бедные квартиры в россии
«А что же еще делать?» Рассказы о жизни в самом бедном регионе России
Сегодня правительство предложило перераспределить часть доходов богатых регионов страны в пользу самых бедных. Рейтинг бедных регионов России возглавляет Псковская область. «Сноб» поговорил с ее жителями — о том, как регион оказался в конце рейтинга благосостояния, как прожить семье с двумя детьми на 25 тысяч рублей и насколько ситуация в Пскове отличается от ситуации в других городах области
Поделиться:
«После всех платежей на семью из четырех человек остается 5 тысяч рублей»
Наталья Михайлова, домохозяйка, Псков:
В моей семье четыре человека: я, муж и двое сыновей — 5 и 8 лет. Работает только муж, зарплата — 25 тысяч в месяц. Из них 14 уходит на кредит за машину, около 6 — на коммунальные услуги. Остальное остается на жизнь. Хватает ли таких денег или нет — вопрос абстрактный. Когда у меня появились дети, я ушла в декретный отпуск. Потом я сказала детям, что хочу выйти на работу, но сын заявил: «Мама, зачем? Нам всего хватает!»
Мы с мужем тоже не жалуемся, уже научились так жить. Жилье мы приобрели с помощью программы «Молодая семья» и материнского капитала. Одежду на всю семью мы берем в храме. У наших родителей есть участок — это источник экологически чистых овощей и фруктов. У соседей есть коровы, куры — можно недорого купить натуральные яйца и молочные продукты очень высокого качества, хотя в том же Санкт-Петербурге килограмм фермерского творога стоит 700 рублей.
У нас есть возможность ездить в отпуск: в прошлом году я с подругой и детьми ездила в Абхазию. Мы сняли на берегу моря комнатку — 500 рублей за ночь. В ней жили я с подругой и пятеро наших детей. На питание в день уходило по 25 рублей на семью. Мы брали пачку овсянки, крупы, хорошо и недорого ели и отлично отдохнули. Люди, которые привыкли жить по-другому, могут всему этому ужаснуться, но для нас это нормальная ситуация. Мы так отдыхали месяц.
Самая большая статья расходов — кружки для детей. У старшего сына много интересов: шахматы, спорт, музыкальная школа. Мы ищем бесплатные кружки, но их мало. Наши дети находятся на семейном образовании: не ради экономии — мы хотим, чтобы они развивались свободно. Но для тех, кто вынужден сильно экономить, семейное образование тоже может стать хорошим решением.
Мы не стали жить хуже за последние пару лет. Когда я тоже работала, было, конечно, проще. Я бы хотела завести третьего ребенка, но муж пока не уверен, что мы финансово потянем. Недавно у младшего ребенка развалились босоножки, новые пока нет возможности купить, но стало тепло и можно гулять босиком. Младший сын часто обижается, что я не покупаю ему какую-то игрушку, а я не помню, когда в последний раз была у парикмахера. Это все, наверное, не очень нормально звучит со стороны. Но мы так живем, и это стало нормой. Среди моих знакомых тоже нет тех, кто впал в финансовую депрессию.
А вот за тех бабушек, которые вынуждены попрошайничать на улицах, больно. За детей, которым нужно не самое дорогостоящее лечение, но у их семей нет и таких средств, страшно. Одновременно с этим тратятся большие деньги, например, на проведение праздников, грандиозных салютов ко Дню Победы. Экономика в кризисе — это чувствуется. Не потому, что так говорят по телевизору, а потому, что поднялся уровень безработицы, пенсионеры получают гроши, а уровень цен на продукты и лекарства вырос очень заметно. Может, лучше тратить бюджетные деньги не на праздники, а на нуждающихся?
«Администрация города не выдает жилье ребенку-инвалиду, потому что он все равно скоро умрет»
Татьяна Филиппова, уборщица, Великие Луки:
Я живу вместе с дочерью и внуками — их у меня двое. Работаю уборщицей. Моей дочери 25 лет, младшему внуку — 4 года, старшей, Полине — 6. Дочь не работает и сидит с Полиной дома: внучка родилась с гидроцефалией, а в 8 месяцев у нее обнаружили опухоль надпочечников. Один надпочечник уже удален, но начались метастазы в костном мозге.
Моя дочь живет на пенсию внучки. Я зарабатываю 9 тысяч рублей, пенсия Поли — 19 тысяч, в них же входят выплаты матери по уходу за ребенком-инвалидом. С этой пенсии моя дочь платит за съемное жилье, за садик для младшего внука. Вообще Полине, как ребенку-инвалиду, положено жилье. Но в нашей администрации знают историю болезни Поли и с этим вопросом тянут: они знают, что Поля может долго не прожить, поэтому постоянно находят отговорки. Даже врачи считают, что она не жилец, а мы шесть лет уже боремся, хотя Полю «похоронили» еще в роддоме. По квоте мы ездили лечиться в Питер, внучке поставили шунт. Его ставят на определенное время. Я спросила, когда нам приезжать его менять, врач ответил: «Никогда». Все считают, что такие дети долго не живут.
Нам выдали землю, но автоматом сняли с очереди на жилье. В течение трех лет на этой земле нужно поставить хотя бы фундамент. У нас есть материнский капитал, но построить что-либо за 450 тысяч мы не можем. Если через три года мы не поставим фундамент, землю отберут.
Нам помогает филиал одного питерского фонда в Великих Луках: раз в год он нам выдает 10–15 тысяч. Но мы тратим по 7 тысяч на ежемесячный уход за Полей. Еще нас поддерживают обыкновенные люди через группу «ВКонтакте». Мы боремся. Мы уже привыкли к такой ситуации, что же еще делать?
«Жизнь в Пскове не так плоха, как вышло в рейтинге»
Валентин Коршиков, преподаватель, Псков:
Нас в семье трое: я, жена и ребенок четырех лет. Жена в гимназии преподает иностранные языки, я — информатику. Я также подрабатываю по своей специальности, например, помогаю делать сайты.
Когда мы только создали семью, мы хотели воспользоваться программой поддержки молодых семьей: в нашем регионе сертификат на покупку квартиры составляет 700 тысяч рублей. Но у нас не было возможности встать в очередь: чтобы участвовать в программе, доход делится на количество членов семьи, и на человека должна приходиться сумма меньше прожиточного минимума. Наши зарплаты были достаточно высокими.
Надо сказать, рейтинг благосостояния меня удивил. Я не вижу сильного ухудшения ситуации за последние годы, да и в окружении никто не впадает в финансовую депрессию. У нашей семьи остались возможности и ездить отдыхать в Египет, и обучиться в автошколе, и купить машину. Сейчас главная статья расходов — выплата кредитов, уходит около 16 тысяч рублей в месяц. Коммунальные услуги составляют около 3,5 тысячи, и для нас это не так критично. По рейтингу выходит, что в семьях с детьми после всех платежей от дохода семьи остается около 500 рублей. Я очень удивлен, как такое возможно. В нашей семье остается, как правило, около 15 тысяч каждый месяц.
Кроме того, Псков в последнее время стал выглядеть лучше. А в самом регионе очень много военных. Я работаю в бюджетном учреждении и прекрасно вижу, что денег не хватает, но вот на армию в стране деньги есть. Зарплаты военных очень солидные. Понятно, что они тоже все на кредитах сидят, но, кажется, все-таки все не так плохо, как получилось в рейтинге.
«В Пскове все нормально, а в области заработать сложно, если не занимаешься контрабандой»
Юрий Стрекаловский, социальный работник, экскурсовод, Псков:
Несмотря на общую ситуацию в стране и регионе, в моей семье и в ближайшем окружении за последние годы жизнь хуже не стала. Моя семья состоит из трех человек, еще есть дети от первого брака и мои взрослые родители, которым мы стараемся помогать. Родители жены в помощи не нуждаются и порой сами оказывают помощь нам. Дочь у нас, например, одета почти во все, что присылает бабушка из Германии.
У меня несколько мест работы: в реабилитационном центре «Ручей» для алко- и наркозависимых, еще я веду музыкальные занятия. Кроме того, я историк-искусствовед и вожу экскурсии. Моя жена работает в театре, но зарплата у нее совсем небольшая. Наш совокупный доход составляет примерно 60 тысяч рублей. Для Пскова это много: Росстат показывает, что у нас средняя зарплата 14 тысяч. С таким доходом нам удавалось делать накопления, но сейчас мы совершили довольно крупную покупку и выплачиваем долги: около 30 тысяч в месяц.
Мы живем в небольшой квартире в центре города, и мне кажется, за последние три года качество жизни в Пскове даже улучшилось: проводились серьезные программы реконструкции городской среды. Здесь удобно жить, гулять, тут отличные парки, облагороженные территории, кафе.
У нас ведь специфическое приграничное положение: это единственный субъект Федерации, который граничит с тремя иностранными государствами — Эстония, Латвия и Белоруссия. Раньше мы регулярно ездили в ближайшую заграницу, чтобы что-нибудь приобрести и развлечься. Этим летом поедем на фестиваль в Эстонию, билет стоит порядка 70 евро. Сейчас уже начинаешь обращать на это внимание и считаешь деньги гораздо более скрупулезно. А на границе теперь все время спрашивают про санкционные продукты.
По работе мне довольно много приходится ездить по России. Если вы переедете границу Псковской и Новгородской областей, вы не заметите разницы. Общая депрессия — это эмоциональный фон последних 25 лет для большинства регионов. Как все это началось в 1991 году, так в провинции ничего особенно не улучшилось, «тучных лет» и «лет изобилия» никто не заметил. Но все же такого разрыва, который показан в рейтинге, я не вижу. Многие мои знакомые брюзжат по поводу жизни, но при этом могут себе позволить и машину купить, и квартиру приобрести, и за границу съездить.
И хотя в Пскове все не так плохо, сам регион все же неблагополучен. Это первая область из коренных русских областей, где еще в 1960-е годы началось вымирание и был зафиксирован перевес смертности над рождаемостью. Полезных ископаемых или крупных заводов здесь нет. Приграничное положение почти не кормит, если не работаешь на границе или не занимаешься какой-нибудь мелкой контрабандой.
«Каждый пятый житель области живет за чертой бедности»
Лев Шлосберг, руководитель Псковского регионального отделения партии «Яблоко», Псков:
В прошлогоднем рейтинге Псковская область тоже была последней; только тогда считали 83 региона, без Крыма и Севастополя. За 2015 год число людей, проживающих ниже прожиточного минимума, достигло почти 20%, это каждый пятый житель Псковской области — 126 тысяч 900 человек. Средний размер пенсий составляет 11 432 рубля, всего на 38 процентов больше прожиточного минимума. Средняя зарплата — 21 455 рублей.
Минфин утверждает, что среди регионов северо-запада России Псковская область занимает последнее, одиннадцатое место по доле бюджетных расходов на душу населения. В год на все виды государственных и муниципальных услуг на одного человека выделили 44 680 рублей. Из этих денег на образование — 10 480 рублей, на культуру 1290 рублей, ЖКХ — 3350, на экологию — 39 рублей.
Так что общее положение Псковской области — это почти полное отсутствие экономики. У нас главным источником финансов является бюджет. Особенность Андрея Турчака как губернатора заключается в том, что, придя в Псковскую область, он привел за собой через своих людей целый сонм петербургских компаний, которые стали триумфально выигрывать государственные конкурсы на дорожное строительство, на освоение строительных площадок под жилье и на создание инфраструктуры особой экономической зоны Моглино (где свыше 3,5 миллиарда рублей федеральных областных денег в итоге «закопаны под землю» и создано всего четыре рабочих места).
Собственные доходы Псковской области составляют 14 миллиардов, все виды дотаций и субвенций из федерального бюджета — 9 миллиардов. Госдолг Псковской области равен собственным доходам — тоже 14 миллиардов. 45 процентов дохода в бюджет Псковской области формируется из подоходного налога самих жителей, большинство из которых работают в бюджетной сфере. Это искусственный круговорот денег: получили зарплату, заплатили подоходный налог, с него потом получили зарплату.
Когда такой регион, как Псков, — находящийся на границе с двумя европейскими государствами, — оказывается самым последним по уровню благосостояния семей, это говорит о том, что развитием региона никто не занимается. Когда губернатор — чужой человек, когда он здесь в командировке, его не интересует завтрашний день, ему здесь потом не жить и в глаза людям не смотреть. Второй срок закончится, в третий раз он баллотироваться не сможет — уедет в Питер или в Москву и забудет все, как страшный сон. Эта психология временщика, выполняющего политические задачи: уровень голосования за президента, уровень голосования за «Единую Россию», чтобы две трети голосов депутатов областного собрания были из «Единой России». А задача развития экономики для него не очень важна, потому что если сегодня начнешь, то результат будет только через десять лет.
Важнейшее качество психики человека — это привыкание. Многие уже притерпелись. А те, кто терпеть не хочет, но исправить ситуацию не может, уже просто уезжают.
Кому в России жилье доступно: Чем беднее население, тем дороже квартиры
От льготной программы на новостройки выиграли застройщики и банки
Вице-премьер Марат Хуснуллин заявил о том, что ставки по ипотеке в России должны снизиться до 4−5%, как в развитых странах. В то же время, программа льготной ипотеки на строящееся жилье под 6,5%, которая начала действовать в апреле в качестве меры поддержки населения и жилищного рынка, принесла неоднозначные результаты.
С одной стороны, спрос на недвижимость вырос на 149% по сравнению с осенью 2019 года. С другой, цены на жилье, причем не только строящееся, но и на вторичное, резко подскочили. Как сообщают участники рынка, средняя стоимость первичного жилья к концу 2020-го увеличилась на 18%. За ней подтянулась и цена на «вторичку». Например, в Москве, Санкт-Петербург и областях стоимость вторичного жилья выросла на 15%, в других субъектах — до 5%.
Многие эксперты убеждены, что рост цен на недвижимость продолжится и в следующем году, и дают прогнозы о динамике в 10−12%. При этом реальные доходы населения за ней явно не успевают. В 2020 они сократятся как минимум на 5%, а в следующем году их восстановление, по прогнозам, составит не более 2%. То есть на докризисный уровень они выйдут, в лучшем случае, в 2022.
Как пояснила «СП» президент Международной академии ипотеки и недвижимости Ирина Радченко, получается, что даже несмотря на льготную ипотеку для среднего гражданина, а не инвестора, собственное жилье становится еще более недоступным.
— Чтобы понять, с чем связан такой рост цен на недвижимость, нужно посмотреть на портрет потребителя, который покупает квартиру в новостройке и готов ждать 3−4 года, а потом еще делать там ремонт. Это явно не люди, которые прямо сегодня остро нуждаются в улучшении жилищных условий. Это инвесторы, которые просто взяли и вынесли 13 триллионов рублей с банковских счетов.
Почему они так сделали? Причин несколько. Во-первых, их не устраивают очень низкие ставки по банковским депозитам 4−4,5%, которые в лучшем случае соответствуют уровню инфляции. Во-вторых, очередную порцию банков грозят лишить лицензии, что подрывает доверие к сектору. В-третьих, с 1 января 2021 вводят налог на доходы с депозитов, чего раньше никогда не было. Наконец, когда национальная валюта валится на 25% в год, держать свои накопления в этих фантиках нет никакого смысла.
Наши граждане, наученные горьким опытом кризисов, берут и переводят свои деньги в более понятные и надежные квадратные метры. Поэтому ажиотаж был вызван не только и не столько снижением ипотечных ставок, сколько недоверием людей к национальной валюте и экономике. Не случайно не только риэлторы и застройщики, но и брокерские компании в этом году пожинают богатый урожай. Число частных клиентов на фондовом рынке выросло в два раза, так как люди каким-то образом пытаются сохранить свои сбережения.
«СП»: — Насколько справедливы прогнозы о том, что цены на жилье продолжат расти и в следующем году?
— Если обвал рубля сохранится в следующем году, цены на недвижимость продолжат давать рост. Если же правительство все-таки озаботится тем, что оно должно делать, в частности, гарантировать стабильность национальной валюты, то даже если ипотека будет 3−4%, это вряд ли приведет к ажиотажу на рынке недвижимости. Потому что в целом у населения доходы не выросли, напротив, они упали. Поэтому непонятно, с какой стати этот спрос будет поддерживаться дальше. Это был спекулятивный рост цен, основанный не на экономической ситуации, а на страхе людей за свои сбережения.
«СП»: — Можно ли считать удачной программу льготной ипотеки на новостройки?
— Льготная ипотека, прежде всего, помогла застройщикам и банкам получить дополнительный доход. Граждане даже не вселились в эти квартиры, многим необходимо ждать 3−4 года, и еще вопрос, достроят ли эти дома. Сегодня многие застройщики испытывают дефицит кадровой силы. Из-за девальвации рубля 40% гастарбайтеров просто уехали домой, потому что даже в их странах не было такого сильного обвала валюты. На это наложились страхи из-за пандемии. Даже мэр Москвы Сергей Собянин говорил о том, что им не хватает плиточников и других рабочих.
Все это приведет к тому, что сроки у застройщиков будут сдвигаться. Тем более что в апреле им предоставили поблажку и разрешили не применять штрафные санкции за задержку сроков из-за пандемии. Поэтому они будут строить так, как получится, а клиенты будут сидеть и ждать у моря погоды.
Повторю, от льготной ипотеки выиграли застройщики и банки, собственно, на них все это и было рассчитано. Я не против того, чтобы поддерживать строительную отрасль. Это тоже важно. Просто не нужно иллюзий по поводу того, для кого это делается. А люди, которые взяли льготную ипотеку, три-четыре года где-нибудь и так проживут.
Кстати, по этой же причине у нас не будет никакого ипотечного пузыря, о котором некоторые сейчас говорят. Большинство людей не собирается жить в новых квартирах в ближайшие годы. Поэтому даже если у них возникнут финансовые трудности, банк легко сможет сделать дисконт на 15% и найти более удачливого заемщика на эту недвижимость. Не будет никаких проблем с выселением детей, судами и выпиской, как бывает в случае со «вторичкой». Это инвестиционные сделки, в которых риски несут граждане.
«СП»: — Доходы граждан за прошедший год упали, а цены на недвижимость выросли и продолжают расти. Получается, для простого обывателя, а не для инвестора, решение квартирного вопроса еще больше усложнилось?
— Да, совершенно верно. Как говорится, кому война, а кому мать родна. Кто-то сейчас совершает выгодные инвестиции, а кто-то, напротив, беднеет. Так бывает всегда во время войн и кризисов, так происходит и сейчас.
«СП»: — ФАС и другие регуляторы не контролируют цены на рынке недвижимости, но почему такая перспектива не обсуждается, хотя бы для категорий социального жилья?
— Мы уже 30 лет живем при капиталистическом строе. Кто будет контролировать рост цен на жилье? Это рынок. Что касается социального жилья, эта тема не обсуждалась и раньше, и тем более не будет обсуждаться сейчас, в кризис. Напротив, появляются новости о том, что правительств собирается отменить даже льготы для участников Великой отечественной войны, которых и так почти не осталось.
У нас не развивается даже арендное жилье, хотя во всем мире арендуют недвижимость гораздо больше граждан, чем владеют ею. Потому что во многих странах законы защищают права арендаторов, и миграция трудовых ресурсов гораздо более развита. У нас же люди берут ипотеку и потом 30 лет сидят в городке, в котором давным-давно нет работы. У нас на рынке жилья много болезненных историй, которые нужно комплексно лечить.
Генеральный директор компании «Релайт-Недвижимость» Константин Барсуков считает, что рост цен на недвижимость в следующем году не гарантирован, так как тесно связан с экономической ситуацией в стране.
— Давать прогнозы на длительный период сейчас — не самая хорошая идея. Цены на недвижимость в 2021 году могут вырасти, а могут и остаться на нынешнем уровне. Говорить об этом предметно можно будет в феврале-марте, когда станет ясно, что происходит с экономикой.
Рост цен во втором полугодии 2020-го был связан с психологическим фактором. После пандемии люди не понимали, что будет с рублем, с работой, все говорили, что цены будут расти, и на этом фоне застройщики действительно начли их поднимать. Все это сыграли свою роль в ажиотажном спросе, как и карантин, который заставил многих отложить покупки, а потом наверстывать упущенное.
Будет ли такой же спрос в 2021 году — большой вопрос. Если он останется активным, цены продолжат расти, тем более что предпосылки для этого есть. В 2015 году цены сильно упали, и только сейчас вышли на прежний уровень без учета инфляции. Однако экономические предпосылки для роста вызывают сомнения. Если у людей все так же не будет денег, ажиотажный спрос плавно затихнет.
А если в экономике страны начнется ухудшение, то, несмотря на низкие ставки по ипотеке мы увидим даже падение спроса и небольшое снижение цен на недвижимость. Если же начнется рост экономики доходов, он потянет за собой и рост цен. На сегодняшний день можно дать только такой неопределенный прогноз, так как совершенно не ясно, что будет с экономикой страны в 2021 году.
В России лопается ипотечный пузырь: Бедных отселят в гетто
Госдума анонсировала строительство наемных домов для «нищебродов»
«У нас далеко не все граждане могут взять даже льготную ипотеку. Я сторонница того, чтобы развивать строительство наемных домов для людей с невысоким уровнем дохода, для среднего класса. Это гораздо выгоднее. Оплата услуг по себестоимости — живи, сколько нужно», — «обрадовала» россиян законодатель Галина Хованская.
Во как. Оказывается, средний класс по-русски — это люди с невысоким уровнем дохода. Как говорится, оговорка по Фрейду. Впрочем, не будем придираться. Напротив, к словам Галины Петровны следует относится предельно серьезно: она не какой-то залетный депутатушка, а Председатель комитета Госдумы по жилищной политике и жилищно-коммунальному хозяйству аж с 21 декабря 2011 года и по совместительству член Президиума Центрального совета партии «Справедливая Россия—Патриоты—За правду». Короче, очень серьезный российский политик, которая слов на ветер не бросает.
Хованской был озвучен еще один любопытный момент, на который следует обратить особое внимание. По ее словам, «приватизировать такую квартиру нельзя. Это только для решения проблемы жилищных условий, в том числе для молодых семей» — то есть бедных молодых пап и мам, которым ипотека не по зубам.
Для этого заявления напрашивается логичное продолжение, о котором умный политик никогда не скажет, чтобы не повредить своей репутации. Но можно не сомневаться, что наемные дома нужны государству и для того, чтобы в них отселять дефолтные семьи с детьми. Как-то не имиджево для самой богатой ресурсами страны выбрасывать малышей на улицу.
Что касается участков под застройку для бедных россиян, то тут и к бабке-гадалке ходить не надо. Застройщикам, пояснила Хованская, предоставят землю без всяких аукционов — ясное дело, не напротив Кремля. С учетом того, как выполняется, например, многострадальный закон о жилье для сирот, вывод напрашивается сам: возводить наемные дома будут у черта на куличках, то есть в районах с плохой транспортной доступностью и, наверняка, с ужасной инфраструктурой.
Хотелось бы, конечно, ошибиться, но у капитализма нечеловеческое лицо.
Обращает на себя внимание, что заявление Хованской последовало фактически сразу после интервью директора департамента финстабильности Центробанка Елизаветы Даниловой о том, что «на рынке недвижимости появляются признаки перегрева». Как и положено чиновнику такого ранга, Елизавета Олеговна старалась не нагнетать обстановку. Тем не менее, она отметила, что «темп роста (цен) на первичном рынке жилья во II квартале в годовом выражении составил 20,6%. В Москве этот показатель еще выше — 24%, в Санкт-Петербурге — 26%. Безусловно, это негативно влияет на доступность покупки жилья».
Но у обозначенной проблемы есть другая сторона. В стране растет, причем опасными темпами, число домохозяйств, у которых обязательства по кредитам превышают все разумные мерки. Какие бы ни были объяснения этому феномену, ясно, что очень многие люди не живут, а буквально выживают. Отсюда и переток заемщиков из банков в сегмент микрофинансовых организаций, называемых в народе безбожными ростовщиками.
Если перевести с чиновничьего языка на русский то, что обтекаемо пояснила главный специалист ЦБ РФ по финстабильности, речь идет о лопающихся ипотечном и кредитных пузырях. Об этом упрямо говорят следующие данные: каждый третий кредит во втором квартале выдавался тем заемщикам, чьи выплаты по долгам превышают 80% дохода, а в каждом пятом случае — все 100%. Страшные, по сути цифры.
Как здесь не вернуться к заявлению Хованской, в котором отдельно поясняется: «федеральные власти озаботились вопросом строительства определенного количества таких домов, но для всей страны их нужно будет очень много, так как очередь на них большая».
Можно даже не фантазировать на тему, как будут жить люди в наемных домах с очень низкой арендной платой. Конечно, напрашиваются невеселые предположения, но в мире уже есть опыт аналогичных социальных инициатив.
Собственно, правильная идея о том, что даже бедные должны иметь крышу над головой, не нова, наверное, со времен царя Гороха. Более того, в конце XX века право каждого гражданина на жилье было зафиксировано в большинстве конституций. Причем одним из мировых законодателей в области массового строительства государственного жилья для малоимущих стали Соединенные Штаты.
Так, в Сент-Луисе (штат Миссури) в 1954 году был реализован грандиозный проект «Pryuit-Igoe». Тридцать три одиннадцатиэтажных дома с небольшими, но удобными и хорошо оборудованными квартирами и с просторными общественными зонами казались для бездомных настоящим раем. Вскоре тысячи бедных семей, внезапно ставшими счастливыми, въехали в новые квартиры со смехотворной по меркам коммерческого жилья арендной платой. По себестоимости. Точно так как обещает наша власть.
Но уже на пятом году после ввода в эксплуатацию комплекса «Pryuit-Igoe» только 15% жильцов внесли арендную плату, включая платежи за электроснабжение, водоснабжение и вывоз мусора. Через пять лет количество платящих сократилось до 2%.
Дело в том, что такие дома для большинства людей стали ловушкой: мало того, что добраться до работы оказалось проблематично, так еще и работодатели смотрели на обитателей «Pryuit-Igoe» как на ущербных и даже опасных работников. Как известно, клеймо «неудачника», ставшего синонимом бедного, в либеральных кругах сродни волчьему билету.
Вскоре социальный рай превратился в страшное гетто. Жильцы рассказывали ужасные истории, «главными героями» которых были молодежные банды. Света в подъездах никогда не было: лампочки били через несколько минут после замены. В лифтах, которые преднамеренно останавливали между этажами, совершались групповые изнасилования. Иногда крики несчастных девушек раздавались по всему зданию буквально часами. Полиция боялась появляться здесь в темное время и на вызовы ночью не отвечала.
Даже те, кто хотел вырваться из нищеты, опускали руки, оказавшись в социальных кварталах. Это все равно, что детей, которые плохо учатся, переводить в отдельные школы для двоечников. Очень многие обитатели арендных домов, не будучи среди более успешных соседей, по мнению социологов и правоведов, потеряли мотивацию лучше жить.
Такая же картина наблюдалась во Франции, да и в других странах Запада тоже. Дошло до того, что каждый президент Пятой Республики объявляет в своей предвыборной программе проекты «анти-гетто». Политики озадачиваются, в том числе и потому, что такие районы притягивают нетрудовых мигрантов, как фекалии мух. Здесь легко затеряться среди маргиналов, да и преступникам легче залечь на дно.
Еще неизвестно, где лучше жить: в подвале в центре города, или в своей квартире в якобы «социальном» доме в пригороде-спутнике с нулевой по сути транспортной доступностью. На самом деле, как это ни цинично звучит, власти таким образом избавлялись от лишних для чиновников и богатеев людей.
Собственно, есть два пути. Первый — тупиковый, который предлагает Хованская. Это дорога в коммунальный ад, пусть и вымощенная на первый взгляд благими намерениями властей. Похоже, чиновничеству хочется отделаться от бедных граждан, чтобы те не мозолили их изнеженные и привыкшие к гламуру глаза.
Второй путь, намного труднее — это обеспечить россиян работой с достойной зарплатой. Тогда и не будет тех проблем, о которых обтекаемо рассуждает директор департамента финстабильности ЦБ. Кстати, помнится, лидер нации Владимир Путин даже обещал создать 25 миллионов высокооплачиваемых рабочих мест. Где они?