееся лечение оказывалось все менее и менее эффективным. Больной тяжело страдал. 18 января 1877 г. Некрасову был приглашен хирург проф. Е.И.Богдановский. К нему обратился сам больной поэт.
4 апреля 1877 г. хирурги Н.И.Богдановский, С.П.Боткин и Н.А.Белоголовый предложили Н.А.Некрасову делать операцию и назначили ее на 6 апреля. Операцию было доверено провести Е.И.Богдановскому.
Похороны Некрасова. Рисунок А.Бальдингера
Лечившим больного врачам, в том числе и Е.И.Богдановскому, пришлось согласиться с принятым решением и ожидать приезда Т.Бильрота, хотя они отчетливо понимали экстренную необходимость в разгрузке кишечника oneративным путем. Профессор Т.Бильрот прибыл в Петербург вечером 11 апреля 1877 г. и его ознакомили с историей заболевания. 12 апреля он осмотрел больного и переговорил с Е.И.Богдановским о некоторых приготовлениях к операции и о времени вмешательства, которое они согласованно назначили на 13 ч.
Напрасно был выписан из Вены Бильрот; мучительная операция ни к чему не привела.
Вести о смертельной болезни поэта довели популярность его до высшего напряжения. Со всех концов России посыпались письма, телеграммы, приветствия, адресы. Они доставляли высокую отраду больному в его страшных мучениях. Написанные за это время «Последние песни» по искренности чувства, сосредоточившегося почти исключительно на воспоминаниях о детстве, о матери и о совершенных ошибках, принадлежат к лучшим созданиям его музы.
В декабре состояние больного довольно быстро стало ухудшаться, хотя колостома функционировала без каких-либо осложнений, лишь иногда наблюдалось небольшое выпадение слизистой оболочки. Вместе с тем, наряду с усилением общей слабости и исхуданием, появились постоянные и нарастающие боли в ягодичной области слева, припухлость и крепитация на задней поверхности бедра до коленной области, отеки на ногах. Периодически возникал озноб. Из прямой кишки стал выделяться зловонный гной.
14 декабря наблюдавший больного Н.А.Белоголовый определил, как он записал, «полный паралич правой половины тела». Больной был осмотрен С.П.Боткиным. Сознание и речь были еще сохранены. С каждым днем состояние прогрессивно ухудшалось, появились симптомы приближающейся смерти. Больной очень страдал.
26 декабря Николай Алексеевич поочередно подозвал к себе жену, сестру и сиделку. Каждой из них он сказал едва различимое «прощайте». Вскоре сознание покинуло его, и через сутки, вечером 27 декабря (8 января 1878 г. по новому стилю) Некрасов скончался.
30 декабря несмотря на сильный мороз, многотысячная толпа провожала тело поэта от дома на Литейном проспекте до места вечного его успокоения на кладбище Новодевичьего монастыря.
Похороны Некрасова, сами собой устроившиеся без всякой организации, были первым случаем всенародной отдачи последних почестей писателю.