дача масленникова зеленогорск адрес
Петербуржец разобрал и выставил на «Авито» изразцовую печь из дореволюционной дачи в Зеленогорске. Он говорит, что сделал это для ее сохранения
Петербуржец Николай Конашенок разобрал и выставил на продажу изразцовую печь, которая была установлена на дореволюционной заброшенной даче Масленникова в Зеленогорске. Об этом он рассказал на своей странице в фейсбуке.
Градозащитники написали, что Конашенок не имел права демонтировать печь и выставлять ее на продажу (в объявлении на «Авито» за нее просили 120 тысяч рублей), потому что не является собственником здания. Согласно в ыписке из ЕГРН, дом принадлежит Санкт-Петербургскому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Консультативнодиагностический центр №85».
Николай Конашенок рассказал, что разобрал дореволюционную печь, чтобы сохранить ее от возможных пожаров. « Я предполагал через социальные сети найти для печи нового ответственного собственника, который бы восстановил ее в новом интерьере похожего дома или городской квартиры в историческом центре Петербурга », — написал о в фейсбуке. По словам Николая, он не хотел отдавать изразцы даром, чтобы они не «лежали у кого-то в гараже». Он также отметил, что считает свое решение о демонтаже печи импульсивным и непродуманным.
По словам петербуржца, он по первому требованию готов вернуть изразцы собственнику дачи или передать их в музей.
Недавно «Бумага» рассказала, как жили дачники Комарова и Репина до революции, как в советские годы деревянные дома сносили ради санаториев, а в 90-е — ради коттеджей. Читайте наше интервью с Еленой Травиной, исследовательницей дач северного побережья Финского залива.
Материал был обновлен 28.07: мы добавили информацию о собственнике здания со ссылкой на выписку из ЕГРН.
Фото на обложке: Александра Шаргородская / «Бумага»
Изразцы раздора. Скандальная история с печью дачи Масленникова закончилась мирно
В течение недели не утихали споры вокруг нелегального демонтажа изразцов с фасада деревянного здания XIX века и попытки продать их через Avito. В результате собственника нашел сам продавец. Более того, стороны конфликта договорились о возможной совместной работе над территорией дачи.
Выяснилось, что дача Масленникова в Зеленогорске (ул. Курортная, д. 35) закреплена за Санкт-Петербургским консультативно-диагностическим центром №85.
Как рассказал АСИ продавец изразцов Николай Конашенок, после всего инцидента он долго пытался дозвониться до собственника. Разговор все же состоялся. По словам Конашенка, представители организации вели с ним переговоры на прошлой неделе дважды, изразцы обещали забрать при встрече, но им, судя по ситуации, «явно не до того в наше непростое время».
«Думаю, как у любого медучреждения сейчас, у них есть другие заботы. А участок в полтора гектара между Комарово и Зеленогорском для них не бонус, а нереализуемая обуза», – отметил Николай Конашенок.
Всю информацию о собственнике он начал узнавать после того, как в медиа и на его личной странице в социальной сети Facebook развернулась дискуссия о правомерности его действий по демонтажу изразцовой печи из фасада здания. Она возникла после информации об изъятии в телеграм-канале «Архитектурные излишества», который ведет историк Павел Гнилорыбов. Представитель медиа призвал своих подписчиков выразить свое мнение о поступке продавца изразцов на его же странице.
Поступок Конашенка осудили, после чего он написал пост с подробными объяснениями. Он уточнил, что дореволюционную печь разобрал около месяца назад в течение нескольких дней, работы провел без согласования с собственником, поскольку не знал, кому принадлежит дача, и не видел участия владельца в судьбе объекта: сейчас оно находится в аварийном состоянии. Попытку продать демонтированную печь через соцсети и Avito мотивировал желанием найти нового хозяина для печи, который бы ее сохранил и восстановил в своем интерьере. Также он подчеркнул, что много лет был связан со строительством и архитектурой.
На вопрос АСИ о возможности отдать печь музеям Конашенок ответил: «Сейчас я веду широкий круг консультаций, в том числе с музейными сотрудниками и градозащитниками. Это не музейного уровня вещь. Если сдать ее в музей или в КГИОП или в ВООПИиК, она ляжет в фонде. Вероятность, что оттуда выберется, не велика».
В самом ВООПИиК отметили, что, с одной стороны, сама по себе печь не была уникальной, это типовое изделие печного завода. «С другой — она была создана в позапрошлом веке. Дома пригородов Петербурга той эпохи были преимущественно деревянными, сегодня их активно сносят и плохо сохраняют. В этом контексте можно говорить о том, что печь все-таки была уникальной. Также есть вопросы к тому, как она была изъята: фотографии на Avito говорят о том, что демонтаж был недостаточно бережным. Музеи, последний оплот надежды, не готовы брать печь на хранение, поскольку фактически она была украдена. Вот и выходит патовая ситуация: есть печь, она уникальная, но непонятно, что с ней теперь делать», — поделилась с АСИ Марина Селезнева, член петербургского отделения ВООПИиК.
По ее словам, действия Конашенка неправомерны, поскольку они не были заранее согласованы с собственником. А в том, что цена за печь на Avito была выставлена «достаточно высокая», усматривает прежде всего коммерческий интерес. Однако с теми людьми, которые устроили Николаю Конашенку публичную травлю в сети, не согласна: такое поведение считает неприемлемым и неэффективным.
«Странно, что именно эта история получила такой резонанс, на Avito есть объявления о десятках таких же печей. И ни у кого не возникает желания набрать номер продавца и спросить, откуда он ее взял. А вот этого бедного человека всячески поливают грязью. Не вижу в этой ситуации правых, вижу противоречие в самой системе охраны памятников», — подчеркнула Селезнева.
Подписывайтесь на канал АСИ в Яндекс.Дзен.
Декоратор Николай Конашенок разобрал дореволюционную печь в заброшенном доме в Зеленогорске и выставил на Avito за 120 000 рублей. Что об этом известно?
Подписаться:
Поделиться:
Еще 21 июня декоратор Николай Конашенок опубликовал на своей странице в Facebook пост о продаже изразцовой печи начала XX века из дачи Масленникова в Зеленогорске. Не найдя покупателя, Николай выставил снятые изразцы на Avito за 120 000 рублей (сейчас объявление удалено), после чего на него обратили внимание блогеры. «Собака.ru» постаралась разобраться в громкой истории и собрала мнения разных сторон: самого Николая, представителей музея архитектурной керамики «Керамарх», краеведов и специалистов в сфере исторических печей.
Николай Конашенок
Разобрал и выставил печь на продажу. Текст взят из поста Николая в Facebook
«Около месяца назад я за несколько дней разобрал дореволюционную изразцовую печь между Зеленогорском и Комарово под Петербургом на Курортной улице, 35. Вчера ночью в телеграм-канале «Архитектурные излишества», а также у инстаграм-блогерши @alenkakopylova, специалистки по селфи на фоне живописных руин, возможно, и в других источниках, появились заметки по этому поводу. В них авторы предложили своей благодарной аудитории проследовать в мои акаунты в фейсбуке и инсте и высказать свое справедливое негодование. К сожалению, не обошлось без оскорблений, в целом обвинения свелись к двум пунктам: вандал и вор. На мой взгляд, они с точки зрения мотива исключают друг друга, поскольку либо ломал, либо похищал. Но отвечу по порядку.
Начну с обвинений в воровстве, как уголовно более существенных. Для того, чтобы говорить о факте воровства, необходимо наличие собственника похищенного. В заметках блогеров фигурировали только условное название «дача Масленникова» и информация о том, что в здании располагался детский сад (злодей украл у детишек?). Я взял на себя труд и затраты в сумме 780 рублей и с помощью публичной кадастровой карты попытался установить, кому принадлежит объект № 78:38:0022408:16 по адресу Санкт-Петербург, город Зеленогорск, Курортная улица, дом 35, литера А. К сожалению, ответа я пока не получил, а опубликовать это заявление я считаю необходимым как можно скорее.
Я заранее приношу свои искренние извинения неизвестному собственнику за несогласованный демонтаж представляющей историческую ценность печи из аварийного здания. Готов вернуть хранящиеся у меня изразцы по первому требованию, если оно последует. Но также вынужден отметить, что на сегодняшний день собственником здание дачи Масленникова доведено до плачевного состояния. В ходе возможной реставрации, а вернее воссоздания дома, печь в любом случае пришлось бы демонтировать, а потом перебрать заново. Говорю это как человек не один год проработавший в области строительства и архитектуры.
Что касается вандализма. Крупнейший в городе специались по изразцовым печам Андрей Роденков еще в 2013 году переживал, что, возможно, видит дачу в целости в последний раз и предполагал, что ее не спасти. Сайт Citywalls сообщает следующее: На 01.2016 навершие печи разрушаются из-за деформация стен здания. В период с августа 2017 года по март 2020 выломаны латунные дверцы из всех печей, включая изразцовую.
После бесснежной весны, пока деревья еще не покрылись листвой, было особенно наглядно видно, сколько в Зеленогорске сгоревших старых домов. Я сетовал по этому поводу вот здесь. Бывал я и на «даче Масленникова», было видно, насколько ухудшилось ее состояние за сезон. На задней веранде кто-то устроил инсталляцию в духе дешевого фильма ужасов. Блогерка @alenkakopylova в своем инстаграме-посте с обвинениями в мой адрес пишет, что «переживала за паутину, которую развесил один крутой фотограф». Но на мой взгляд, это не имеет никакого отношения к охране культурного наследия. Фактически дача Масленникова — весьма популярный объект негласного туризма, недавно в своем видео ее упоминал и блогер Варламов, о чем я узнал из комментариев моих разгневанных критиков (в видео не указан адрес дачи, только населенный пункт — прим. ред.).
Я 1982 года рождения, семь первых лет жизни жил в Зеленогорске на даче с мая по октябрь. Мой младший брат родился в зеленогорской больнице. Я искренне люблю этот край и переживаю за его материальную культуру. Учитывая вышесказанное, я решил демонтировать печь, предполагая что дача Масленникова может сгореть в любой момент, и сохранять будет уже абсолютно нечего. У меня нет профильного реставрационного образования, но я много занимался реставрацией мебели, и по поводу этой операции специально советовался с печными мастерами, чтобы провести ее максимально бережно.
Я предполагал через социальные сети найти для печи нового ответсвенного собственника, который бы восстановил ее в новом интерьере похожего дома или городской квартиры в историческом центре Петербурга. К сожалению, необходимого отклика я не нашел, и тогда разместил объявление на Авито, где впервые указал цену. Я сделал это по двум причинам. Во-первых, сложно найти ответственного хозяина, отдавая такую вещь даром. Мне не хотелось, чтобы эти изразцы просто навалом лежали у кого-то в гараже. Во-вторых, в принципе, я считаю, что мой труд нескольких дней имеет право быть оплачен. Но, учитывая общественный резонанс, я совершенно не против считать, что это было сделано pro bono. У меня есть весьма авторитетный в городских культурных кругах свидетель, который интересовался печью, и, думаю, сможет подтвердить, что деньги совершенно не были для меня принципиальны, а на первом месте стоял вопрос сохранности печи.
По ряду причин я не рассматривал передачу печи в музей. Во-первых, сами современные музеи вряд ли согласятся принять в коллекцию предмет, добытый сомнительным путем (хотя исторически именно так формировались выдающиеся коллекции Лондона, Берлина). Во-вторых, печь с дачи Масленникова — типовое изделие Ракколаниокского гончарного завода, модель № 15. Она не уникальна и не музейный объект в чистом смысле слова. Считаю, что для культуры важно, чтобы старые вещи бытовали в среде, а не только хранились в выставочном зале за красной ленточкой. Эрмитаж в культурной пустыне имеет немного смысла. Не исключаю, что теперь передача в музей может быть оптимальным решением. Если, например, выдающийся музей «Керамарх» готов будет принять печь на хранение, а неизвестный пока собственник не будет возражать, это будет замечательным решением. Хотя я все-таки надеюсь, что вся эта история поможет найти для печи нового ответственного хозяина, и она обретет вторую жизнь в новом интерьере, в строгом соответствии с Венецианской хартией.
Я признаю, что мое решение о демонтаже печи на даче Масленникова было несколько импульсивным и непродуманным. Но в тоже время я рад, что в результате нам удалось привлечь столько внимания и к этому дому, и к судьбе памятников загородной архитектуры Петербурга в целом. Надеюсь, это будет способствовать более рачительному и бережному отношению к памятникам материальной культуры».