дача сандина в комарово
Дача сандина в комарово
Дачи в стиле модерн, «Анечка»
Прогулки по Комарово
Гуляя по улочкам морской части Комарово, можно любоваться не только живописными видами залива, но и сохранившимися памятниками деревянной архитектуры.
В начале прошлого века на третьей от побережья Финского залива линии участки под дачи покупали банкиры, представители петербургского купечества и творческой интеллигенции – известные архитекторы, врачи, актеры. Свои загородные дома они строили с размахом.
Здания в стиле северного модерна украшались балконами и террасами, причудливыми башенками, на которых владельцы вывешивали флаги, что означало – «хозяин дома». Фасады, крыльцо, беседки и даже колодцы привлекали взгляд резными орнаментами, для окон использовались цветное стекло или витражи.
Сандины торговали картузами, шапками, фуражками. Магазин, принадлежащий торговому дому на Садовой улице, до сих пор предлагает головные уборы. Григорий Иванович Сандин (1869-1958) приобрел участок в Келломяках в 1906 году. Потомственный почетный гражданин, статский советник и купец 2-й гильдии, глава Торгового дома «Сандин И. Г. и сын» был женат на дочери еще одного келломякского дачника – купца и владельца пароходства Арсения Андреевича Забелина. К моменту постройки загородного дома в семье было трое детей: два сына и дочь Анечка. В ее честь, очевидно, и была названа дача, построенная в начале прошлого века.
Зданию, занесенному в реестр памятников культурного наследия в 2012 году, действительно повезло. Участок с домом был приобретен на торгах искусствоведом Ириной Огановой. Реставраторы перебрали дом буквально по бревну. Восстанавливались камины, оригинальная расстекловка, даже потолки по уцелевшим эскизам расписывал художник-реставратор из Эрмитажа. Сегодня результатом этой работы можно бесконечно любоваться на ул. Лейтенантов, 19.
Подписаться:
Поделиться:
Искусствовед Ирина Оганова c супругом рискнула и приобрела на торгах старую деревянную дачу, в советские времена служившую одним из корпусов пионерлагеря, а по совместительству — охраняемый государством памятник архитектуры начала ХХ века в Комарово. Дальше — два с половиной года реставрации под контролем КГИОПа, во время которых дом перебрали буквально по бревну, в фундаменте нашли закладную табличку с подписью первого хозяина, статского советника, а потолки в гостиной по уцелевшим эскизам пригласили расписать художника-реставратора из Эрмитажа.
На третьем уровне башниэркера находится бельведер в виде восьмигранного светового фонаря, в который ведет винтовая лестница.
Антикварную мебель для дачи начала ХХ века хозяйка приобретала в Швеции.
Дом 1906 года постройки на участке площадью почти полгектара недалеко от станции Комарово возник в жизни Ирины Огановой и ее мужа-бизнесмена, потомка семьи художников Савиных-Богаевских, случайно — не случайно: оба они петербуржцы во многих поколениях, оба обожают архитектуру модерна и потому с интересом откликнулись на достаточно выгодное предложение приобрести на торгах дачу, в советские времена служившую одним из корпусов пионерлагеря.
Конкурентов у них не было: всякий здравомыслящий человек понимал, что в реставрацию охраняемого государством памятника архитектуры придется вложить средств гораздо больше, чем в строительство нового дома с нуля. Кроме того, на территории дачи запрещено возводить любые новые сооружения — даже от предполагавшейся беседки для обедов на свежем воздухе владельцам пришлось отказаться, заменив ее шатром.
Поначалу сотрудники КГИОПа были настроены воинственно, как будто заранее подозревая новых хозяев во всех злых умыслах сразу и контролируя каждый их шаг, но со временем черствые сердца специалистов дрогнули, когда они увидели, насколько тщательно ведется процесс восстановления постройки.
Двухэтажный дом с башней площадью 400 квадратных метров поднимали на домкратах, разбирали и затем заново собирали, меняя сгнившие бревна. В гранитном фундаменте была найдена закладная табличка с подписью первого хозяина, статского советника Григория Ивановича Сандина, и названием, которое он дал даче в честь своей жены, — «Анечка». Из архивных документов выяснилось, что семья Сандиных осталась жить в своем доме после того, как Финляндия получила независимость в 1917 году, а уехала из него в Хельсинки в 1939 году, когда началась «Зимняя» война и советские войска подошли вплотную к поселку Келломяки.
Дача сандина в комарово
Согласно купчей от 3 июля 1906 года, Григорий Иванович Сандин приобрел участок в Келломяках площадью 0,483 га за 2.200 рублей. Участок и дача на нем получили название «Анечка», видимо в честь жены и маленькой дочери Григория Ивановича.
Сандин принадлежал к купеческой семье, которая происходила из Буйского уезда Костромской губернии, из села Молвитино (с 1939 г. переименовано в Сусанино). Сам Иван Сусанин родился неподалеку от Молвитина, а другой спаситель (царя Александра II от бомбы Каракозова), Иван Коммисаров, был уроженцем этого села.
С середины XIX века Молвитино было крупным центром Костромской губернии по производству шапок и картузов. Именно торговля шапками и фуражками сделала Сандиных Санкт-Петербургской 2-й гильдии купцами.
К моменту покупки участка в Келломяках, семья состояла из Ивана Григорьевича Сандина (1833-1907/08), его жены Матроны Ивановны (1833-1915), их сына Григория Ивановича (1869-1958), женатого на дочери купца и соседа по даче Арсения Андреевича Забелина, Анне (1870-1963) и их детей: старшего Иоанна, младшего Николая и маленькой Анечки.
В 1904 г. Иван Григорьевич Сандин проживал на Казначейской, 4. Он был старостой единоверческой церкви на Большеохтенском кладбище.
Справка 2. В 1803 г. купец Иван Иванович Милов купил у православной церкви Георгиевского кладбища на Большой Охте землю для устройства единоверческого кладбища. В 1895-1898 г.г. архитектор Николай Никитич Никонов построил на кладбище церковь в русском стиле. Она была выстроена на деньги вдовы, потомственной почетной гражданки, Марии Трофимовны Козминой, на месте погребения ее родителей. Храм был освящен в 1902 г. и снесен в 1930-м.
Возможно, что соседи по дачам в Келломяках Сандины и Никоновы были знакомы еще со времен строительства церкви.
Семейное предание говорит, что Иван Григорьевич успел еще съездить посмотреть приобретенный сыном участок, но вскоре скончался.
С Невского, 27, где семья Григория Ивановича жила в 1904 году, они переехали в дом, где жил тесть Забелин, на Калашниковскую набережную, 52. Проходящие по Неве мимо дома буксировочные пароходы Забелина обязательно гудели, и ребятишки подбегали к окнам и махали «дедушкиному пароходу».
После смерти отца Григорий Иванович становится потомственным почетным гражданином и главой Торгового дома «Сандин и сын». На Садовой, 46 по-прежнему работает шляпный магазин Сандиных.
К 1917 г. семья переехала на Екатерининский канал, 118.
Семейными узами Сандины связаны с Забелиными (участок 56), Сидоровыми (участок 138) и Крюковыми (дачу снимали).
После революции 1917 года большинство родственников осталось на территории Финляндии.
«Фазенда Лайф»: как бывший пионерлагерь под Петербургом превратили в дом в стиле модерн
На телеканале «МИР» стартует новое шоу «Фазенда Лайф». В проекте профессиональные дизайнеры, строители и декораторы преображают загородные коттеджи, превращая их в дома мечты. В объективе камеры – лучшие дизайнерские проекты. Такие, как дореволюционная дача под Петербургом. Заброшенный дом от разрушения спасла писательница Ирина Оганова. В гостях у нее побывала корреспондент «МИР 24» Анастасия Глебова.
Это сейчас комната обставлена роскошно – в стиле модерн. А несколько лет назад здесь располагалась спальня бывшего пионерлагеря – с железными кроватями и облезлыми стенами. Заброшенный дом 1906 года искусствовед Ирина Оганова выкупила на аукционе.
«Украшает гостиную уникальная печь. Она, конечно, была совершенно в другом состоянии, без глянца, многое было утрачено, но мы ее восстановили, как и другие печи в этом доме», – говорит писательница, искусствовед, хозяйка дома Ирина Оганова.
Эта дача принадлежала статскому советнику Григорию Сандину. Позже ее признали памятником архитектуры. Реставрировать можно было только под контролем чиновников. Но Ирину трудности не испугали. В доме все восстановили в первозданном виде.
«Витражи были очень повреждены, но какие-то частично оставались. Но мы понимали, как это должно выглядеть. И эстонская компания взялась и сделала совершенно так, как это было», – говорит хозяйка дома.
Двухэтажный особняк перебрали по бревнам. Чтобы вернуть потолкам и стенам оригинальный декор, реставраторы Эрмитажа подняли весь архив. Сама хозяйка искала на блошиных рынках России и Европы посуду и мебель тех лет.
Колодец – ровесник дома. Его также отреставрировали, а еще почистили. Вода в нем до сих пор питьевая.
Как жили дачники Комарова и Репина до революции и что осталось от их домов? Рассказывает исследовательница старых дач
Петербургские дачники начали осваивать северное побережье Финского залива с конца XIX века. Летнюю жизнь там отличали особый быт и досуг: дачники загорали и катались на велосипедах, ходили в гости и на благотворительные концерты.
Как жили дачники Комарова и Репина до революции, как в советские годы деревянные дома сносили ради санаториев, а в 90-е — ради коттеджей и где сейчас найти старинные дачи с печами и башенками: «Бумага» поговорила с Еленой Травиной, исследовательницей дач северного побережья Финского залива.
Елена Травина
координатор исследовательской группы «Старые дачи», автор книг об истории дачных поселений северного побережья Финского залива
Как берег залива стал местом отдыха петербуржцев и каким был быт дореволюционных дачников
— В 1870 году между Петербургом и Рийхимяки построили Финляндскую железную дорогу, и с этого момента территорию начали облюбовывать петербургские дачники. Эти места пользовались хорошей славой: хотя Великое княжество входило в состав Российской империи, это была почти заграница — здесь были шведский и финский языки, своя валюта, своя полиция, своя культура.
В основном здесь отдыхала верхушка среднего класса. Богатые участки с домами, хозяйственными постройками, дворницкой, ледником могли себе позволить либо купцы первой-второй гильдии, либо расторговавшиеся крестьяне, либо чиновники высших рангов. Здесь также жили артисты, писатели, архитекторы. Если случайно попадал кто-то из низов среднего класса, то, скорее всего, мелкие чиновники, получившие наследство.
Дачи были в собственности и съемные. Многочисленные строительные артели строили, по сути, типовые дачи. Обычно это был дом с мезонином, верандой. Комнаты — в зависимости от достатка, но, по крайней мере, была спальня, гостиная, детская, кухня. В богатых домах были специальные помещения для прислуги, например комнатки, где летом можно чистить овощи.
Отапливали дачи печами. Причем практически во всех домах были очень красивые изразцовые печи и камины. На территории Финляндии был Ракколаниокский завод, который изготавливал изразцы. Печь можно было выбрать по каталогам: белую либо разноцветную.
Скоропортящиеся продукты хранили в ледниках. В них было два помещения: одно для заморозки, другое — просто холодная комната, где хранили соленья и варенья. Дальнее помещение обычно строилось из тесаных гранитных камней. Туда закладывали лед, который в апреле или начале мая вырезали на Финском заливе — всё это могло не таять до осени. На льду хранили мясо, птицу, рыбу.
На всех участках были колодцы, воду носили в ведрах. Туалеты устраивали не на улицах, а в домах — в специально пристраиваемых кабинках. По сути, это были выгребные ямы.
Водопровод в начале XX века считался роскошью. Его можно было встретить на богатых дачах. Система накачивала воду в специальные емкости и распределяла ее по дому. В таких домах был душ, ванные, ватерклозеты. Если были деньги, всё это спокойно можно было устроить.
Дачники любили загорать у залива — его называли морем. У каждой дачи была своя кабинка для переодевания: они выстраивались в шеренгу, отделяя море от шоссе. Многие жаловались, что это портит вид на пляжную линию. Люди, которые снимали дачу, пользовались кабинкой хозяев дома, но кабинки могли сдавать и отдельно.
В каждой местности были общества благоустройства. Дачники должны были сами заботиться о поселениях: следить за дорогами, фонарями, чистотой на пляже, соблюдением санитарных правил в лавках. Общества устраивали всевозможные вечера, благотворительные концерты, приглашали артистов из Петербурга, которые выступали и вместе с любителями из числа дачников. Были детские кружки, где занимались гимнастикой, пением, танцами, а в конце сезона устраивали большое представление.
Отдыхали в основном на своем участке, принимали гостей и сами ходили в гости, катались на лодках, ездили в соседние селения на праздники. Были очень распространены велосипедные прогулки, ведь начало XX века — время велосипедного бума.
Соседи плотно общались. В основном люди были знакомы еще по городу или где-то встречались: жили в одном доме, были прихожанами одной церкви, служили в одном департаменте или были родственниками.
Никто не строил высоких заборов. Судя по фотографиям, это были обычные штакетники с обсадкой деревьями по кромке участка. Идешь сейчас по улице или по лесу и видишь, как где-то в линеечку выстраиваются ели — значит, когда-то здесь была улица.
Приезжали на дачу обычно в мае, уезжали в сентябре. Кто-то оставался на зиму, таких людей называли зимогоры. Некоторым просто нравилось там жить, и они могли ездить на службу с дачи. Для некоторых дача в пригороде оказывалась значительно дешевле, чем квартира в городе.
Что дачники выращивали на участках и что осталось от усадебных парков
— Огороды были только у местных, которые продавали дачникам овощи, яблоки, ягоды садовые и лесные. Дачники любили сады. На участках были клумбы с цветами, кусты сирени, жасмина, спиреи и другие декоративные кустарники. Люди старались облагородить свою территорию.
В больших имениях, которые называли барскими дачами, могли разбить парк. Поэтому сейчас у Приморского шоссе, зайдя глубже в лес, можно обнаружить совершенно не родные для этих мест породы деревьев. Если идешь по лесу и видишь какой-нибудь одичавший шиповник, то сразу понимаешь, что здесь надо искать и остатки фундамента.
Например, совершенно потрясающий парк принадлежал поставщику двора его императорского величества Герману-Фридриху Эйлерсу. У него была большая усадьба за Терийоки, сейчас это Ушково. На участке он построил несколько дач для себя и своих детей и устроил ландшафтный парк. Но сейчас от него практически ничего не осталось.
Можно также вспомнить виллу Рено, которая до революции принадлежала оружейнику Ивану Чижову. Он устроил парк с дорожками и фонтанами. Сейчас на месте верхней части парка частное владение, а внизу — особо охраняемая территория «Комаровский берег» с экотропой. В другой части Келломяки был пансионат «Тихий уголок». Там протекала речка, были пруды, вокруг которых шли дорожки для прогулок.
Как деревянные дачи разрушались в войну, 90-е и нулевые
— На Карельском перешейке вокруг Финляндской железной дороги до революции было около 5 тысяч дач. После 1917 года кто-то из дачников остался в своих домах и впоследствии принял гражданство Финляндии, кто-то оказался в Петрограде и уже не мог вернуться — их дачи ветшали.
В середине 1920-х годов финляндское правительство начало продавать пустующие дома: либо для проживания, либо для перевоза в центральную часть Финляндии, если они были в хорошем состоянии, либо на дрова. Что-то было разрушено в Зимнюю войну, что-то в Великую Отечественную. Тем не менее осталось достаточно большое число дач.
После того как Карельский перешеек вошел в состав Советского Союза, на его территории решили устроить курортную зону. В Куоккале (после 1948 года — Репино) задумали сделать санатории различных ленинградских предприятий и профсоюзов. На месте старых дач выросли колоссальные современные корпуса. Поэтому сейчас говорить о старой Куоккале-Репино мы практически не можем. Есть «Пенаты», восстановленные после войны. Сохранилась также дача Крючкова, которая сейчас вроде бы будет реставрироваться. Мы долго этого добивались, и, наконец, она была внесена в список охраны.
В Келломяки (Комарово) была другая ситуация. Этот поселок полностью отдали под детский дачный отдых: там были выездные детские сады, которые принадлежали либо районам города, либо министерству обороны. Видимо, посчитали, что для детей специально строить что-то не надо, поэтому решили использовать старые дачи.
Вплоть до 1990-х годов дачи в Комарово стояли. Их могли перестраивать, убирать изразцовые печи, чтобы выделить дополнительный квадратный метр пространства, но тем не менее они были. В 1990-е все оставшиеся изразцовые печи были украдены, начались поджоги, и в конце концов участки начали продавать. Это лишило нас нескольких очень интересных дач, которые могли бы быть музеем дачной культуры Петербурга под открытым небом, но на их местах строятся коттеджи — сейчас Комарово славится очень высокими заборами.
Самым разрушительным временем для дач оказались нулевые годы. Если взять число дач, которые сохранились примерно на 1995 год, то сейчас от них мы имеем, наверное, процентов десять. Например, утрачены дачи Лоховой, Духновского и Андреева. Это были великолепнейшие дома, принадлежавшие трем родственным семьям, стоявшие друг рядом с другом, там была полностью сохранена вся инфраструктура дачной постройки начала ХХ века: беседки, ледники, колодцы. Но [по экспертизе] получилось, что они не представляли интереса.
Какие дачи отреставрированы
— Есть всего несколько случаев, когда была проведена реставрация. Например, две дачи на Морской улице в Комарово: вилла Рено и дача Юхневича, причем очень квалифицированно отреставрированы. Еще дача Сандина на улице Лейтенантов (об этом доме подробно рассказывало издание «Собака.ru»).
В основном это частные дома. И всё зависит от человека, который [такой дом] покупает. Чтобы дача сохранилась, должны соединиться две почти невозможные вещи: очень большие деньги и понимание, что покупаешь уникальную вещь.
Например, дачу Новикова в Зеленогорске купило частное лицо, и мы очень боялись, что дом погибнет. Но оказалось, человек взялся за это дело, и дача будет жить дальше. Отель «Скандинавия» в Сестрорецке тоже отреставрировал две дачи.
У некоторых домов нет охранного статуса. Но даже если он есть, экспертиза может показать, например, что дача вся поедена грибком, наполовину сгнила. Дом сносят, строят такой же из бетона и обшивают деревом. Поди потом докажи, надо ли было ее разрушать полностью. С другой стороны, моя точка зрения — уж лучше пусть будет новодел под старину, чем простая бетонная коробка.
Как появился сайт terijoki.spb.ru
— Сайт был создан в 2000 году двумя программистами, братьями Александром и Михаилом Браво, и краеведом Владимиром Котляром. Они путешествовали по Карельскому перешейку и рассказывали о своих находках. Посетители сайта дополняли эти истории своими наблюдениями, и таким образом сформировалась краеведческая направленность сайта.
В 2010 году в проект пришло довольно много людей, которые начали заниматься именно дачными местностями. Кто-то фотографировал, кто-то сидел в архивах, кто-то предоставил старые открытки из своей коллекции. В целом получился полный цикл исследовательской работы от находки до статьи, книги или доклада на научной конференции.
Исследователей и посетителей сайта, дополняющих информацию на многочисленных форумах, довольно много, а вот человек, который повседневно занимается сайтом — причем не только сам является исследователем, но и вообще всё держит в голове, — один-единственный, это Александр Евгеньевич Браво. Он, по сути, является двигателем и душой всего проекта.
Сайт волонтерский, ни от кого никогда не получал ни грантов, ни пожертвований. Всё делается на общественных началах. Вся информация, которая ставится на сайт, проверяется и перепроверяется: мы работаем только с архивами и только с проверенной информацией. Иногда даже держим информацию некоторое время, пока не получим подтверждение.
Я начала заниматься сайтом в 2010 году. Тогда мы с подругой очень много фотографировали Комарово и пришли к Александру Евгеньевичу с предложением вывесить все эти фотографии на сайте и попытаться разобраться, что там было. Но исследования по Комарово, естественно, велись и до нас. Например, большая работа проводилась в Комаровской библиотеке ее заведующей Еленой Аркадьевной Цветковой и директором общественного краеведческого музея Ириной Александровной Снеговой. И очень помогали муниципальные депутаты, что, вообще-то, редкость.
Когда сайт начал разворачиваться, дали о себе знать потомки дачников, которые делились своими семейными архивами. Кроме Петербурга пишут из разных городов России, из Финляндии, Австралии, Канады.
Можно сказать, что сейчас начался своеобразный бум краеведения — очень популярны экскурсии, как горячие пирожки расходятся книги, люди самостоятельно изучают места, где отдыхают. А потому востребована вся та информация, которая размещается на страницах сайта.
Пять сохранившихся дореволюционных дач
Дача фон Дорна
Под Зеленогорском есть очень интересный дом, который в советское время тоже принадлежал одному из детских садиков, а до революции — человеку по фамилии фон Дорн. Это объект регионального значения, но разрушается практически на глазах.
Когда Борис Акунин узнал о даче фон Дорна и обстоятельствах биографии этого человека, оказалось, что каким-то совершенно мистическим образом они совпали с историей персонажа Фандорина. Кто-то мог бы купить эту дачу и устроить тут, например, отель с таким литературным бэкграундом.
Дача Мюзера
Дача Мюзера в Зеленогорске в советское время была ЗАГСом. Там совершенно сказочные камины, на которые заглядывались специалисты из Эрмитажа, печи с какими-то пряничными, разноцветными изразцами. Дача принадлежит частному лицу, и оно зашифровано так, что мы даже не знаем, кому. Владелец должен был еще до 2014 года привести эту дачу в порядок, но у нас складывается ощущение, что он просто ждет, пока она сама рухнет. И тогда мы лишимся самой прекрасной на настоящий момент дачи на Карельском перешейке.
Дача Захарова
На Красноармейской находится дача лесопромышленника Захарова, единственная оставшаяся из шести. Мы пытались ее заявить в качестве объекта культурного наследия, но ничего не получилось. Это совершенно уникальный объект, потому что при даче находились остатки дореволюционного парникового хозяйства с водопроводом, трубами.
Дача Габерцетель
Дача петербургского архитектора Виктора Габерцеттеля под охраной, вроде бы там сейчас сидит сторож, но какие планы насчет нее, неизвестно. Поэтому в какой-то момент мы можем приехать на место после зимы и выяснить, что там всё снесли.
Вилла «Айнола»
Вилла «Айнола» принадлежала петербургскому архитектору [Николаю Салько]. Он выстроил себе дачу в стиле дворянского гнезда — с прудом, фонтаном, беседкой и небольшим парком. Сейчас здание используется в качестве общежития для работников ведомственной охраны. Совершенно уникальная дача, вилл в этом стиле на Карельском перешейке больше нет. Мы бы хотели сделать в ней музей Дачной культуры Петербурга.