дача фадеева в переделкино
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Рубрики
—Цитатник
✨Выдающийся портретист Савелий Сорин Его имя, к сожалению, почти неизвестно мног.
✨ 1925-й год. Знаменитый танцевальный зал Монпарнаса «Бюлье». П.
«Турандот» Пуччини в постановке Пражской оперы. Л.
18.09.2021 Юбилейный концерт 18.09.2021
—Музыка
—Кнопки рейтинга «Яндекс.блоги»
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
Переделкино. Маленькие истории писательского посёлка
История писательского городка берёт своё начало в 1933, когда Максим Горький, судя по дошедшей до нашего времени легенде, посоветовал Сталину перенять европейский опыт и построить поселок для советских писателей, где они смогут жить и творить на природе. Первыми поселенцами Переделкино стали Борис Пильняк, Борис Пастернак, Леонид Леонов, Исаак Бабель, Илья Ильф, Евгений Петров. Вскоре и другие писатели заселили переделкинские дачи, и началась здесь бурная жизнь советской интеллектуальной элиты, со зваными вечерами, казенными черными автомобилями, сплетнями, интригами, радостями и муками творчества.
Сегодня Переделкино уже совсем не то. Не кипит ключом жизнь на узких улицах поселка, ветхие домишки соседствуют с дворцами, всё до невозможности изменилось. Но не должна кануть в Лету память о таком исключительном месте, о сотнях жизней, здесь прожитых, книг, здесь выстраданных и написанных. А какой единственный способ не дать уйти памяти? Говорить, рассказывать, вспоминать. Так и жива будет память, пока живёт молва. А мы приведём сегодня несколько увлекательных историй из жизни Переделкино, и тем самым внесём свой вклад в сохранение памяти об этом удивительном месте.
Естественно, что при таком скоплении творческой энергии, которое наблюдалось в Переделкино с того момента, как здесь появились писатели, ни одна деталь в окрестностях посёлка не могла уйти от их наметанного глаза. Источник «Святой колодец» известен в Переделкино давно. Ещё в 30-е годы знаменитые жители писательского городка ходили сюда за водой. Но и не только за водой. Некоторые черпали из колодца своё творческое вдохновение. Писатель Валентин Катаев описал источник в одноименной повести: «Святой колодец» – название небольшого родничка вблизи станции Переделкино Киевской железной дороги, возле которого я обдумывал эту книгу и размышлял о своей жизни».
Всем известно, что Борис Пастернак жил в Переделкино. Он поселился здесь вместе с первой волной, и вначале занимал дачу на ул. Тренёва, но в 1936 году переехал на ул. Павленко, где сегодня открыт дом-музей. Борис Леонидович Пастернак очень любил окрестности Переделкино и много гулял. Заходил он и в Храм Спаса-Преображения Господня, что находится недалеко от железнодорожной станции. Сохранилась легенда, будто именно красота и благолепие этого храма навеяли Б.Л. Пастернаку всемирно-известные стихи к роману «Доктор Живаго»:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Неподалёку от писательского городка, в соседней Баковке, обосновались не менее значимые персоны. Дачи, находящиеся здесь, в народе называли «маршальскими». И действительно, здесь в разное время жили маршал Баграмян, маршал Рыбалко, легендарный маршал Семён Михайлович Будённый. Биография маршала Буденного наполовину, наверное, состоит из легенд о нём, которые то находят подтверждение, то кто-то пытается опровергнуть их все скопом.. Ни одна биография Буденного не обходится без истории о том, как он выставил пулемет в окно своей дачи в Баковке и дал несколько очередей по особистам, пришедшим его арестовывать. А после позвонил Сталину и сказал: «Иосиф, на меня напали контрреволюционеры!» Ордер на арест был отменен.
В 1960-е годы в ходу были злободневные цитаты из жизни Буденного. Например, история о том, как на вопрос, какую роль будет играть конница в, не дай бог ей случиться, ядерной войне, маршал якобы рубанул: решающую!
Неподалеку от Семёна Буденного жила на даче министр культуры Екатерина Фурцева. Со строительством этой дачи был связан настоящий скандал. Однажды пошел слух, будто Фурцева строит дачу из строительных материалов, предназначенных для Большого театра. На деле же оказалось, что только пол был сделан из паркета, выделенного для Большого. Партийные функционеры заставили Фурцеву отказаться от дачи, выплатив ей сумму, затраченную на строительство.
Так вышло, что судьбы жильцов дачи № 3 в проезде Вишневского в Переделкино часто были отмечены трагической печатью. Владимир Зазубрин, первым поселившийся здесь около 1935 года, уже в 1937-м был арестован, в том же году расстрелян. Следующий обитатель, Александр Фадеев, прожил на даче № 3 примерно с 1937 и по 1956 год, пока не застрелился в собственном кабинете. Личная трагедия жизни Фадеева состояла, как ни парадоксально, в его успехе и карьере. Стоя во главе Союза писателей, он проводил в жизнь решения партии и правительства по отношению к неугодным писателям: М.М. Зощенко, А.А. Ахматовой, А.П. Платонову. Однако все это было лишь одной стороной жизни Фадеева. Чтобы понять эту личность целиком, нужно знать хотя бы то, что в 1948 году он хлопотал о выделении большой денежной суммы из фондов Союза писателей для оставшегося без копейки М.М. Зощенко. Фадеев проявлял искреннее участие в судьбе Б.Л. Пастернака, Н.А. Заболоцкого, Л.Н. Гумилева. Несколько раз он тайно передавал деньги жене Андрея Платонова на его лечение.
«Зеркало» – четвертый фильм Андрея Тарковского, занимающий центральное место в творчестве режиссера, во многом благодаря своей автобиографичности.
Съемки «Зеркала» проходили в Юрьевце и в Переделкино – в двух домах, которые были для Андрея Арсеньевича Тарковского знаковыми местами, символами его детства, тесно связанными с детскими воспоминаниями об отце. Сцена, которую условно можно назвать «Встреча с отцом», снималась на даче № 2 по ул. Погодина в Переделкино. В этом доме Андрей с сестрой Мариной и матерью жили после возращения из эвакуации. Именно сюда в 1943 году неожиданно приехал с фронта Арсений Тарковский. Марина Тарковская вспоминает об этом дне в одном из своих интервью: «В Переделкино осенью сорок третьего года к нам неожиданно приехал с фронта папа. Помню, мама вымыла пол и послала меня за лапником, чтобы постелить у порога. Видимо, я провозилась в елках довольно долго. Вдруг у зеленого сарайчика, стоявшего поодаль от дачи, я увидела стройного человека в военной форме. Я не узнавала папу, пока он не крикнул: «Марина!». Не веря себе, я замерла на месте, потом со всех ног помчалась к нему. Какую радость и гордость мы тогда пережили! У папы на погонах было четыре звездочки, он был капитаном, а на груди – орден Красной Звезды».
Это была последняя встреча детей с отцом до его ранения. Он будет ранен разрывной пулей в ногу уже в декабре 1943 года. И вот спустя 38 лет Андрей Тарковский снова здесь, в Переделкино. Воссоздает картины прошлого, возрождает воспоминания.
Бездомные писательского городка
Не всем хватало дач в писательском городке, но тем не менее места хватило всем. Для тех, кто хотел просто провести немного времени в лесной тени и тишине, был построен Дом творчества писателей. А некоторые известные, но не совсем угодные власти личности тайно гостили на дачах своих друзей. Александр Исаевич Солженицын, в конце 60-х годов персона нон грата у советской власти, был приглашен Чуковским пожить на даче в Переделкино. Здесь Солженицын работает над книгой «Раковый корпус», здесь он находит верную помощницу – Люшу Чуковскую, которая втайне от всех, даже от семьи, перепечатывает рукопись и выносит готовые страницы из дома под одеждой. При этом, естественно, о пребывании Солженицына у Чуковских было известно властям, и за дачей постоянно велось наблюдение.
На даче № 15 по ул. Горького жил Вениамин Каверин. Он был одним из тех неравнодушных, кто постоянно защищал права опальных. В 1947 году к нему на дачу переехал Николай Заболоцкий, только в 1946-м добившийся разрешения жить в Москве после ссылки.
Так и живёт писательский городок: принимает гостей, участвует в съемках фильмов и сериалов. Переделкино повезло. Повезло именно в том, что когда-то это место заселили, в прямом смысле заселили творческими людьми. Это дало поселку возможность жить, жить историями, былями и небылицами о его жителях, которые переходят из уст в уста, не давая угаснуть памяти…
| Рубрики: | Видео и фильмы/Тарковские Пастернак |
Метки: Переделкино писатели
Процитировано 9 раз
Понравилось: 8 пользователям
«В комнатах стояли нары». С чего начинались писательские дачи в Переделкине
«Дача» в этом году — главное слово для всех отпускников. Так почему бы не рассказать о легендарных дачных местах вокруг Москвы, подумали мы. И решили начать с Переделкина — культового места с 85-летней историей, поселка, где рождались книги Пастернака и Чуковского, впервые читали свои стихи Ахмадулина и Рождественский и гостили Высоцкий, Солженицын и Плисецкая.
Поселок Переделкино расположен в 5 километрах от МКАД, сегодня он часть Новой Москвы. Но к новостройкам, с которыми обычно ассоциируют данный столичный округ, это место, конечно, никакого отношения не имеет. Одноименная платформа была открыта тут еще до образования СССР, в XIX веке. Никакой организованной сельской жизни с удобствами на рубеже веков в Переделкине, правда, не было, но зато потом она буквально забила ключом — и поселок стал центром притяжения столичной интеллигенции. По крайней мере, в летние месяцы точно.
В начале 1930-х вокруг Москвы стали появляться первые дачные кооперативы — в них давали дома писателям, художникам, ученым. Принято считать, что идея создания отдельного писательского городка такого типа принадлежала Максиму Горькому: он якобы рассказал Сталину о том, как живут европейские литераторы в своих загородных резиденциях, и в 1933 году Совнарком учредил постановление «О строительстве „Городка писателей“». К 1935 году в Переделкине построили около 30 деревянных писательских дач. Дома были довольно простыми: одно- или двухэтажными, но зато с просторными светлыми террасами; за проект отвечал немецкий архитектор Эрнст Май.
Стать жителем Переделкина, просто придя с улицы, было невозможно. Каждую дачу закрепляли за отдельным писателем — пожизненно и бесплатно
Правда, после смерти хозяина семья должна была покинуть дом в течение полугода: дача переходила к другому его коллеге.
В первой волне поселившихся в Переделкине были Исаак Бабель, Илья Эренбург, Илья Ильф и Евгений Петров, Артем Веселый и даже Лев Каменев — некоторые из них были вскоре репрессированы, и дома перешли к новым хозяевам.
Живыми легендами Переделкина считались Борис Пастернак и Корней Чуковский: оба прожили там до конца своих дней, а в их домах теперь располагаются мемориальные музеи. Дом Чуковского, впрочем, еще при жизни писателя был центром притяжения: все переделкинские дети помнят праздничные костры в начале и в конце лета, которые устраивал «дедушка Чуковский». А взрослые вспоминают многочисленных именитых гостей Корнея Ивановича, среди которых, например, неоднократно бывал Солженицын.
Позже в Переделкине поселились Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Василий Аксенов и другие шестидесятники. Дома у Ахмадулиной собирались не только соседи, но и весь творческий авангард того времени: приезжали Владимир Высоцкий и Майя Плисецкая, гостили иностранные писатели и журналисты, — это было, пожалуй, самое яркое и насыщенное время в жизни поселка.
Сегодняшнее Переделкино утратило былое очарование: рядом с чудом сохранившимися писательскими дачами (их становится все меньше) можно увидеть построенные в 90-х каменные «замки». Но приехать сюда на прогулку можно и нужно — сводить детей в Дом-музей Корнея Чуковского, заглянуть на бывшие дачи Пастернака и Окуджавы (там тоже сейчас музеи), побродить по улицам, как это любили делать все знаменитые жители поселка: сначала по «малому кругу», а потом совершить путешествие «вокруг света».
Тина Катаева, внучка писателя Валентина Катаева:
В те годы было печное отопление, потом постепенно все перешли на уголь, появился водопровод, и после войны поселок организовали так: три основные параллельные улицы — Серафимовича, Горького, Лермонтова — и небольшие переулки. В Переделкине всегда было принято гулять, все писатели приезжали и гуляли. Был «малый круг» — прогулка по двум параллельным улицам, а через все три улицы — большой круг, или «вокруг света». Люди встречались на улицах, практически весь поселок был знаком между собой.
На нашей улице находится дача Чуковского — он был соседом через забор. Дальше была дача Сергея Смирнова, автора «Брестской крепости», а потом — дом Льва Кассиля
Часть писательских семей жила в Переделкине круглогодично, а часть приезжала только на лето. Мои дедушка и бабушка где-то с 1959 года жили там постоянно. В Переделкине всем давали очень большие участки, и в послевоенные годы, когда было голодно, было принято держать сторожа: в сторожку пускали жить людей, которые ничего не платили за аренду, но подметали двор и наводили какой-то порядок на участке.
Мой дедушка финансово помогал семье своего брата Евгения Петрова, автора «Двенадцати стульев», который погиб в войну и у него остались два сына. И семье моей бабушки — у нее две сестры, соответственно, их дети и внуки тоже всегда находились у нас на даче летом. Чтобы всех прокормить, бабушка и дедушка купили корову, и наши сторожа ухаживали за ней, а молоко шло пополам. Потом сторожа завели кур и еще какую-то живность и иногда давали нам, скажем, яйца, но это была уже их собственность. В какой-то момент бабушка с дедушкой держали козу, и когда у нее родился козленок, коза некоторое время жила в крошечной комнатке прямо в доме. Животные тогда были у многих в поселке.
Естественно, был огород, сад: сажали картошку, морковь, кабачки, соседи сажали всё, что только можно: у кого-то росла даже спаржа
Люди друг другу передавали семена, навыки. Остатки огорода были еще в моем детстве, но это скорее было уже баловство. А еще у нас было огромное клубничное поле — уже в пятидесятых. Сначала мама с Павликом, моим дядей, занимались прополкой клубники и срезали «усы» — это была их общественная нагрузка, — а потом уже я.
У большинства людей были собаки и кошки. Собаки бегали сами по себе, знали всех гуляющих: или проходили мимо, задрав нос, или подбегали поздороваться. Даже собаки тут тоже ходили друг к другу в гости. У нас была белая болонка Стёпка и рыжий пёс Мишка, помесь сеттера неизвестно с кем, у нас он назывался «помесь бомбы с мотоциклом». Бабушка ходила в гости с собаками к своей подруге Елене Сергеевне Лаптевой, а те приходили с братом нашего Мишки к нам в гости, и иногда собаки делали подкоп под ворота и удирали друг к другу.
По поселку сначала ходили, а потом уже ездили молочники, и мы у них покупали молоко, из которого делали творог и простоквашу
Бабушка Эстер, моя мама и дядя Павлик были любителями кофе, а дедушка пил то, что он называл «бурдоне», — кофейный напиток из злаков. Соответственно, бурдоне доставалось и мне до 13 лет, пока я не взбунтовалась и не вытребовала настоящий кофе. Обед у нас был в два часа — собирался весь дом. Всегда был суп, обязательно вегетарианский: бабушка брала рецепты у итальянцев, у наших знакомых французов, всегда было что-то навороченное и страшно вкусное. И, естественно, зелень, салаты, овощи. Делали фаршированные кабачки, Эстер делала соте и икру из баклажанов. Я до сих готовлю по ее рецептам.
Обязательным был пятичасовой чай — файвоклок. Бабушка родилась в Париже, во время Первой мировой войны ее семья бежала в Лондон и в двадцатые годы вернулась в Россию. Доставшаяся от матери тобольская традиция чаепитий с пирогами и английский файвоклок были у нее в крови. Поэтому в пять часов у нас делалась или творожная запеканка с изюмом, или пирожки из слоеного теста, но чаще всего бабушка делала настоящий английский пай с яблоками. Это было всегда, не было такого, чтобы чего-то из этого у нас не было на столе в пять часов. Люди знали, что можно позвонить и спросить, можно ли зайти на чаек, и постоянно кто-то приходил.
Естественно, не все соседи дружили, но какими-то группами было принято ходить друг к другу в гости
Среди массы народа, жившей в Переделкине, было несколько человек, которые могли приходить к нам без звонка. Калитка закрывалась на деревянную вертушку, и около этой вертушки была прорезь, то есть формально калитка закрыта, но те, кто хотят, могли просунуть руку и открыть. С Чуковским у нас был общий забор, и там тоже была калитка с такой вертушкой. Корней Иванович всегда мог прийти, как и мы к нему, но чаще всего этой калиткой пользовалась я и нагло сидела у него на голове.
Как сказки сделали Корнея Чуковского любимым детским писателем, но испортили ему жизнь
Корней Иванович — это особая для меня жизнь: помимо прочего, с ним были связаны костры «Здравствуй, лето» и «Прощай, лето». На этих кострах выступала Рина Зеленая, которую мы обожали, выступал Аркадий Райкин, который жил тоже в Переделкине. Я была страшно в 4–5 лет влюблена в Райкина, и дедушка меня повел с ним знакомиться, а я пряталась за его ноги.
Без звонка к нам могли приходить Вознесенский, Евтушенко, Аксенов, Белла Ахмадулина
Те, кого открыл дедушка, когда был главным редактором журнала «Юность», продолжали приходить к нам, даже когда он ушел оттуда. Когда в Переделкине бывали Кайсын Кулиев, Расул Гамзатов, они тоже имели право прийти без звонка. Дом был для многих открыт. Вознесенский периодически приводил к нам знакомых: они могли ввалиться к деду большой компанией, и пока Эстер соображала, что поставить на стол, просто читали стихи. Как-то они привели Окуджаву, по чьим-то воспоминаниям, он у нас пел, но мама и Павлик этого не помнят.
Очень часто дед устраивал такие тусовки летом: выносили столик и дачные плетеные кресла, и собиралось огромное количество народу — «замечательные ребята», как их называла бабушка. Вся эта тусовка жутко творческая, они говорили об искусстве в основном — это было то, чем все болели. Всегда было красное сухое вино — было сложно его достать, и дед закупал огромные плетеные бутыли гамзы — болгарского сухого вина, которые у нас всегда стояли ящиками под лестницей. Делали сифоном содовую воду и вино пили или в чистом виде, или в виде шприца с содовой, но весь молодняк гордо отказывался: «Разведенное вино пить не будем».
В Центральном доме литераторов в Москве был буфет, где продавалось иногда то импортное вино, то мартини, то коньяк, всё это покупали тоже и хранили на случай летних тусовок. Дом всегда был открытым, гостеприимным. В общем, это была очень доброжелательная атмосфера, такой идиллический деревенский быт с единением и общением, картина ушедшего мира, времени, взаимоотношений и ценностей.
Иллюстрация: Дарья Фомичёва для «Мела»
Иллюстрации к книге
Иллюстрации к книге
Интересно, о чем я думаю накануне своего трехлетия? Война уже далеко от Переделкина, но заклеенные бумажными полосками стекла — память о ее начале. 1943 г.
Дача в Переделкине. Перед домом вся наша тогдашняя (младший сын еще не родился) семья. Первенец — на руках матушки. 1943 г.
Все (или многое) изменилось во мне и вокруг меня. Но кошек я люблю по-прежнему. Середина 1950-х гг.
Отец в пору успеха. Павел Нилин, автор повестей “Жестокость” и “Испытательный срок”. Конец 1950-х гг.
Наш знаменитый Самаринский пруд. Отец еще курит, значит, — середина 1950-х гг.
Сказочник Евгений Пермяк сам построил дом, вырыл маленький прудик и решил прокатить на резиновой лодке соседа Нилина.
Мое раннее — в два года — знакомство с Корнеем Ивановичем Чуковским. Слева — мама Матильда Иосифовна. Знакомство пришлось на 7 ноября 1942 г., что удостоверено знаменитым военным фотографом Виктором Теминым.
“Как у наших у ворот…” У ворот дачи Чуковских мой отец и Николай Корнеевич. Конец 1950-х гг.
Корней Иванович Чуковский с внуками: младшим Дмитрием, старшим Николаем (по-домашнему Гулькой) и Евгением (Чукером). Переделкино, 1947 г. (ГЛМ)
Таким Чукера отчетливее всего помню. В те времена — начало 1950-х гг. — он был очень близок с дедом.
Детская библиотека наконец открыта. В центре — Корней Чуковский и Павел Нилин. 1957 г.
Дача А. А. Фадеева в Переделкине (проезд Вишневского, д. 3). Дома этого уже нет, но в истории и писательского городка, и литературы он остается. 1946 г. Фото Д. Шварцмана. (ГЛМ)
Александр Александрович с сыновьями: старшим Александром (Шуней) и младшим Мишей.
Фадеев-отец был примером для сыновей и в физической выносливости.
Одиночество Александра Фадеева… На берегу Самаринского пруда.
Ангелина Осиповна Степанова, народная артистка СССР — в роли мамы Миши. 1946 г. (ГЛМ)
А здесь в роли посложнее — матери двух очень разных сыновей.
На крыльце фадеевской дачи сплошные знаменитости: от Ванды Василевской (ныне забытой) до Валентина Катаева. На оси мизансцены: Фадеев, Степанова и Александр Корнейчук (кое-кто его еще помнит). 1949 г. (ГЛМ)
Этот семейный снимок всегда висел над изголовьем кровати Ангелины Осиповны. 1950 г. (ГЛМ)
А. Фадеев подписывает свою лучшую книгу «Разгром» землякам с Дальнего Востока. 1950 г. (ГЛМ)
“Я один, все тонет в фарисействе…” Борис Пастернак. Переделкино, 1956 г. Фото А. Лесса. (ГЛМ)
Борис Леонидович, Зинаида Николаевна и пес, в дачном обиходе — Мишка Пастернак. 1958 г. (ГЛМ)
Наши соседи по улице Беговой — Николай Алексеевич и Екатерина Васильевна Заболоцкие, запечатленные у своего дома осенью 1956 г. их сыном Никитой. (ГЛМ)
Автор нестареющих “Двух капитанов” Вениамин Александрович Каверин — его сын Коля (по переделкинскому “Килька”) женился на Наташе, дочери Заболоцких. Москва, 1948 г. (ГЛМ)
Дачные соседи Павел Нилин, Валентин Катаев и Лев Кассиль ближе к объективу, чем друг к другу. У входа в Колонный зал. Москва, 1958 г.
Валентин Петрович Катаев. 1947 г. Фото Д. Шварцмана. (ГЛМ)
Павел Нилин с Юрием Карловичем Олешей. Дом творчества писателей “Переделкино”. 1958 г.
И опять Дом творчества. В столовой после обеда Константин Георгиевич Паустовский рассказывает что-то интересное Александру Яшину и Павлу Нилину. 1960 г.
Актриса и поэт — Константин Симонов и Валентина Серова. 1949 г.
Фото Я. Рюмкина. (ГЛМ)
Толя Серов с отчимом. 1948 г. Фото Е. Ряпасова. (ГЛМ)
“Общим местом было мнение о неистовой трудоспособности Константина Михайловича”. Фото Я. Халипа. (ГЛМ)
К. Симонов. Переделкино, 1948 г. Фото Г. Зельдина. (ГЛМ)
Переделкинские классики Константин Федин (с трубкой) и Леонид Леонов (с тростью) на прогулке. 1950 г. Фото А. Лесса. (ГЛМ)
Новосел Сергей Сергеевич Смирнов с дачными старожилами Ираклием Андрониковым и Корнеем Чуковским. Конец 1950-х гг.
Под лестницей Дома творчества (возле каморки с телефоном): Ярослав Смеляков, Сергей Смирнов и Павел Нилин. 1960 г.
Наталия Ильина (в центре) привезла в Переделкино свою парижскую племянницу Веронику Жобер. Рядом с ней К. Чуковский. Слева мы с отцом. 1966 г.
Этот снимок Сергея Сергеевича Смирнова с попугаем Арой стоял на письменном столе отца.
Семейный портрет в интерьере. Шуточная фотография семьи Смирновых. Сергей Сергеевич и Виргиния Генриховна с их старшим сыном Андреем, студентом ВГИКа. Начало 1960-х гг.
Сергей Сергеевич с младшим сыном Константином (Котей). 1960 г.
Ответственные роли разбойников в фильме исполнили отец режиссера и один из героев обороны Брестской крепости — Алексей Романов.
“Смирнов-фильм”. Будущий знаменитый режиссер Андрей Смирнов снимает первое кино. В главной роли — брат Костя. Конец 1950-х гг.
Не нравлюсь я себе на этом снимке — мало похож на отличника учебы. Впрочем, я им и не был. 1954 г.
Судя по тому, что за спиной у меня решетка ограды здания Московского университета на Моховой, высшее образование я все-таки получил… 1964 г.
С Александром Авдеенко мы дружили шестьдесят четыре года… Начало 1960-х гг.
Олег Ефремов и Александр Авдеенко на празднике в театральном журнале. Начало 1990-х гг.
Три моих друга на всю жизнь — Вася Захарько, Алик Марьямов и Саша Авдеенко. Конец 1970-х гг.
Максим Шостакович, пошедший по стопам отца, — пианист и дирижер. Начало 1990-х гг.
Евгений Чуковский, — уже не “в детстве”, а профессиональный кинооператор. Конец 1990-х гг.
Мой одноклассник — Виктор Кузькин, хоккеист, трижды олимпийский чемпион. Середина 1970-х гг.
Писатель Андрей Кучаев до сих пор остается по-настоящему непрочитанным. А он этого заслуживает… Конец 1980-х гг.
“Книги на тщательно проверенном справочном материале напишут другие, а ты, Саша (я то есть), полагайся на эксклюзив собственной памяти”.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ Солдатами невидимого фронта назвал работников милиции автор одного из очерков, собранных в этой книге.Мы, советские люди, за полвека своей истории вынуждены были так часто воевать, столько раз отражать вооруженные нападения врагов, что слово «фронт»
В период описываемых в книге событий
В период описываемых в книге событий Das Reich, Berlin, March 26, 1944.Der Bund, Bern, February 17, 1953.Der Spiegel. “The Painstaking Forger.” December 26, 1956.Hamburger, Philip. “Winds across the Pampas.” New Yorker, December 1948.Life magazine. “A Dictator Goes A-Wooing.” May 25, 1953.L’Unita, Rome, May 25, 1945.Revue magazine, West Germany, August 1961.Saturday Evening Post. “Eisenhower’s Six Great Decisions.” July 13, 1946.Time magazine.
В период описываемых в книге событий
В период описываемых в книге событий The Associated Press, Moscow, February 1, 1944.The Associared Press, London, July 25, 1944.The Associated Press, «An East Coast Port,» published in the Deseret [Utah] News, January 8, 1945.The Associated Press, “RAF’s Jets Slash German Airfield,” London, published in the New York Times, April 24, 1945. http://select.nytimes.com/gst/abstract.html?res=F40ElFF B3C5F1B7B93C7AB178FD85F418485F9.The Associated Press, Madrid,
Предисловие к книге «Сто писем»
Предисловие к книге «Сто писем» В этой книге собраны сто писем, которые я получил от читателей. Я выбрал их из тысяч: они показались мне наиболее важными, как свидетельства душевного состояния нашего народа. Я не взял писем, в которых чувствуется попытка творчества —
О КНИГЕ
О КНИГЕ Посвящается особо моему другу Альфреду Шварцу и всем, чью беззаветную помощь я с благодарностью познал после постоянной поддержки родителей. Вильгельму Адлеру, Проф. д-ру Жансу Адлеру,Лоре Альберт, Клаусу Антесу,Эльзе Арнольд, Йозефу Беккеру,Д-ру Вольфгану
Иллюстрации к книге
Иллюстрации к книге Дом на ул. Гоголя № 14. Выкупленные коммуны Дом на ул. Гоголя № 14. Вид снаружи Чешский дирижёр – герой Труда Мемориальная табличка В.К. Блюхера Сгоревший корпус скульпторов Памятник А.И. Маринеско Дом, где жил А.И. Маринеско Научная библиотека им.
В книге использованы следующие источники:
В книге использованы следующие источники: Газеты: «Советская Россия», «Правда», «Завтра», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Новая газета», «Московские ведомости», «Аргументы и факты», «Культура», «Совершенно секретно», «Мир новостей», «Век», «Женские
О книге и ее адресате
О книге и ее адресате Назначение любого предисловия – рассказать о новизне книги, поведать о грандиозности труда и вызвать читательское расположение. С этой целью принято пускаться во всевозможные глубокомысленные фантазии, оправдания и самовосхваления, доказывая: эта
ОТЗЫВЫ О КНИГЕ «НЫРЯЮЩИЕ В ТЕМНОТУ»
ОТЗЫВЫ О КНИГЕ «НЫРЯЮЩИЕ В ТЕМНОТУ» Книга Ныряющие в темноту Роберта Кэрсона об аквалангистах, исследовавших останки затонувших судов в районе побережья Нью-Джерси, — это захватывающий рассказ о подлинных приключениях и настоящей тайне. Помимо того, что каждая
О КНИГЕ УИЛЬЯМА МАНЧЕСТЕРА (От издательства)
О КНИГЕ УИЛЬЯМА МАНЧЕСТЕРА (От издательства) 22 ноября 1963 года выстрелом из винтовки с оптическим прицелом с чердака склада школьных учебников в городе Далласе был убит 35-й президент Соединенных Штатов Америки Джон Фитцджеральд Кеннеди. Пуля, посланная убийцей, не только
Словарь терминов, употребляемых в книге
Основные сокращения, встречающиеся в книге.
Основные сокращения, встречающиеся в книге. А — армияАвиация ГК — авиация Главного командованияАвиация ДД — авиация дальнего действияад — артиллерийская дивизия, авиационная дивизия (ВВС)адн — артиллерийский дивизионадп — артиллерийская дивизия прорываАЗ —